Рабыня Рива, или Жена генерала

Она выругалась по-григориански, нелестно отозвавшись о моей выдержке. Я не стала спорить. Рыдать прилюдно, поддаться в панике, кричать – в ее глазах это меня не красило.

Поступок слабого создания. Даже если мои страхи правдивы.

– Ты можешь узнать, что происходит в порту? – я с надеждой смотрела на нее.

Григорианка качнула головой и косички, унизанные кольцами, звякнули.

– Он сказал, что свяжется с нами… Сколько мы прождем?

– Недолго. Если не свяжется в ближайшее время – ждать бессмысленно, – прямо ответила Ниара. – Я должна выполнить обещание.

Вывезти меня. Спрятать от рук Лиама.

– И куда ты меня отвезешь?

– Не знаю, – Ниара вызвала карту на экран, и задумчиво постучала когтистым пальцем по подбородку. – Он сказал, где будет безопасно. Извини, не знаю, какие у тебя планы. Но это не дом, и не те места, где ты бывала ранее.

– Чтобы их со мной не связали, – вздохнула я, – и не искали меня там.

– Да.

Григорианка рассматривала карту.

– Подальше от торговых путей и армии. Извини, тебя ждут отсталые миры.

– Где не спросят документов, я знаю.

Ниара полностью погрузилась в дела. Если Шад погибнет, она воспримет это спокойно. Они не умеют скорбеть, ну, может, выкрасит черным пряди в волосах в знак траура. Я буду отходить дольше. Полжизни, наверное.

Пусть будет жив!

Верю, если сумеет выбраться – Шад обязательно найдет меня.

Но Ниара, видно, тоже привязанная к своему бывшему генералу, не торопилась уводить корабль. Закутавшись в плащ, словно замерзла, она откинулась в кресле, неподвижно глядя перед собой.

Картина красивая.

Мрачная.

Грязно-желтый, с вкраплением оранжевого и зеленого, диск планеты выглядел плоским. Мы далеко от него. В маленьком корабле, где только одна живая душа, кроме меня, я ощутила себя брошенной и затерянной песчинкой в огромном пространстве. Словно вот-вот погибну. Разве можно жить и дышать дальше в этом хрупком коконе? Я чувствовала себя такой одинокой без него. Такой уязвимой перед космосом.

Как тот цветок – сиреневая красавица. Несмотря на искры удовольствия на лепестках, она должна была чувствовать себя такой же одинокой и беззащитной. От враждебной среды ее спасали только тонкие, прозрачные стенки. И от верной смерти отделяло всего ничего: пока не наступят солдатским ботинком.

Я сидела в своем кресле. Рубка погрузилась в полумрак. Ниара молчала, и я слышала ровный гул корабле. Он жил, как огромный организм: дышал системой обеспечения, жил двигателем.

Не знаю, сколько мы ждали.

Не слишком долго – Ниара бы не позволила. У гриорианцев разум довлеет над сердцем.

– Дольше оставаться нельзя, патруль засечет, – хрипло сказала она и потянулась к управлению. – Мне жаль, Рива. Потом узнаешь из новостей, что с ним приключилось.

Мы уходили прочь, так и не дождавшись передачи от Шада.

Успели сделать только разворот. Перед набором скорости я заметила, как меняется выражение лица Ниары: рот приоткрылся, словно она видела на радаре что-то, выводящее из равновесия. Ладонь на ручке потеряла твердость, а движение – уверенность.

Она подняла взгляд от радара и взглянула прямо и вверх.

– В чем дело? – я наклонилась вперед, и застыла точно так же, как она.

Впереди из темноты проступил массивный корпус «Стремительного» или кого-то, похожего на него. Видимый сначала только на радаре – поэтому Ниара увидела его первым и опознала, он надвигался так стремительно, что быстро входил в визуальную видимость.

– Рива. Это люди Лиама.

Я встретилась взглядом с янтарными глазами. Мне показалось, или григорианка сглотнула?

– Люди Лиама? – голос дрогнул. – Это точно? А если нет, если торговцы или…

Я безумно хотела услышать хоть одну хорошую новость. Что она может ошибаться, что есть сомнения… Но Ниара смотрела на меня взглядом существа, прочно лишенного иллюзий.

– Ты сама видишь. Придется принять бой.

Вижу. Теперь сглотнула и я.

Мы обменялись мыслями, точно, как она с Шадом обменивалась прежде. И так все ясно. Обсуждать вслух наши отсутствующие шансы нет смысла.

– Знаешь… – я облизала губы, и пусть мне трудно было говорить, но я закончила. – Не защищай меня. Меня все равно заберут или убьют обеих, ты только зря погибнешь. Если я сдамся, у тебя будет шанс спастись.

Зря она думает, что я слаба, если прямо выражаю эмоции – что вообще их испытываю. Это не делало меня слабой. Как и мое прошлое рабство. Именно оно дало сейчас возможность трезво взглянуть на ситуацию. Позволили смириться с неизбежным финалом.

– Я все равно окажусь в руках солдат. Будет лучше, если только я…

– Ты смелая, – заметила Ниара.

Легко быть смелым, когда нет альтернативы… Я не стала говорить этого, чтобы голос меня не подвел. Может поэтому григорианцы так редко говорят? Им просто нужно время обрести контроль над собой.

– Если тебя убьют, а меня захватят, некому будет рассказать Шаду, что произошло, – я быстро говорила, стремясь уместить все в те несколько секунд, что у нас еще есть. – Если он жив, только он сможет спасти меня!

– Я наемница, Рива, – тихо и как будто безразлично ответила Ниара. – Я не могу сдаться, меня сразу убьют.

– И какой же выход? – с надрывом спросила я.

– Его нет.

Говорила она также безразлично, как обо всем. Но даже сквозь григорианское спокойствие я слышала могильную пустоту. Ниара со вздохом прикрыла глаза и выбралась из кресла.

Очертания корабля росли, заполняя собой пространство. Мы слишком маленькие, чтобы тягаться с одним из боевых флагманов. Я провела там восемь лет – пусть не в рубке, но успела узнать тактику. Нас разотрут в пыль.

Поэтому Ниара не спешила уйти с орбиты. Она ждала вызова. Тот не заставил себя ждать: на пульте вспыхнул огонек.

– «Химера», – ответила она.

– Застопорить ход. Приготовиться к проверке.

Мы переглянулись. Они не сказали, по какой причине, не спросили обо мне… Это тактика: сбить с толку, вынудить исполнять приказ, но не назвать цель проверки, чтобы не спугнуть раньше времени.

– Причина? – хрипло спросила Ниара.

Корабль хранил молчание. Они прервали связь. Григорианка выругалась на своем гортанном языке, и врезала по приборной панели жилистым кулаком.

– Я ему пообещала, – пробормотала она. – Пообещала спасти тебя.