Радуга Над Теокалли

— Налечь на весла! Уносим свои головы! — Амантлан, не обращая внимания на рану, уверенно взялся за свободное весло. Лодка летела на хорошей скорости, тласкаланцев просить налегать на весла не приходилось, они знали, что от быстроты зависит их жизнь.

Стражи ночного Теночтитлана не желали упускать нарушителей и почти наступали им на пятки. Наконец, рывок помог преследуемым выскальзнуть из освещаемого круга, а луна зашла за набежавшую тучу. Это стало сигналом к изменению плана. Амантлан и Кремниевый Нож поняли, что пришло время покинуть лодку незамеченными — другого шанса не будет. Они прыгнули в воду, захватив драгоценные рукописи, и направились к берегу, темнеющему вдали. Лодка тласкаланцев сделала крутой вираж и поплыла налегке в противоположную сторону, уводя погоню за собой. Ощущая себя преступниками, друзья выбрались на берег и углубились в чужое поместье. До загородного дома Амантлана было еще далеко, но они хорошо знали окрестности, главное было не попасться патрулям. К несчастью, странный побег из города наделал большой переполох, и в погоне теперь участвовали не только лодки, но и пешие воины ацтеков. Пробираться через чужое поместье было сложно, беглецов спасало только хорошее знание местности и опережение преследователей, которые вынуждены были прочесывать каждый дом.

Наконец, Амантлан опустился на землю, болела, только начавшая затягиваться рана, он чувствовал, что страшно устал и был рад — перед ними располагалось его поместье. Предстояло передохнуть и неслышно проникнуть в дом, а там решить, что предпринять с рукописями и с товарищем. Времени на более продолжителъный отдых у друзей не было, и они продолжили красться, низко пригибаясь к земле, используя каждый куст и дерево, совсем, как юные ягуары…

Иш-Чель крепко спала, ребенок не представлял особых хлопот и рос спокойным, дающим возможность матери отдохнуть ночью от дневных забот. Непривычный шорох в темной комнате разбудил и напугал Иш-Чель, она готова была закричать, призывая слуг на помощь, когда заметила силуэт мужчины. Скорее догадываясь, чем, узнавая, она произнесла:

— Амантлан?.. — тень замерла, за нею показалась другая, заставив Иш-Чель вздрогнуть. Но она не успела закричать, потому что первая тень тихо произнесла:

— Да, женщина, это я. Не поднимай шума и не зови слуг. — Амантлан наощупь нашел небольшую лучину и зажег ее, осветив своё лицо. Мягкий свет выхватил из темноты его заострившиеся черты, мокрую одежду и кровавые пятна на ней. Иш-Чель спокойно оторвала от подола своей юбки кусок ткани и протянула мужу. Он осторожно просунул тряпицу под повязку и осмотрелся. Из темноты проглядывали очертания люльки, сложенные аккуратными стопками вещи. Амантлан не пошел к ребенку, а направился к вещам, отыскав, для себя и товарища подходящую одежду. Он протянул её другу, отошел в темный угол, скинул с себя мокрую. Засунув снятое в самую глубину кучи, он обратился к своему товарищу, опять прижавшему свертки к груди:

— Из этой комнаты ты пойдешь с моей женой вдоль реки, потом у дерева, растущего прямо посреди тропинки, свернете в глубь сада. Там есть небольшая яма, возьмите с собой теплые вещи, — Иш-Чель испуганно взглянула на колыбель, где спал сын и с удивлением посмотрела на мужа. Она по-прежнему не произнесла ни слова.

— Сейчас здесь будут воины, мы их немного опередили, нам нужно спрятать Кремниевого Ножа и рукописи, которые не должны попасть к ним в руки. Я не могу провести его, мне нужно встретить патруль на пороге нашего дома, чтобы помешать им обыскать поместье.

Услышав объяснение, Иш-Чель достала свернутые одеяла и направилась к выходу, кинув обеспокоенный взгляд на спящего сына. Ситуация била настолько ей непонятна, что только предупреждение Аманлана о преследовании и страх за жизнь сына заставили её выполнять все его указания, надеясь, что он знает, что делает и чем рискует.

