Рабыни рампы

Гарри, ссутулившись, стоял над плитой, ожидая, когда закипит чайник, чтобы приготовить кофе. Меньше всего Карен ожидала от Мэтта Сингера этой фразы: "Думаю, нам нужно поговорить". Она бросила взгляд в сторону Гарри за поддержкой. Но он, зевнув, прикрутил газовую горелку.

– Кажется, пора вздремнуть.

– Благодарю тебя, Гарри, - пробормотала сквозь зубы Карен.
– О чем нам нужно поговорить?
– спросила Мэтта Сингера.

– Я хочу объяснить тебе, почему я решил изменить эту сцену.

– Ах, вон оно что, - ответила она, стараясь быть язвительно-приторной, - вы хотите сказать, почему вы намеренно заставили Гарри забрызгать всю меня грязью?

Он широко улыбнулся.

– Да. Мне кажется, что тебе будет небезынтересно, почему я это сделал.

– Должна признать, я любопытна, правда, немного, - поспешила добавить она, отвечая ему против своей воли улыбкой на его ухмылку.

Мэтт помолчал, собираясь с мыслями.

– Видишь ли, это в основном фильм действия. Большую часть времени за тобой гоняются убийцы, тебе приходится убегать, спасая жизнь, ну и все такое прочее, - он поддался немного вперед, выпятив свои костистые плечи, его лицо сразу оживилось.

У него в жизни есть только одна любовь - это кино, сразу же поняла Карен.

– У нас очень мало времени для разработки характеров, - продолжал Мэтт, - и поэтому, если зрительской аудитории вы с Гарри не понравитесь, вся затея лопается на месте. Но что можно сказать о тебе? Вот ты стоишь, пытаясь соблазнить этого парня…

– А вы превращаете меня в дурочку!

– Да нет же!
– хлопнул он кулаком по столу.
– Мы хотим сделать тебя более человечной. Карен, неужели ты не понимаешь? В этом твое дарование Ты не самая прекрасная девушка в мире…

– Большое спасибо вам за комплимент!

– Но ты достаточно мила, - сразу покончил он со всеми ее возражениями.
– И очень приятная, в тебе есть что-то такое, что сразу нравится людям. Я решил только это чуть выпятить, сделать более очевидным.

– И для этого потребовалось унижать меня?
– она вскочила, но он схватил ее за руку.

– Карен, тебе нужно научиться владеть своим характером! Неужели ты всерьез думаешь, что я поставлю под угрозу свой фильм только ради того, чтобы тебя как можно больше унизить? У меня нет никакого желания делать это!

– Вы так считаете?
– сбивчиво возразила она.
– Мне показалось, что вы меня ненавидите.

– Это не имеет никакого отношения к делу, - упрямо отстаивал он свою позицию.
– Ты находишься здесь потому, что обладаешь всеми нужными качествами для этого фильма. И я сделаю все, что смогу, чтобы запечатлеть их на пленке.

– Даже если для этого придется манипулировать актерами, словно они бессловесные животные?

– Конечно. Такова работа актера.

Карен рассмеялась.

– Ну знаете, для этого требуется своеобразное искусство.

Молодой режиссер недоуменно пожал плечами.

– Не совсем. Все, что требуется от актрисы, - это привлекательность и очарование, и этого у тебя не отнять.

Карен промолчала, она не была уверена, комплимент это или оскорбление.

– В любом случае я не уверен, что ты будешь удовлетворена как актриса.

– Не буду?
– спросила заинтригованная Карен.

– Ты слишком яркая личность. Скорее всего дело кончится тем, что ты уйдешь в какую-нибудь отрасль производства.

– Производства?

– Несомненно. Чем ты занимаешься, кроме театральной деятельности?

– Учусь, - она подумала о чем-то другом, но потом быстро одернула себя.

Он пристально наблюдал за ней, и это от него не ускользнуло.

– О чем ты думала?

– Так, ни о чем, - однако каким-то странным образом слова сами выпорхнули из нее.
– Я придумывала различные немые сценки. Все они, конечно, были очень глупые…

– Вот оно, точно!
– торжествующе закричал Мэтт.
– Писательница!

– Я не писательница, - рассмеялась Карен.
– Кроме того, я на самом деле люблю театр.

– Почему?

"Потому, что он представляет золотую возможность целовать и обнимать привлекательных мальчиков нееврейского происхождения"

– Просто так. Люблю и все.

Он кивнул своей нескладной головой.

– Хорошая причина, но только не сейчас. Вряд ли она продержится лет десять.

– Может быть, и вам совсем не захочется заниматься режиссурой, - заметила Карен.

– Может, и нет. Слишком много работы. Я надеюсь стать продюсером, - торопливо признался Мэтт.

Карен рассмеялась.

– Мэтт, это уж слишком. Но у меня сложилось такое чувство, что вы получаете то, чего захотите.

– Посмотрим, - странно улыбнулся он.

– Это все, что вы собирались мне сказать?
– Она встала и бросила картонную тарелочку в мусорное ведро.

– Нет, еще одно, - медленно ответил Мэтт.
– Я не хотел говорить об этом, но меня постоянно поражает, насколько ненадежно положение актера. Тебя взяли на роль, потому что я тебя выбрал, а я выбрал тебя, потому что ты оказалась наилучшей.

– Вы были правы, - тихо сказала Карен. Именно это и следовало сказать. Неожиданно она слегка зевнула.
– Простите, мне пора спать. Спокойной ночи.

Надеюсь, у него все в порядке, подумала Карен, обуреваемая сном, закрывая за собой дверь спальни. Она на самом деле считала Мэтта человеком привлекательным, но каким-то странным. Он не был похож на Гарри, с его смазливой физиономией и южным шармом. Очарование Мэтта было в чем-то другом - он весь состоял из контрастов. Под его неказистой внешностью скрывался живой, изобретательный ум и вкус к бизнесу. Приятный парень, который без колебаний прибегнет к небольшому легкому принуждению ради достижения своих целей. Нет, он совсем не был похож на Гарри. Мэтт мог сделать все, он был олицетворением будущего. А Гарри мог в конце концов легко затеряться в тесной толпе. Он был…

– Эй, ты занята?
– раздался за дверью голос Гарри.

– Нет, входи.

Он присел на краешек кровати.

– Ну что, поговорили по душам с режиссером?

– Поговорили?
– передразнила его она.

Он шутливо потаскал ее за волосы.

– Не дразнись!

– Кажется, у нас с ним состоялся приятный разговор, - сказала Карен.
– Но все же я его до конца не понимаю. По крайней мере мое противостояние не вызывает у него ненависти. Я так думаю.