Рабыня демона «Золотой горы»

Филипп с ужасом наблюдал за происходящим, его лицо побледнело, а губы сжались в тонкую линию.

– Отпусти ее!
– Константин кинулся к Аббаддону, но тот лишь пошевелил рукой, и мужчина отлетел к стене, разбивая спиной зеркало, висевшее на ней.
– Она не сделала ничего плохого...

– Ты защищаешь эту козлоногую, рискуя быть убитым?
– заулыбался Аббаддон.

– Не смей называть её так!
– превозмогая боль, прошипел Константин, медленно поднимаясь с пола.
– Никогда больше не говори о ней в таком тоне!

– Ох, как страшно...

– улыбка Аббаддона стала еще шире.
– Может, проверим, что ты предпримешь, если я сейчас начну издеваться над ней, обзывая самыми гладкими словами?

Онокселис была бледной и испуганной, похожей в этот момент на обычную девчонку с большими красивыми глазами.

– Мы не знаем, что произошло! Если Мазарис украл твою женщину, то я с готовностью отведу тебя к нему!
– Константин ринулся к Аластору, и тот даже немного отшатнулся от такого напора.
– Не трогайте Онокселис! Мы действительно не имеем к этому никакого отношения!

– Немедленно веди меня к Мазарису, - глаза Аластора превратились в кровавые озера.
– И если это ловушка, я вырву сердце Онокселис, а потом и тебе.

– Хорошо. Отпустите ее.

– И она, и твой друг пойдут с нами.

* * *

Мучительный страх терзал мою душу всё время после того, как ужасное существо покинуло меня, пообещав убить самым жестоким образом. Теперь я понимала, что это и есть Мазарис, в сговоре с которым меня обвинял Аластор. Несколько дней назад, я даже не подозревала, что со мной может случиться такая дикая история. Теперь же я мечтала лишь об одном - чтобы меня кто-нибудь спас, или чтобы я проснулась в своей кровати.

Я вдруг вспомнила городского сумасшедшего, который пророчил мне страшные вещи в первый день моего отдыха... Если бы я прислушалась к его странным речам и уехала обратно домой то... никогда бы не встретила Аластора... Аластор... Я вдруг загорелась надеждой, что он придет и спасет меня, ведь, в конце концов, он - демон! Но откуда он узнает, где я? Надежда и отчаяние периодически сменяли друг друга. Я довела себя до такого состояния, что любой шорох заставлял меня вздрагивать и почти терять сознание от страха.

Когда дверь в мою темницу распахнулась, и вошел Мазарис, я отползла в самый дальний угол, волоча за собой тяжелые цепи. Сердце мое забилось с удвоенной силой, кровь отлила от него, а руки и ноги онемели.

– Ну что ж... пора нам прощаться, милое дитя...
– с наигранным сожалением произнес Мазарис, приближаясь ко мне.
– Извини, если сделаю тебе больно...

– За что? За что вы приговорили меня к смерти?!
– закричала я, леденея от ужаса.

– За что?
– он остановился.
– Я хочу сделать больно демону. Все справедливо. Однажды я уже сделал это... Я не пожалел свою дочь.

– Вы убили свою дочь???
– волна отвращения окатила меня, превращаясь в ненависть.

– Да... я убил ее за то, что она влюбилась в Аластора. Убил собственными руками, а потом сказал демону, что это она заманила его в ловушку, - Мазарис подло ухмыльнулся.

– Но это же жестоко!

– Каждый должен получать то, что заслужил! И не тебе судить меня!

В этот момент я поняла, что пришел конец, и сжалась в ужасе.

* * *

Огромная скала, на самом верху которой сиял белизной вход, украшенный высокими колоннами, казалась неприступной, но не для Аластора.

– Отлично устроились, - пробурчал он, задрав голову.
– Так значит, это и есть убежище Мазариса?

– Да, это оно и есть, - подтвердил Константин.
– Но его стерегут верные Мазарису члены ордена.

– Значит, сегодня они найдут свою смерть, - Аластор схватил Константина и взмыл вверх.
– Пора.

Аббаддон увлек за собой Филиппа, а Онокселис поднялась сама, задумчивая и подавленная. Её бледное лицо, казалось еще бледнее, а глаза, подёрнутые лёгкой дымкой - печальными.

Высокий вход, украшенный лепниной, был похож на пасть льва, в темноте которого зловеще вспыхивали огоньки свечей.

– Здесь все напичкано печатями от демонов, - прошептал Константин.
– Я пойду первым и буду снимать их, чтобы вы прошли.

– Только без глупостей, - Аббаддон снова схватил Онокселис за шею.
– Иначе...

– Зачем ты угрожаешь им мною?
– голова демоницы безвольно поникла.
– Ты считаешь, что из-за такого урода, как я, кто-то будет переживать?

– Ты - не урод!
– Константин весь напрягся и твердо сказал: - Или ты отпустишь ее, или я никуда не пойду.

– Какие страсти...
– язвительно произнес Аббаддон, но Онокселис отпустил.
– Забирай свою красавицу...

Константин взял в свою руку ее тонкие пальчики, и смело шагнул в тёмный зев скалы.

Одна за другой печати пропадали со стен, вспыхивая яркими огнями, когда Константин прикасался к ним, шепча древние заклинания. Демоны шли за ним, готовые к нападению, и это не заставило себя ждать. Трое мужчин в длинных балахонах появились, словно из воздуха, держа в руках длинные веревки связанные в петлю.

– Это что за пастухи?
– хмыкнул Аббаддон.

– Это Ловцы. Веревки в их руках могут сковать любого демона, на них нанесены сильные заклинания, - ответил Филипп. В этот момент одна из веревок оплела Онокселис, после чего она упала на пол, не в силах пошевелиться, и ее потащили по камням в сторону темной ниши.

Константин кинулся к ней и, схватив за ноги, с трудом удерживал, стараясь не отпускать.

– Помогите мне!!!

– Наивные люди...
– пробурчал Аластор.
– Неужели они думают, что остановят меня куском веревки?

Растворившись в воздухе, он молниеносным движением свернул с громким хрустом шеи Ловцам и развел руками:

– Всё. Снимай со своей подруги верёвку и пошли дальше.

Константин освободил Онокселис и поднял на руки.