Рабыня

Лина и Джаспер сидели рядом на кровати и смотрели на выцветшие, но безошибочно узнаваемые буквы.

– Так Джозефина Белл писала на всех портретах, – сказала Лина. – Она надписывала на обороте имя модели. Портер говорил, что это один из признаков, по которым они определяют авторство Джозефины. Почерк. И, возможно, какие-то отпечатки пальцев, если их еще можно обнаружить.

Джаспер осторожно взял рисунок в растопыренные ладони и перевернул лицевой стороной.

– Луис, – сказал он.

– Отнеси это на экспертизу. Как только вопрос об авторстве будет решен – я имею в виду, как только Джозефина будет официально признана автором работ Белл, – то ты, если ты ее потомок, будешь иметь законные права на все. – Лина говорила быстро, ее мысли скакали с одного на другое, она встала и начала прохаживаться по узкой комнате. – Я знаю, деньги тебя не интересуют, но подумай об этом – сейчас практически все работы принадлежат семье Стэнмор. А какое отношение они имеют к Джозефине? Думаю, Стэнморы больше заинтересованы в защите своих инвестиций в раскрутку Лу Энн Белл, чем в выяснении истины.

Лина замолчала и встала перед ним.

– Знаешь, Портер считает, что ты все выдумал. Свое родство с Джозефиной Белл. – Она внимательно наблюдала за ним.

– А ты как думаешь? – спокойно спросил он, встретившись с ней взглядом.

– Я думаю, что ты говоришь правду. Но тут очень много неясностей. – Она снова принялась расхаживать по комнате. – Действительно ли Джозефина нарисовала этот портрет? Как он попал к твоему отцу? Сможем ли мы доказать, что ты в родстве с Джозефиной?

– Ты всегда такая? В смысле, такая решительная? – спросил Джаспер с дразнящей улыбкой.

Лина склонила голову набок, приняв вопрос всерьез.

– Это я включила адвоката. Иногда, например с отцом, я совсем другая. – Ей снова вспомнились те минуты на кухне с Оскаром и Натали: нужно ли было нажать на него? заставить сказать ей правду?

Джаспер перевел взгляд на прикроватную тумбочку, Лина проследила за его взглядом и увидела фотографию в простой металлической рамке. Лина наклонилась, чтобы рассмотреть: цветной снимок мужчины средних лет, готового рассмеяться – фотограф поймал тот момент, когда губы уже изогнулись и раздвинулись, а в глазах только рождается улыбка. Мужчина был красив и похож на Джаспера – те же карие глаза, темные волосы, полные губы.

– Это твой отец? – спросила Лина. Она не взяла фотографию в руки, чтобы не переступать черту.

– Да. Это его пятидесятилетний юбилей. Мама поймала его врасплох. – Голос Джаспера был тихим, и Лина наклонилась к нему, чтобы расслышать слова. – Пошли, – сказал Джаспер уже громче, вставая с кровати. – Сыграем еще в джин-рамми?

Он открыл дверь спальни, и Лина пожалела, что в комнату вторглись шум и дымный воздух.

– Давай, – сказала Лина. – Одну партию.

Пятница

Где-то в опасной близости от головы Лины хлопнула дверь, и она распахнула глаза. Она лежала на полу, на левом боку, у нее болело бедро, болела голова. Взгляд смутно различал тонкий голубой ковер, среди его складок виднелись опрокинутые пивные бутылки, смятая сигарета, пряди темных волос. Лина резко села. Рядом с ней, между потрепанным диваном и кофейным столиком, уставленным пустыми бутылками и полными пепельницами, сидел Джаспер. Оба были в той же одежде, что накануне вечером. Джаспер спал, тихо и безмятежно.

Лина встала, стараясь не потревожить его, и пошла искать ванную. Квартирка была маленькой, но спящих тел хватило бы, чтобы заселить небольшую деревню. Они сидели в креслах, лежали в углах, под кухонным столом, в джинсах, куртках и ботинках. В квартире пахло несвежим пивом, сигаретами, потом и сладковатым дымом марихуаны. Снаружи лязгнул мусоровоз, послышался гудок. Лина потерла голову. Интересно, сколько сейчас времени? Хватит ли у нее денег на такси? И где ее смартфон?

– Лина? – Она услышала, что Джаспер тихо зовет ее по имени.

– Я уже здесь. – Лина повернула за угол и налетела прямо на него, уткнулась носом в его грудь, их руки соприкоснулись, и она рассмеялась. – Осторожно!

– Доброе утро, – сказал Джаспер и отступил назад, потирая лицо. – Классная вечеринка для буднего дня.

– О боже мой! – Лина посмотрела на часы: 8:45. – Мне пора на работу. Слушай, можно одолжить твой пиджак? – Она посмотрела на его смокинг, висевший на спинке стула.

Джаспер улыбнулся.

– Конечно, – сказал он.

Она взяла смокинг, понюхала лацкан и просунула руки в рукава.

– Не так уж и плохо, – сказала она, закатывая манжеты.

В этот момент Джаспер наклонился и поцеловал ее. Не раздумывая, она потянулась к нему и ответила на поцелуй, чувствуя притяжение нового человека, его вкус и тепло. Затем поцелуй закончился так же внезапно, как начался, и они оба отступили назад.

– Ну что ж, – сказал Джаспер и потер голову растопыренной ладонью. Когда он поднял руку, Лина на миг увидела его татуировку. Футболка задралась, над поясом появилась полоска кожи. Кухня пропахла карри и пивом, электронные часы на столе мигали красным светом: 12:00, 12:00, 12:00, ожидая перезагрузки, Лина вдруг почувствовала себя неловко и неуместно, занервничала и застеснялась.

– Я… Я правда не могу, – пробормотала она, уже сожалея о своих словах. – У меня могут быть неприятности. На работе. В смысле, наши отношения носят профессиональный характер.

– Знаешь, ночью ничего не было, – быстро и настороженно проговорил Джаспер, опустив руку.

– Знаю, – сказала Лина. – Я знаю, что не было.

– Я не думал, что… нет, вчера вечером все было по-деловому. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. В смысле, на работе.

– Не беспокойся. Сама виновата. Прости, – сказала она. В последние сутки все происходило с головокружительной внезапностью, и это был единственный способ затормозить, успокоить сердцебиение, вернуть самообладание. – Я позвоню тебе, Джаспер. Поговорим о деле.

– О деле. Отлично. – Он чопорно кивнул и отпер входную дверь.

Легко помахав рукой, как бы извиняясь, Лина спустилась по четырем узким пролетам пустой гулкой лестницы: стены были размалеваны черной и красной краской из баллончика, полы выкрашены в тусклый синий цвет. Она вышла на залитую солнцем улицу, угол Эссекс и Ривингтон-стрит, услышала пряные запахи из мексиканской забегаловки на углу, гудение грузовика, разворачивавшегося в узком переулке, и остановилась. Она оглянулась на дом Джаспера и чуть было не вернулась обратно. Почему ей ничего нельзя: поцеловаться с новым знакомым, опоздать на работу? Странным образом все со вчерашнего вечера казалось частью единого целого: концерт Джаспера и стычка с отцом, ее решение уехать, поцелуй, смятение чувств и слабый мускусный запах Джаспера от пиджака, который теперь был на ней, – все это было странным и волнующим.