Рабыни рампы

Она скорчила гримасу.

– Не нужно больше никаких санаториев! Если я увижу еще один лечебный халатик, меня вырвет.

– Нет, ты будешь все это время жить у нас. Что можно придумать лучше, чтобы не спускать с тебя глаз?

Она попыталась рассмеяться.

– Жить здесь, у вас? О, мой дорогой Мэттью, это сотворит настоящие чудеса в наших взаимоотношениях.

– Послушай, - раздраженно сказал он.
– Сделка заключена. Либо ты соглашаешься, либо отказываешься.

– Почему же ты изменил первоначальное мнение?

Он с минуту колебался, не зная, что ответить.

– Это хороший сценарий. Мне кажется, лучший, что до сих пор написала Карен. Как же я могу доверять еще кому-нибудь? И… может, у меня нет особого уважения к твоей игре на сцене, но главная роль написана специально для тебя. Критики смогут подтвердить слова, прежде сказанные о тебе.

У нее заблестели глаза.

– Я знаю, я всегда рассчитывала именно на такой сценарий. Да, конечно, - никогда еще она не чувствовала себя настолько близкой Мэтту.
– Мы на самом деле сделаем картину. Самую лучшую за все эти годы, которые мы прожили в этом городе.

Она была с ним согласна. Он теперь на самом деле понимал ее. Насвистывая, он встал и оставил ее одну. Улыбка застыла у нее на устах.

25

– Знаешь, что плохо в Калифорнии?
– простонала Карен.
– Дело в том, что здесь никак не чувствуется наступления весны. Вот снова пришел апрель, а тебе совершенно невесело, никакого возбуждения. Апрель в этих краях точно такой, как декабрь.

– Послушай, - кисло протянула Лейк.
– Я больше не намерена садиться и вставать до тех пор, пока не завладею целиком твоим бесценным вниманием.

– Ты что, маленькая девочка?

– Совершенно верно. Мне казалось, что я буду гостем в этом доме. Но я и не предполагала, что вступаю на территорию воинского лагеря.

– Ты обещала Мэтту в точности выполнять все, что он считает нужным. Давай, давай, - начала уговаривать ее Карен, крепко схватив за лодыжки.
– Еще раз пять. Может, мне придет в голову написать для тебя постельную сцену. Голышом.

– Не смей и думать об этом!
– угрожающе-мрачно воскликнула Лейк.

Она заставила ее сесть и встать десять раз.

– А-а-х!
– завизжала Лейк, свернувшись калачиком.
– Все мышцы живота болят. Я просто умираю от боли. Пусть Мэтт ищет себе другую актрису. Я умру от этого. Все кончено.

– Означает ли это, что ты отказываешься от завтрака?
– невинно спросила Карен.

– Нельзя ли принести его сюда? Посмотри, какой выдался прекрасный денек!

– Здесь все деньки чудесные, - заворчала Карен.
– Подожди меня здесь, можно поесть возле бассейна.

Карен побежала в дом и вскоре вернулась с двумя остывшими тарелками вареных креветок и салатом. Под мышкой она держала бутылку белого вина.

– Значит, нарушаем режим, а?
– с самым невинным видом осведомилась Лейк.

– Я предупреждала Мэтта, что если он будет сильно давить на тебя, то у нас никогда не выйдет сцены, когда ты бросаешься вниз головой с судна. Ты себя все время очень хорошо вела. Не думаю, что стаканчик доброго вина тебе повредит. Черт возьми, забыла принести стаканы.

– Неважно, - отважно отхлебнув прямо из бутылки, Лейк передала ее Карен.
– Кроме того, нам еще придется есть пальцами, так как ты забыла принести и серебряные столовые приборы, - она оперлась на локоть.
– Как здесь приятно!

– На самом деле, - улыбнулась в ответ Карен.

– Да, я чувствую себя точно так, как вначале, ну, когда мы только начинали с тобой жить в одной квартире. Мне кажется, что все у меня еще впереди. Карен, у меня не выходит из головы…

– Весьма опасная привычка.

– Боже, как нам сегодня хорошо. Я думала, что после этого фильма я смогу исчезнуть на некоторое время, чтобы заняться чем-то новым для себя, необычным.

– Ядерной физикой?
– с насмешкой спросила Карен.

– Ты что, смеешься?

– Радость моя, ты постоянно выступаешь с новыми заявлениями, как гром с ясного неба. Нужно делать все в свое время. Прежде следует закончить картину, потом уже думать, что предпринимать дальше.

– Может, я все же исчезну, - повторила Лейк, переворачиваясь на спину и подминая под себя траву.

Она медленно водила руками, наблюдая, как они переплетаются в замысловатых узорах.

– Предпочитаю стареть и терять остатки своей красоты в полной анонимности.

– Тебе этого никто не позволит. Кто-нибудь обязательно отыщет тебя, и твоя фотография снова появится на обложке журнала "Эсквайер". А под ним все прочтут такой заголовок: "Звезда обнаружена. Она питается кормом для кошек".

– Дерьмо!
– она ущипнула ее за руку.
– Послушай, Карен, если я спрошу тебя кое о чем, ты мне скажешь правду?

– Может быть.

– Нет, ты сперва пообещай.

– Нет, - рассмеялась Карен.
– Ничего не выйдет. Я слишком хорошо тебя знаю.

– Нет, ты пообещай, - вкрадчиво повторила Лейк.

– Хорошо.

– Ты ездила в Нью-Йорк, чтобы увидеться с Джоном Эллисоном?

Карен резко выдохнула, и у нее получился длинный, шипящий свист.

– Долго же ты думала, прежде чем спросила. Не так ли? Нет, Лейк, должна тебя разочаровать, я не ради этого ездила в Нью-Йорк. Когда я была там, я попыталась с ним встретиться, но это не было моей главной целью.

– Почему же ты в таком случае поехала?
– Лейк, зажмурив слегка глаза, смотрела на голубое небо, наслаждаясь солнечным светом, играющим у нее на лице.
– Карен? Ты меня слышишь? Почему же ты туда поехала?

– Ты хочешь знать правду?

– Но ты ведь дала обещание, разве не так?

– Я поехала туда, чтобы встретиться с твоим отцом.

Казалось, от неожиданности Лейк так онемела, все ее тело замерло, как замирают мелкие грызуны, когда попадают в яркий луч мощных передних фар.