Рабыни рампы

Карен сложила все письма и уложила их в папку. Она уже их начиталась. Она растянулась на кровати Гарри и вдруг неожиданно заснула.

Чье- то тяжелое топтание в прихожей заставило ее вздрогнуть и проснуться. Она села на кровати.

– Кто там?
– закричала Карен.

– Это я.

– Гарри?

– Где мой ключ?
– Он бродил, спотыкаясь, по коридору.

Казалось, большой, неловкий пес бродит там, принюхиваясь к двери.

– Карен?

– Да.

– Открой же эту проклятую дверь!

– Сейчас, - она открыла ему, и он почти рухнул на нее. Он был пьян, и от него приятно чем-то пахло. Она не могла удержать его грузное тело и поэтому молча наблюдала, как он топчется в маленькой комнатке, сметая все на пути.

– Гарри! Что случилось?
– спросила она, сидя в относительной безопасности на краешке кровати.

Он хрипло рассмеялся.

– Не догадываешься?

Она не ответила.

– Эта роль досталась другому парню, - смеясь и кряхтя, он бросился на кровать рядом с ней.

– Тогда я, как последний кретин, поинтересовался у них, почему они сделали такой выбор. Короче говоря, чем им не угодил. И они все мне сказали, - он плотно сжал веки, скрывая от нее выражение глаз.
– Они сказали, что при чтении мне не хватило того, что свойственно настоящему мужчине.

– Гарри, - вполголоса сказала она, - они тебя просто чернят. Твое изображение могло бы красоваться на рекламных плакатах, призывающих служить парней на флоте.

Но он не рассмеялся.

– Эти люди ничего не понимают. Это шоу, скорее всего, провалится еще на предварительных просмотрах.

– Я знаю, - он свернулся возле нее калачиком, положив ей голову на бедро. Затрещали пружины кровати.
– Я знаю, всегда говорю самому себе: какую большую ошибку совершают эти ребята, отказывая мне в роли, в скольких других, лучших шоу, я проявлю по-настоящему свой талант, я лучший, черт подери, актер в этом говеном городе.

Слезы зацепились за его ресницы. Карен чувствовала, что сама вот-вот расплачется. Она понимала, что он сейчас чувствует, но могла только погладить его по голове, проявить сочувствие, пожелать, чтобы он наконец заткнулся.

– Я уже стал говорить себе эти ободряющие слова, - продолжал Гарри, вытирая слезы.
– Какой смысл в слезах? Это лишь солоноватая водица, не больше. Но в то мгновение, когда я перестану верить в свои хрупкие надежды - что я могу играть, что я все равно буду работать на сцене, - я сорвусь, окажусь на дне. Мне все это уже надоело до чертиков - я устал, и мне страшно.

– Гарри, все образуется, потому что ты хороший актер, милый человек, а этого нельзя никак сбрасывать со счетов, даже в этом бизнесе. И если судьба окажется и впредь к тебе безразличной, то тогда мне самой придется что-то предпринять.

– Что ты можешь сделать?

– Сделаю то, что смогу, я тебе обещаю, - наклонившись, она нежно поцеловала его в голову.

– Сумасшедшая девчонка, - вразумительно произнес он.
– Самое смешное, что я тебе верю, - и он мягко захрапел.

Она отстранилась от него, помня о своем марком свитере. Ей не хотелось его пачкать, поэтому она сняла его и аккуратно положила на письменный стол. Выбрав из рубашек Гарри бледно-голубую с жемчужными полосками, она надела ее на себя. Потом вернулась на кровать и улеглась, плотно прижавшись к нему, рядом. В этот момент они были похожи на две лежащие в ящике шкафа ложки - одна прильнула к другой. Ее грудь и живот плотно касались его спины.

Он спал и не мог услыхать ее слов. Она была в этом уверена. "Гарри, я люблю тебя", - сказала она.

В четверть четвертого Карен вошла в кафе-кондитерскую на Уэст Форт. Она увидела, что Мэтт сидит за угловым столиком, пристально наблюдая за входом и стараясь казаться как можно спокойнее.

Он пальцем показал на часы.

– Прости меня. Я только… - она присела рядом.

– Главное, что ты здесь. И это все.

– Я смотрю кучу старых фильмов, - неожиданно начала она, словно продолжая прерванную беседу.

Он ждал, что она скажет.

– В этих старых картинах, - продолжала она, - обязательно имеется сцена, когда главная героиня по ходу сценария начинает сомневаться в своем избраннике, сомневаться - хороший ли он человек и действительно ли он ее любит. Или же главный герой, - она облизала сухие губы, - считает, что его леди любит кого-то другого. Потому что он обнаруживает у нее в комнате завернутый в целлофан галстук, предназначенный для подарка.

Она опустила глаза, поглядела на китайскую чашечку. Белый фарфор с темно-бордовой каемкой.

– Само собой разумеется, галстук приготовлен для отца, что-то в этом роде. И все это длится два часа до счастливого конца. Я просто ненавижу такие сцены. Я всегда считала, что если парень с девушкой откровенно поговорят, то тем самым смогут избежать душевных терзаний.

– О'кей, тогда поговорим.

– Мэтт, ты все еще хочешь на мне жениться?

Он засмеялся.

– Да, Карен, я все еще хочу на тебе жениться. Я люблю тебя.

– Ты будешь хранить мне верность?

Он снова засмеялся.

– Таковы правила игры.

– Я об этом часто слышала, - теперь она была ужасно серьезной.
– Теперь наступил мой черед, - с трудом ей удалось собраться, и она пошла в наступление.
– Я люблю тебя, Мэтт, может, и совсем не из-за того, из-за чего стоит любить, но и ты меня любишь. И эту причину нельзя сбрасывать со счетов. Я понимаю, как мне нужна, как дорога твоя любовь. Но ты должен знать правду, ты этого заслуживаешь. Я до сих пор девственница, - она предупредительно подняла руку, не давая ему ответить.
– Пожалуйста, не нужно аплодисментов, - сказала она с кислой улыбкой.
– Если я выйду за тебя замуж, то ты станешь единственным человеком, с которым я останусь навечно. Мне становится жутко от мысли, что я не смогу хранить тебе верность. Я смотрю на других мужчин, прохожих на улице. Я о них думаю. Поэтому если ты после этого не захочешь на мне жениться, то твое решение будет для меня вполне понятно.

Он, не веря собственным глазам, уставился на нее.

– Прости, ты что, выставляешь свою кандидатуру на папский престол?

– Что такое?

– Никто, никто на свете не в состоянии с полной уверенностью сказать, что сохранит верность навечно.

Несколько посетителей разглядывали их с умеренным интересом. Мэтт понизил голос.

– Все эти дела - это азартная игра. Я люблю тебя и обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. А так как тебе нужен небольшой роман… - опустившись на колено, он взял ее руки в свои. В это мгновение он был похож на благородное пугало.
– Ты выйдешь за меня замуж?