Рабы любви

И хотя Ямина горько плакала о потере дорогой ей служанки, она прекрасно понимала, что остальные женщины в доме улыбались. Обсуждая этот случай, они говорили, что Михри подобает быть там, где ее красота будет оценена по достоинству.

Отец объяснил Ямине, что для Михри, как и для многих других девушек это уникальная возможность.

— Как же она вытерпит это? — пылко спрашивала Ямина. — Быть одной из трехсот, молиться и надеяться, что она привлечет внимание султана, зная при этом, что шансы не так уж и велики. Но даже если ей удастся завоевать его расположение, остальные будут завидовать и ненавидеть Михри за то, что султан предпочел именно ее.

— Думаю, женщины таковы во всем мире, — улыбнулся отец. — Все они хотят привлечь внимание мужчин и надеются удачно выйти замуж. Уверен, что для Михри стать икбал,любимицей султана, — вершина, всех ее жизненных стремлений.

— Михри умна, — сердито возразила Ямина. — Я научила ее читать и писать. Она может немного говорить по-английски и вполне неплохо по-французски. Думаю, теперь она выучит и турецкий язык.

— Это поможет ей общаться со множеством людей в гареме, — ответил отец. — А сам султан знает английский и французский, так что у Михри будет преимущество по сравнению со многими ее соперницами.

— Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь смог сравниться красотой с нашей Михри, — пылко произнесла Ямина.

Теперь она знала, что была права.

Если Михри стала икбал— фавориткой султана, — есть возможность, что рано или поздно она станет и кадин— его женой. Чего еще может желать восточная женщина?

Наверняка, будучи икбал,Михри получила достаточную власть, а это значит, что она сможет обеспечить безопасность Ямины не только в гареме, но и от самого султана.

Ямина подумала, что ее не будут беспокоить другие мужчины. Она знала, что в глазах турок не выдержит никакой конкуренции с черкешенкой. Светлые волосы и белая кожа Михри были очень привлекательны для восточного правителя.

— Я буду там в полной безопасности, — заверила сама себя Ямина.

Затем, словно больше не в силах думать обо всем этом, она поднялась наверх и вновь опустилась на колени рядом с телом отца, чтобы помолиться.

Хамид вернулся очень поздно.

Ямина ждала его внизу. Она приготовила ужин для них обоих, просто потому, что ей нужно было чем-то заняться. Сидеть и терпеливо ждать было невозможно.

Когда он вошел. Ямина вскочила на ноги и с тревогой взглянула на него. Она с ужасом думала, что же он скажет ей.

Как обычно, он вежливо поклонился, а потом произнес:

— Все в порядке, госпожа.

— Ты сообщил Михри, что господин… умер?

— Я видел Сахина. Пока я ждал, он разговаривал с ней. Завтра она пришлет за вами паланкин. Сахин доставит вас во дворец и позаботится о том, чтобы никто не заговорил с вами, пока вы не окажетесь у Михри.

На мгновение воцарилась тишина, затем Ямина спросила:

— Мне больше… ничего… не остается делать, да, Хамид?

— Ничего, госпожа, и я знаю, что это самый лучший вариант. В городе поднялось еще больше бунтов, казнили еще нескольких шпионов.

По интонации Хамида девушка поняла, что его это тоже приводило в ужас.

— Ты точно уверен, — через мгновение спросила она, — что, когда война закончится, я смогу выбраться отсюда?

— Михри все это уладит, а Сахин пообещал мне, что они как-нибудь вызволят вас из гарема.

«Если у них ничего не выйдет, — подумала про себя Ямина, — лучше уж умереть. Смерть — не самое страшное, что может случиться с человеком. Чем до конца своих дней жить как птица в золотой клетке, лучше уж я присоединюсь к своему отцу, где бы он сейчас ни был».

Долгие часы, проведенные рядом с усопшим отцом, принесли девушке странное спокойствие.

Вначале Ямине хотелось лишь плакать от этой потери. Затем она начала ощущать, словно он находился рядом с ней, утешая ее и уверяя, что все произошедшее с телом — не важно, а главное — это дух, душа.

За годы после смерти матери Ямина очень привязалась к отцу. Это был умный, образованный человек с разносторонними интересами. Но больше всего его увлекала история; он любил рыться в прошлом и рассказывать дочери о цивилизациях, которые существовали в древние времена.

Однажды, когда они беседовали о Чингисхане и Александре Македонском, Ямина со вздохом сказала:

— Кажется, они зря старались! Все, чего они достигли, ради чего сражались — теперь потеряно и забыто! Все умерло вместе с ними, так в чем же смысл их усилий?

Отец улыбнулся ей.

— Ничего не потеряно, дитя мое, — ответил он. — Каждая капля человеческих подвигов возвращается к Великой Силе, из которой она происходит. Сама жизнь побуждает нас к действию.

— К дальнейшим стараниям? — спросила Ямина. — К еще большим достижениям?

— Именно! — подтвердил отец.

— И, значит, мы тогда тоже пропали?

— Не пропали, а просто переродились, потому что в этом и заключается весь смысл эволюции. Жизнь идет своим чередом. Великие личности развиваются, но затем они, в свою очередь, уступают дорогу другим.

На мгновение он умолк, а затем продолжил:

— Я верю в то, что все наши поступки и мысли — это часть целого, и ничего не пропадает зря.

Ямина пыталась все это понять, но в то время она была совсем еще ребенком. Впоследствии она часто задумывалась о том, как меняются времена года, как семена и листья с деревьев возвращаются в почву, чтобы из нее появились другие деревья и другие листья.

«Может, и у нас все точно так же, — думала Ямина, — и тогда смерти нет, а есть лишь возрождение».

Она была уверена, что именно это и хотел донести до нее отец.

Но сейчас Ямине было трудно думать о чем-либо другом, кроме самой насущной проблемы и решения, которое она должна была принять. Если она не сможет выбраться из гарема, остается лишь одно — умереть.

— Что же мне делать, Хамид? — спросила она, внезапно ощутив приступ страха.

— Вы всегда были храбры, госпожа, — ответил слуга, — как и господин. Вы оба отличаетесь огромным мужеством.

Это верный ответ, подумала Ямина.