Ради любви и чести

влажные пряди его волос и даже каплю дождя на его брови. Запах металла и

дыма, который окутывал его, был каким-то успокаивающим. В нем

ощущалась сила, сила, которая перетекала сквозь его пальцы в мою руку.

– Я хочу, чтобы вы съедали обе порции, – повторил он еще тверже.

– У меня все в порядке. – Но как только я произнесла эти слова, мой

желудок издал ужасное рычание. – Хотя было бы лучше, если бы бульон был

чуть более густым. Может быть, вы поговорите с поваром об этом.

Он нахмурился:

– Вы упрямая женщина.

– Да, это так. Спасибо, что обратили внимание.

Его грозное выражение лица излучало раздражения, и я почти ожидала, что он даст волю ярости, сделает мне выговор, который я заслужила, а потом

быстро утащит из солдатских казарм в крепость, где велел мне оставаться.

Но спустя несколько мгновений его плечи опустились, и он отпустил меня.

– Простите, миледи, – прошептал он, и его голос смягчился. – Нам не

следовало приглашать вас в гости. Тогда вы не оказались бы в ловушке

посреди войны.

– Вы не провидец. Вы не можете предсказать, когда ваши соседи решат

напасть.

Он опустил глаза, но я успела заметить чувство вины в его глазах:

– Мы знали, что находимся под угрозой нападения. Лорд Питт послал

своего капитана предупредить нас задолго до вашего прибытия.

Я попыталась переварить эту информацию. Он пригласил меня в

Мейдстоун, хотя ситуация была крайне нестабильна?

– Мне не следовало приглашать сюда ни одну женщину. – Отчаяние

пронизало его голос. – Мне следовало сказать вам и вашей бабушке, чтобы

вы не приезжали.

– Или, по крайней мере, рассказать нам о грозившей вам опасности и

позволить самим решить отважимся ли мы на этот визит.

Он склонил голову:

– Я намеренно обманул вас, миледи. Я не заслуживаю вашего

прощения, но я надеюсь, что однажды вы найдете в своем сердце силы

простить меня.

Холодный ветерок ворвался в дверь и прошелся по мне. Я накрыла

своим плащом одного из раненых. И теперь не могла предотвратить дрожь, которая прошла через меня. Я обняла свое худое тело.

Может быть, он и непреднамеренно ранил мои чувства тем вниманием, которым окружил, чтобы я согласилась на брак. Но скрыть такое? Скрыть

такую информацию от бабушки и меня? У него не раз была возможность

рассказать нам о серьезности ситуации, особенно после визита капитана

Фокса. Он мог бы отослать нас. Но он смолчал. И вот мы здесь, посреди

битвы, медленно умираем от голода.

– Если бы я беспокоилась только о себе, то, наверное, смогла бы

простить вас, – сказала я. – Но я отвечаю за бабушку. И мне невыносимо

думать, что я напрасно подставила ее под удар.

– Я знаю. – Его голос был низким и хриплым. – А мне невыносимо

думать, что я втянул вас обеих во все это.

Рассудком я понимала, что его намерения были благородными. Он

всего лишь надеялся устроить брак, чтобы спасти семейное состояние. Он

был готов пожертвовать своими собственными желаниями и планами, чтобы

сделать то, что было лучше для семьи. Тем не менее, я не могла

проигнорировать боль в своем сердце из-за того, что он поставил нужды

своей семьи выше нашей безопасности. Я не могла легкомысленно

относиться к этому обману. Я не могла притворяться, что ничего страшного

не произошло. И не могла прикрывать все это шуткой. Все, что я могла

сделать, это отвернуться от него. Мне хотелось убежать от боли. Но идти

было некуда. Я была в ловушке, в такой же ловушке в стенах замка, как и

мои чувства к нему.

Я выскочила за дверь и упала в грязь, а дождь хлестал меня, наказывая

за то, что я так заботилась о нем, хотя разумнее было бы этого не делать. И за

то, что продолжала заботиться, хотя знала, что должна остановиться.

Глава 14

Я смотрела сквозь зубцы парапета и мои глаза, следя за Беннетом, выдавали всю решимость. Сколько бы я себя ни ругала, я не могла

удержаться от того, чтобы не вскарабкаться на вершину башни. И я не могла

удержаться от страстного желания снова поговорить с ним, пошутить или

погрузиться в серьезную беседу на тему, которая не интересовала бы никого, кроме нас двоих. Я грустно улыбнулась этой мысли и тому, что не видела его

и не разговаривала с ним с того самого дня в гарнизоне.

Прошла еще одна унылая неделя, пока, наконец, облака не разошлись и

не выпустили солнце. Но после такого продолжительного дождя земля

вокруг замка была мокрой и грязной. Катапульты лорда Питта крепко

застряли, и он не пытался врукопашную взять крепость. Пока. Возможно, он

ждал, пока земля высохнет и затвердеет, прежде чем начать бомбардировку.

Вдалеке был виден дым костров, которые вились над их палатками.

Интересно, они такие же промокшие и несчастные, как и мы?

Как бы то ни было, у лорда Питта было преимущество. Мы не сможем

продержаться намного дольше. Когда слуги принесли блюдо с жареным

мясом и последнюю репу, я пошутила с леди Элейн, что мы пируем, как

королевы. Она оттолкнулась от стола, и ее вырвало. Я поняла, что идея

поесть конины ей не понравилась. Не то чтобы мне не претила мысль о том, что придется убивать этих нежных животных, но у нас не было выбора. Как

только лошади закончатся, мы останемся с тощими охотничьими собаками и

крысами. Я решила насладиться кониной, пока она есть.

Мысли вернулись к той сцене, что предстала передо мной: у конюшни

Беннет стоял и разговаривал с Олдриком. Я была слишком далеко, чтобы

слышать их разговор, но по их жестам могла видеть, что дискуссия стала

горячей и напряженной.

С каждым днем Олдрик брал на себя все больше обязанностей. Я

молилась, чтобы это означало, что он выходит из той тюрьмы, которая