Она вышла в ночь, а Амантлан и Кремниевый Нож молча переглянулись, теперь все зависело от умения Амантлана направить преследователей по ложному следу. Не теряя времени, Амантлан быстро прошел к пристани и отвязал две лодки, одну из них он накренил так, чтобы она зачерпнула побольше воды и постепенно пошла ко дну, увлекаемая течением. Вторая лодка тихо скользила по воде, а под стенами поместья уже слышалась громкая перепалка привратника с преследователями, поднявшая переполох во всем имении.

Никто из рабов и слуг не выразил удивления при появлении Амантлана, когда он вышел встретить ночной патруль. Предводитель его был ему знаком.

— Из Теночтитлана сбежали преступники, у них в руках важные документы, скорее всего, они высадились на берег и прячутся. Мы обыскиваем каждое поместье.

— Мы готовы помочь осмотреть берег, у нас там привязано несколько лодок, на которых я прибыл вчера после Совета старейшин у тлатоани Ицкоатля. Беглецы могли ими воспользоваться. Идемте, огня! — Амантлан гостепримно распахнул ворота поместья и с факелом в руке направился к пристани, где недавно произвел действия, должные направить преследователей по ложному пути.

— Господин, здесь не хватает двух лодок! — раб, в обязанности которого входило следить за исправным состоянием плавсредств поместья, указал на обрезанные концы веревок.

— Так, значит, они плывут вниз! Вы позволите взять ваши лодки для погони? — обратился воин-ягуар к Амантлану, тот развел руками, доказывая полное согласие с вежливой просьбой.

Погоня разделилась, те, кто не поместился в лодки, отправились пешим ходом вдоль берега. Амантлан провел их до границ поместья и вернулся успокоить домочадцев. Когда люди улеглись, он пошел к условленному месту, где прятались Иш-Чель и Кремниевый Нож.

— Они уже ушли, — успокоил он продрогшего друга и жену. Теперь предстояло как можно быстрее спрятать рукописи. Пока Кремниевый Нож проверял содержимое кожаных мешков, Амантлан начал рыть большое углубление в земле, затем он заполнил дно камнями и взял первый свиток.

— Эта рукопись немного промокла, высушить бы её… — сокрушенно покачал головой Кремниевый Нож, но Амантлан отобрал у друга и второй свиток. Он уложил его рядом с первым. Тяжело вздыхая, Кремниевый Нож протянул ему остальные и отвернулся, чтобы не видеть, как спокойно Амантлан зарывает историю в землю. Выполнив работу, все направились к дому.

— Иди к ребенку, — коротко бросил он Иш-Чель, а сам направился к хижине рабов, чтобы поручить им отвезти Кремниевого Ножа в город, на единственной оставшейся в поместье лодке. Как только каноэ, увозящее друга, исчезло в темноте, Амантлан пошел домой. В комнате Иш-Чель горел свет.0на сидела на постели и пыталась отогреть руки. Когда Амантлан прясел рядом с нею и взял её руки в свои, это было еще ничего, но, когда его дыхание коснулось теплым облаком тонких пальцев, Иш-Челъ посмотрела на него с укором, а он просто хотел согреть ей руки. Она потянула их назад, к себе, и он был вынужден встретиться с ней взглядом.

— Спасибо, — тихо произнес он, по-своему растолковав её жест. Они смотрели друг на друга довольно долго, пока в его темных глазах не начали загораться огоньки, и сам взгляд не стал её затягивать. Она тут же ответа глаза в сторону, и от этого фраза, которая сорвалась, получилась резче, чем ей хотелось:

— Вы рисковали собой, нами, этим маленьким ребенком ради каких-то… — это был прямой укор его необдуманному, как ей казалось, поступку. Жизнь и благополучие сына она ставила выше всего. Он это понял и разочарованно произнес, направляясь к себе:

— Извини за беспокойство, но это мой дом и я в нем хозяин.

Иш-Чель не успела ничего добавить. Амантлан вышел, а она осталась, почувствовав себя униженной и обделенной. Что-то мелькнуло между ними, когда они смотрели друг на друга. Она не ощутила его своим врагом. Напротив, рядом с собой она почувствовала человека родного и такого близкого, что именно это заставило её отдернуть руки, хотя тепло, которым он с ней делился, было ей приятно и не вызывало отрицательных эмоций. Да и весь вид Амантлана, появившегося ночью так неожиданно, не отталкивал, а рана на груди вообще будила сочувствие, так свойственное женщинам.