Раб и Царь

– Ты что, думаешь, у меня один только этот рынок? – Он показал Махмуду три пальца. – Ещё три имеется. Управляющих не хватает. Работай на меня – управляющим сделаю. Будешь на этом рынке старшим.

От этих слов у Махмуда перехватило дыхание.

– А Ибрагима куда? – только и смог выговорить он.

Рябой очень выразительно провёл пальцем по горлу.

– Кранты? – спросил он Рябого.

– Ну, а что ж ещё?

Неожиданно спина Махмуда снова сгорбилась.

– Нет, я не могу этого сделать, – решительно сказал он. – Ибрагим мне жизнь спас.

– Тебе Аллах жизнь спас, а Ибрагим тебя своим рабом сделал. Скажи, он предлагал тебе быть управляющим?

– Каким управляющим? У него не только рынков, а торговых палаток-то всего несколько штук есть.

– А я тебе про что?

– Значит, я должен ему кранты сделать? – задумчиво переспросил Махмуд.

Рябой понял, что немного переборщил. Слишком много он хотел получить за один раз.

– Ничего ты не понял, – вдруг сказал он собеседнику. – Кранты – это я так, к слову сказал. Ты просто поговори с Ибрагимом, убеди его домой уехать, а мы с тобой здесь останемся – вот и все кранты.

– И всё? – радостно воскликнул Махмуд.

– И всё. А ты что думал?

– А я-то думал, что кранты, это значит зарезать надо.

– У вас одно на уме, лишь бы зарезать кого. Не надо никого резать. Наоборот. Возьми бутылку хорошего вина, посиди с ним и убеди его ехать домой. Вот и всё.

– Это можно!

– Обожди, я тебе отличного вина дам. Ты такого ещё никогда не пил. Очень дорогое, но для друзей ничего не жалко. Посиди, я сейчас принесу.

Рябой встал и вышел в соседнюю комнату, а Махмуд остался сидеть один, удивляясь, что так неправильно понял значение слова «кранты».

В соседней комнате Рябой достал из шкафа бутылку, аккуратно открыл пробку, и, вытащив откуда-то небольшой флакончик, вылил его содержимое в вино.

– Кранты так кранты, – цинично сказал он сам себе, и закрыл бутылку пробкой. Причём так аккуратно, что и догадаться было нельзя, что её открывали.

Войдя в комнату, где ждал его Махмуд, Рябой торжественно поднял вверх бутылку и провозгласил:

– Ура! Насилу нашёл! Последняя осталась. Бери и беги к своему Ибрагиму.

Он подал бутылку Махмуду.

– Иди к нему, выпей с ним и скажи ему то, о чём мы с тобой говорили, понял?

– Понял, – радостно ответил Махмуд.

– Чего же ты ждёшь? Иди же! Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. – Рябой всунул в руки Махмуду бутылку, и выпроводил его за дверь.

Придя на рынок в свою каморку, Махмуд сел на кровать и стал разглядывать медали, которые были нарисованы на этикетке.

«Интересно, какое оно на вкус?» – подумал он.

Открыв бутылку, Махмуд сделал небольшой глоток.

«Вот уж хрен ему! Сам выпью, а для него и попроще чего-нибудь найду».

Он достал стакан, налил его доверху и с наслаждением выпил.

– Напиток богов.

Не успел он так подумать, как услышал крик хозяина:

– Махмуд, где тебя черти носят?

Махмуд схватил непочатую бутылку обыкновенного портвейна и побежал к шефу.

Войдя к нему, он застал своего хозяина изрядно выпившим и в расстроенных чувствах.

– О! Что это у тебя? – спросил он, глядя на бутылку. – Портвейн? Тьфу, какая гадость. Впрочем, чёрт с ним. Открывай. У меня всё равно всё кончилось.

Махмуду дважды повторять не пришлось. Он открыл свой портвейн и налил себе и хозяину.

– Давай, Махмуд, брат мой, выпьем за нашу родину! Чужие мы здесь с тобой. Представляешь, пришёл ко мне русский, я его накормил, напоил, а он мне вместо спасибо гадости про моего брата говорить стал.

– Про какого брата?

– Про тебя, дорогой. – Ибрагим ласково потрепал Махмуда по голове.

Махмуд даже не придал значения тому, что русский говорил про него какие-то гадости. Он был поражён, что разговор сам ложился в то русло, которое ему следовало задать.

– Такой тост надо выпить стоя и до дна, – уточнил Ибрагим.

Они оба встали и залпом осушили стаканы.

– Тьфу, дрянь какая, – выругался Ибрагим, – они и вина-то настоящего сделать не могут!

– Вылить? – услужливо спросил Махмуд.

– Наливай, коль принёс.

Махмуд начал наливать. Лицо его внезапно побелело, он схватился за горло и рухнул прямо на стол.

Что бы ни предпринимал Ибрагим для спасения своего «брата» – всё было бесполезно. Вызывать врачей он не стал, так как: во-первых спасти они его уже не могли, а во-вторых, неприятности, которые могли быть в связи со смертью нелегала, были бы очень большие.

Когда Дима проснулся, Махмуд был уже похоронен на кладбище в чьей то могиле, а Ибрагим сидел в своей каморке совершенно пьяный и поминал своего товарища.

– А-а, это ты, русский? – еле-еле выговорил он, когда увидел вошедшего Диму.

– Ты что же, так со вчерашнего вечера из-за стола и не выходил?

– Выходил, дорогой. Со вчерашнего вечера много дел произошло. Помнишь парня, который привёл тебя ко мне? Ты ещё кучу гадостей про него наговорил. Так вот, он умер.

– О Господи! – Дима перекрестился.

– Выпей за него, – Ибрагим протянул ему полный стакан.

Дима выпил и поставил стакан на стол.

– Только больше ничего не говори, – продолжил Ибрагим. – Как видишь, твоя болтовня оказалась полным бредом. Никто не хотел меня убить, и никто не завидовал.

– Однако он умер, – попробовал оправдаться Дима.

– Умер, а не убил себя. Впрочем, никакой разницы нет. Не стало моего брата, а ты, вольно или невольно, о нём плохо подумал перед его смертью.

Дима ещё что-то хотел сказать, но Ибрагим не дал ему.

– Не сработаемся мы с тобой после этого. Уходи, – с раздражением сказал он. – Дам я тебе адресок одной бабы, у неё будешь работать.

Ибрагим открыл блокнот, что-то быстро написал, вырвал листок и всунул его в руки Диме.

– Уходи и больше не попадайся мне на глаза.

Дима молча развернулся и вышел из комнаты. Он бы, конечно, не пошёл ни к какой бабе, но идти ему было некуда, и поэтому ничего не оставалось, как только разыскивать написанный Ибрагимом адрес.