Раб и Царь

Дима разыскал за городом дом, который был указан на листке, но он был закрыт. Просидев весь день на скамейке возле дома, он только к вечеру увидел одинокую женскую фигуру, которая приближалась к нему.

– Ты кого здесь пасёшь? – спросила женщина, подойдя к нему.

– Мне Рита нужна.

– Ну, я Рита. А дальше что?

Дима протянул листок.

– Ты что, нелегал? – спросила она, прочитав записку.

– Почему нелегал? Вот мои документы. – Он протянул справку об освобождении.

– Из тюрьмы значит. А живёшь где?

– Теперь нигде.

– Бомж, значит.

– Значит так.

– Проходи в дом, – властно сказала Рита, – там и поговорим.

Дом состоял из двух комнат, одну из которых занимала кухня.

– Вот здесь я и живу, – усмехнулась хозяйка. – Не ахти какие хоромы, но всё лучше, чем у тебя.

– Это точно.

– Значит так, – не то сказала, не то приказала Рита. – Сейчас наколешь дров, затопишь печку и принесёшь воды. Одним словом, мне нужен мужик в доме. Завтра пойдёшь со мной на работу. Получать будешь, как нелегал, сам понимаешь, в твоём положении и это, как подарок. Если согласен, то приступай, а если нет, то, как говорится: вот вам Бог, а вот вам порог. – При этом она очень выразительно указала рукой на дверь.

– Мне выбирать не приходится.

– В таком случае, приступай.

Когда куча поленьев была переколота и уложена в дровник, а печка наполнила дом теплом, Рита позвала Диму к столу.

– Давай, наворачивай, – подбадривала хозяйка, – мне сильный мужик нужен.

После обильной еды глаза начали слипаться.

– Эй, эй! Ты что это, уже спать собрался? А работа?

– Какая работа? Я же уже всё сделал.

– Ты что, не понял, я же сказала тебе, что мне в дом мужик нужен.

Дима непонимающе посмотрел на Риту.

– Кровать разбирай. Посмотрим, какой ты мужик.

Работа у Риты была сущим адом. Её палатки стояли неподалёку от мест Ибрагима. Машины с товаром подъезжали к палаткам и Дима один должен был всё выгрузить и уложить на прилавки. Не успел он обработать одну машину, как подъезжала следующая. И так непрерывно, до самого закрытия рынка.

Спина после такой работы раскалывалась, а ноги гудели, как натянутые струны.

Дима, закончив работу, еле-еле притащился домой и рухнул на кровать.

Рита была уже дома. Она не могла скрыть своего хорошего настроения.

– Оборот сегодня просто баснословный. Если у меня с поставщиком всё выгорит, то этими палатками я уже не обойдусь, – рассуждала она вслух.

– Палаток скоро будет много свободных, – сказал Дима.

– А тебе-то откуда известно?

Дима ничего не ответил.

– Чего, устал сегодня? – усмехнулась Рита. – Возьми, это твоя зарплата. – Она бросила на кровать несколько купюр.

Дима, не считая, положил деньги в карман.

– Ты давай отдыхай скорее. Ночью как огурчик должен быть.

– Неужели тебе вчера не хватило?

– Не хватило. А что? Будь моя воля, я бы этим и днём занималась, да только работа эта проклятая не даёт.

– Неужели тебе это доставляет удовольствие? Вот так, без любви, как животные.

– Ой! Он про любовь заговорил! Да где ты эту любовь видел? Может быть, в тюрьме?

– Нет, это до тюрьмы было.

– Ну и где она, твоя любовь? Почему ты у меня, а не у ней оказался?

– Она погибла, – тихо ответил Дима.

– Ну извини, не знала.

Рита задумалась о чём-то, а потом продолжила:

– У меня тоже была любовь. Всё для него готова была сделать. Он в долги залез, так я квартиру продала, чтобы ему помочь. – Рита замолчала.

– Ну, и что потом?

– А потом он исчез. Я обратилась в милицию, чтобы его нашли. Так мне показали целую кипу заявлений от таких же дур, как и я. А ты говоришь – любовь. Жулик он оказался. Хорошо хоть домик этот от бабушки остался, а то бы пришлось мне бомжевать, как тебе.

Рита налила в стакан вина и с жадностью выпила его. Потом посмотрела на Диму и протянула бутылку.

– Будешь?

Дима отрицательно покачал головой.

– И правильно. Тебе в форме надо быть. – Она вдруг громко рассмеялась. – А ты говоришь – любовь. Уж лучше животным быть, чем такая любовь.

– А человеком не пробовала?

– Да где же ты их видел-то, человеков этих?! Только и думают все, как бы денег побольше содрать. А что ты, собственно, против животных имеешь? Если человек сыт, одет и деньги есть, значит и любви никакой не надо. Завтра пойдём на рынок – ещё денег получим, вот я и посмотрю на тебя: что ты возьмёшь, деньги или свою любовь?

– Не ходи завтра на рынок.

– Это почему же?

– День завтра плохой будет.

– Да уж не хуже, чем сейчас.

Рита глазами указала на окно. Ливень стеной заливал окна, а деревья от ветра сгибались так, что, того и гляди, сломаются и выбьют стёкла.

– Не ходи на рынок, – повторил Дима.

– Да пошёл ты! Тоже мне, советчик нашёлся! Забыл что ли, для чего тебя сюда взяли? Так вот, запомни – никогда не суй свой нос не в свои дела. Понял?

Дима поднялся с кровати и подошёл к окну.

– Да, погодка сегодня никудышная, – сказал он, глядя в окно.

Его внимание привлекла банка, стоявшая на подоконнике.

– Что там? – спросил он у Риты.

– Краска. Выбросить надо.

Дима взял банку, расковырял плёнку с поверхности краски и подошёл к хозяйке.

– Не ходи на рынок, тебе нельзя.

При этих словах он выплеснул содержимое банки прямо в лицо собеседнице.

Та набрала воздух в грудь, раскрыла рот, но так и застыла, не в состоянии произнести ни звука от неожиданности. Руки инстинктивно схватились за глаза, но кулаки не вытирали, а ещё больше втирали едкую краску.

– Ты что?! – наконец заорала она. – Ты же мне глаза выжжешь!

– Не беспокойся, слепой тебе не быть никогда.

– Придурок! Как я на работу пойду?

– Тебе не надо идти на работу.

– Вот урод! Уходи! Чтобы духу твоего здесь не было!

Рита схватила полотенце и стала вытирать лицо. Дима отошёл от хозяйки.

– Ты куда?! – опять закричала она.

– Как, куда? Ты же только что меня выгнала.

– А как же я? Мне же глаз не открыть!

– Это нитрокраска. Она скоро засохнет и откроешь свои глаза.