Ради любви и чести

унылого небесного водопада.

Лорд Питт явно не спешил завоевывать Мейдстоун. Если он не сможет

силой завладеть им, то все, что ему нужно будет сделать – это дождаться, пока мы выйдем, потому что, в конце концов, у нас не останется выбора.

Я прижала руку к урчащему животу, чтобы заглушить боль от спазма

голода. Наши запасы продовольствия с каждым днем сокращались. Я

подслушала, как повар недовольно отзывался о том, что Беннет заказал один

обед в день для всех, кроме женщин и детей. Хотя я и задавалась вопросом, почему он жертвует едой в ущерб своих войск, я не отказалась. Этим я

смогла приберечь одну из своих порций для бабушки, которая наконец-то

выздоравливала, хотя и медленно. Она нуждалась в пище больше, чем я.

– Миледи, – прохрипел старый солдат, лежавший в тени комнаты. – Вы

прекрасный ангел.

Воздух был пропитан вонью гнилой плоти, немытой одежды и крови.

Сырость и мрак поселились повсюду, даже в сене подо мной.

Я протянула ему жестяную кружку, приподнимая его голову. Он горел

в лихорадке, и я гадала, сколько еще он протянет. Конечно, недолго.

– Это лихорадка затуманила ваш мозг, – мягко сказала я, заставляя себя

улыбнуться. – Я совсем не прекрасна и разве могу быть ангелом?

Особенно сейчас, когда пряди волос прилипли к моим щекам, а лицо

было испачкано кровью и грязью. Он сделал большой глоток и упал, обессилев.

Раскаты грома за открытой дверью напомнили мне, что я не должна

была выходить из замка. Даже после того, как я попросила разрешения

помочь с ранеными, Беннет ответил мне громким «нет» и велел оставаться

внутри, в безопасности. Однако, поняв, что бабушка пошла на поправку, я

решила, что не могу сидеть, сложа руки и ничего не делать, что я должна как-то помочь ему, пусть даже по мелочам. Поэтому я начала тайком выбираться

из замка в середине дня, когда Беннет отдыхал. Таким образом, помогла

освободить некоторых служанок и других солдат, которые ухаживали за

ранеными, позволив им сделать столь необходимый перерыв.

– Хочешь, я расскажу тебе еще одну забавную историю о Стефане? –

Спросила я старика.

Он снова на мгновение открыл глаза, и их сияние было мне ответом.

Возможно, я не смогу облегчить страдания раненых, но всего на несколько

минут я смогу отвлечь их смешными историями и болтовней о пустяках.

Я пустилась в драматический рассказ о том, как Стефан сбежал из

клетки, и мы безрезультатно обыскали весь замок. Я была горько

разочарована и легла спать, полагая, что Стефан потерян для меня навсегда.

Однако среди ночи меня разбудили бабушкины крики, доносившиеся из

гардеробной. Она пошла облегчиться, и как только устроилась поудобнее на

холодном каменном сиденье, на нее напала летучая мышь.

– Держу пари, вы не догадываетесь, что эта за летучая мышь была, –

поддразнила я старого солдата.

– Стефан? – Прохрипел он.

– Да. – Я рассмеялась. – У него, конечно, было необычное чувство

юмора, и он прятался так долго, пока бабушка не занялась личными делами.

И тут он напугал ее до смерти.

Услышав рядом смешок, я подняла глаза и увидела Беннета, прислонившегося к дверному косяку и наблюдающего за мной. Хотя его

лицо все еще было грязным и небритым, с темными кругами под глазами, я

упивалась его присутствием, его силой и его доблестью. Его глаза искрились

весельем, и улыбка была такой желанной среди напряжения, которое

пронизывало крепость в течение последних недель.

Я заправила влажную выбившуюся прядь волос за ухо и улыбнулась в

ответ.

– Мне сказали, что я могу найти вас здесь. – Его усмешка исчезла, сменившись неодобрением.

Я поднялась с пола и встала во весь рост, готовясь сразиться с

Беннетом. Рано или поздно он обнаружил бы мое неповиновение. И я

приготовилась бороться за свое право быть здесь и помогать.

– По-моему, я велел вам оставаться в замке. – Он понизил голос до

хриплого шепота и оглядел бледные, изможденные лица, которые смотрели

на нас.

– Похоже, вы не очень хорошо меня знаете, – сказала я, – если

действительно верите, что я последую этому приказу.

– Внутри вы в большей безопасности.

– И вы тоже. Но вы не прячетесь.

Я не смогла удержаться от улыбки над его долгим и раздраженным

вздохом:

– Вы беспокоитесь обо мне?

Выражение его лица оставалось стальным:

– Ну конечно.

Я хотела сказать ему, что если он действительно беспокоится обо мне и

обо всех остальных, то должен был принять мое предложение руки и сердца

и денег, а не упрямиться и гордиться. Если бы он меньше заботился о своем

благородстве, тогда, возможно, мы все ели бы тушеную оленину и теплый

хлеб вместо водянистого супа без хлеба. Но я сдержала свой сарказм и

вместо этого ответила так мило, как только смогла:

– Я польщена, что вы думаете обо мне в то время, когда у вас есть

гораздо более важные дела.

Ни малейшей улыбки не отразилось на его лице:

– Одна из служанок сообщила мне, что ваша бабушка наслаждается

трехразовым питанием.

– Да, это так.

Я отвернулась от него и взяла оловянную кружку. Мне казалось, что он

продолжит полемику, а я не хотела больше выслушивать упреки.

– Вы же не можете отказать больной женщине в дополнительной еде, правда?

– Конечно, нет, – сказал он почти сердито. – Но я не хочу, чтобы вы

отказывались от своей доли.

Я отошла от него к корзине с чистыми тряпками для бинтов и свежей

мазью для припарок, которую принесла с собой из кухни.

– Если вы и ваши люди можете обходиться одной едой в день, то и я

тоже.

Его шаги застучали по полу, следуя за мной. В три шага он догнал

меня, схватил за руку и остановил. Он был так близко, что я могла видеть