Рабыни рампы

– Да, вероятно, ты права, - рассмеялся он.

– Что здесь смешного?
– спросила она.

– Смешная здесь ты.

Он близко наклонился к ней, так близко, что они почти соприкасались носами.

Она поглядела в сторону.

– Потому что я не представляю собой ничего особенного, - сказала она, понизив голос.

Он поднял ее подбородок, и их глаза встретились.

– Нет, ты вся особенная, и мне очень приятно быть рядом с тобой, - он ласково погладил ее по волосам. Она, придвинувшись к нему еще ближе, закрыла глаза.

Я никогда этого не забуду, поклялась про себя Карен. Я запомню каждый звук, каждое ощущение, каждый привкус, я буду помнить все это до конца жизни, потому что такого может больше никогда не произойти.

Гарри положил свой подбородок ей на затылок. Он продвигал его все дальше, к центру, и она кожей головы чувствовала, как колется его щетина. Если бы она могла умереть вот сейчас, немедленно, в его объятиях, то Карен Блум считала бы, что не напрасно прожила жизнь.

– Ты мне тоже очень нравишься, Гарри, - нежно сказала она.

– Прекрасно, - он поцеловал ее, поглаживая рукой ее затылок.
– Ах, как приятно, - прошептал он, - у тебя на губах какая-то сладость.

Да это от моей зубной пасты "Крест", чуть было не выпалила она, но вовремя спохватилась и издала лишь какой-то всхлип.

– Что здесь смешного?
– спросил он ее, наклонившись, чтобы поцеловать в шейку. Языком он провел по скульптурно четкой линии ее ключицы, и от этого у нее чуть не перехватило дыхание. Она не смогла сдержать легкого стона и еще крепче прижалась к нему, привлекая его к себе.

Они не заметили, как и когда, слившись друг с другом, оказались в постели. Они лихорадочно целовали друг друга, прикасались друг к другу. Каким-то образом ее блузка полетела на пол. За ней последовал лифчик. Потому что одной блузке скучно, заключила Карен. Гарри на секунду отстранился от нее, стягивая с себя свою майку.

– Гарри… - на секунду она заколебалась, - мне нужно кое-что тебе сказать.

– Не беспокойся, - сказал Гарри, доставая бумажник из заднего кармана.
– У меня есть презерватив.
– Он извлек небольшой пакетик из фольги, на котором был заметен отпечаток кольца. На нем было написано "Троянец". Она не знала точно, что это значило, но все же хотела догадаться. Гарри, помахав пакетиком, улыбнулся.
– Мой отец всегда меня учил быть готовым, как бойскауты.

– Гарри… я девственница.

– Ах, вон оно что, - наконец вымолвил он.
– И ты хочешь ею остаться?

От смущения она опустила голову.

– Если ты этого хочешь, - мягко сказал он, - я не обижусь. Я никогда не навязываюсь девушкам. Мне просто казалось, что тебе требуется внимание. Кроме того, имеется куча других способов, с помощью которых мужчина с женщиной могут это проделать…

– Не знаю, что и делать, - в отчаянии сказала Карен.
– Я только знаю, что не хочу расставаться с тобой.

– О'кей, - сказал Гарри со своим обычным добродушием.
– Мне тоже не хотелось бы покидать тебя. Иди ко мне.
– Он протянул к ней руки, и через несколько секунд она выскользнула из собственных джинсов, словно грациозная маленькая рыбка из сети. Растянувшись рядом с ней, он принялся поглаживать скрытую легкой тканью трусиков промежность. Она ерзала под его ладонью, чувствуя как увлажнились трусики. Теперь его рука проникла под них, и он положил свою теплую ладонь на покрытый волосиками лобок. Один из пальцев отважился проникнуть поглубже, на ни кем еще не проходимую территорию, но Карен смущенно отодвинулась.

– Все хорошо, - сказал он, пытаясь ее успокоить.
– Видишь? Никто не собирается причинять тебе боль, - он взял ее руку и положил к себе на член, заставив пальцами обнять черенок. Он показался ей стволом дерева.

– Ну что, похож он на орудие пытки?
– поддразнивая ее, спросил Гарри.

– Боже, Гарри, какой он громадный!

– Музыка, ласкающая мой слух, девочка, - довольный, рассмеялся он.

Карен еще никогда не приходилось видеть так близко стоящий пенис, причем пенис, который предназначался лично ей.

– Больно, когда я дотрагиваюсь?

– Нет.

– Ну, а если я его потрогаю?

– Конечно!
– поспешил рассеять все ее страхи Гарри.
– Попробуй.

Она в виде опыта помассировала.

– Гарри, кажется, ему это нравится.

– Ну да, нравится, - он шире раздвинул ноги, чтобы помочь ее стараниям.
– О, Карен, ты все делаешь замечательно! Побыстрее… чуть крепче, крепче…

– Я боюсь причинить тебе боль, - сказала Карен, все еще не преодолев своих сомнений.

– Все отлично!
– он тяжело дышал, в экстазе закинув голову.
– Это оборудование рассчитано и на максимум давления!

Она удвоила усилия. Головка пениса теперь превратилась в багряный бугорок. Он настолько затвердел, что, по ее мнению, им можно было бы с треском убивать мух. На этой головке была дырочка, и Карен с любопытством принялась ее разглядывать. И вот, когда она наклонилась к ней поближе, эта дрянная вещица плюнула в нее.

– Ах!
– дернулась она назад, будучи убеждена, что Гарри на нее написал. Однако мочой не запахло. Она почувствовала на лице какую-то липкую белую жидкость. Она лизнула ее - что-то соленое, похожее на слезы.

Гарри тяжело дышал. Казалось, он был на грани изнеможения.

– Гарри, с тобой все в порядке?

– Да, в порядке, - все еще довольно посапывая, он поднял с пола майку и вытер ею лицо.
– Какая замечательная девушка!
– он поцеловал ее.
– Хорошая, сладкая девушка.

– Только и всего, чтобы считаться хорошей девушкой?
– рассмеялась Карен.
– Выходит, мать меня обманывала?

Гарри принялся целовать ее с новой страстью.

Он прижимал ее к себе, и она почувствовала, что его член снова затвердевает.

– Теперь и я постараюсь для тебя.

Он стал покрывать ее груди влажными, сочными поцелуями, а свободной рукой гладил между ног.

Когда ей становилось не по себе, он, казалось, это сразу чувствовал, даже раньше ее самой, и принимался ласково нашептывать ей: "Такая хорошая девочка, такая прекрасная, какие превосходные грудки, какие соски, какой красивый животик", - в общем, он довел ее до того, что она совсем перестала смущаться. Но только до того мгновения, когда почувствовала его рот между ног.