Радуга над Теокалли

– Я отведу тебя мыться, потому что быть такой грязнулей просто преступление. И попробуй только не соскрести всю грязь, будешь ночевать с собаками!

Нужно добавить, что для всех рабов Амантланаэта означала практически самое страшное наказание, после которого следовала казнь на теокалли.

Старая мать Амантлана была, в общем-то, очень покладистой женщиной, которая внезапно на старости лет, благодаря ратным подвигам единственного сына, вдруг из жены ремесленника-гончара превратилась в мать вождя, тем самым попав в ряды знати. Старушка испуганно признавалась себе, что не знает, чем и как загрузить домашних рабов. Семья её так и осталась малочисленной. Заботиться приходилось только о сыне, дочерей она сумела выгодно отдать замуж. Это большое количествослуг казалось ей просто немыслимымпо причине огромного расхода пищи и одежды, а в главных вопросах домашнего хозяйства она всегда стремилась быть экономной.

Ишто не понимала, зачем тратить такую уйму средств на содержание толпы, которая сопровождала военачальника. Онав его отсутствие пыталасьвсё устроить на свой лад, благо сын ещё ни разу не подорвал авторитет матери, смиряясь с её решениями. Вот и теперь, не получив от него необходимого разъяснения, куда деть эту бестолковую и ни на что негодную рабыню, Ишто решила для начала хорошенько ее отмыть. А там глядишь, сын рассмотрит эту девицу и поймёт, что его особые видыне стоят такой замарашки.

Почтенная Ишто, как страж на своём посту, внимательно следила за каждым движением Иш-Чель, пока та мылась. Хозяйка неоднократно указывала рабыне – с какой силой и старанием необходимо отмывать ту или иную часть тела, подозрительно разглядывая проступающую светлую кожу. Когда же, отмыв волосы, Иш-Чель откинула их назад, то увидела на лице женщины нечто, напоминающее испуг. Это вызвало у неё кривую усмешку – пугаться следовало ей, а не хозяйке. Почтенная Ишто пришла в себя, когда рабыня надела новую рубашку. Женщина перестала быть уродиной. Перед ней стояла красавица.

Почтенная Ишто вздрогнула, ощутив неприятное предчувствие будущих событий, явно или косвенно связанных с этой рабыней. Слишком много было в ней необычного. Старушка едва удержала руки, которые невольно потянулись к засиявшим на мгновение волнистым бронзовым прядям.

– Спаси нас всех, наша Змеиная мать, – прошептала почтенная Ишто, с подозрением рассматривая рабыню. – Коатликуэ, великая богиня, с такой красотой ты заморочишь голову моему сыну!..

– Мне он не нужен, у меня есть муж…

– Как же! Муж. Где он?

Иш-Чель не ответила, вспомнив, что совершенно не следует раскрывать кто она. Но хозяйка уже возмущённо фыркала, оскорбляясь за сына:

– Вы посмотрите, он ей не нужен! Это тебе-то, рабыне? Да вы счастливы запрыгнуть к нему под одеяло, только бы не работать! Но смотри, живо пойдёшь к собакам! Ага!

– Он мне не нужен!

– А кто выторговал к себе особое отношение? Мой сын, когда уходил, приказал не давать тебе никакой работы, но что толку держать бездельников в доме? А ты-то уж точно ничего не умеешь! Кем была? Твои руки мягкие, ничего не смыслишь даже в собственном мытье, и не говори, что была знатной женщиной, не хватало мне обучать тебя работать!

– Должна вас огорчить, хозяйка, но вы правы. Я выросла в богатой семье и умею только приказывать рабам и распределять между ними работу!

Обе женщины стояли, упрев руки в бока, со стороны казалось, что они вот-вот начнут бить друг друга кулаками. Но тут почтенную Ишто осенило. В лице новой рабыни она усмотрела спасение от домашней неразберихи. Ведь точно, знатные женщины обучаются распределять всю работу между рабами и следить за распорядком в таких больших домах, как этот – новый, выстроенный год назад Амантланом – где должно быть положено начало ихтеперь уже знатному роду.

– Ты это умеешь?.. – подозрительно прищурилась почтенная Ишто, рабыня утвердительно кивнула. – Ну, хоть что-то ты умеешь делать, хвала богам! Одной зубной болью меньше! Вот с завтрашнего дня и приступишь к новым обязанностям. Почти все рабы у нас твои соплеменники, есть несколько человек тласкаланцев, ноони служат моему сыну, с ними сталкиваться не будешь… – постепенно разговор принимал деловой оборот, и обе женщины мирно направились к дому, тихо и чинно определяясь со следующим днём.

Старушка была несказанно рада сбросить с себя тяготы распределения домашней работы. Иш-Чель же смогла на какой-то миг поверить в удачу. То, что она будет иметь возможность видеть рабов-майя и говорить с ними, давало шанс выбраться из Анауака. Эти мысли настолько захлестнули её, что она едва слышала назойливые наставления почтенной Ишто.

Иш-Чель с первых же минут плена понимала, что никогда не смирится с положением рабыни. Гордая кровь правителей Кокомо взывала к свободе, а потому она была очень рада, что хоть в малой степени ей повезло, и она получит, в отличие от других рабов, возможность спастись и помочь соплеменникам. Её не испугалои ни на минуту не смутило, что они находятся в самом сердце страны Анауак, а до родных мест не многие дни, недели, а месяцы тяжелейшего пути. Она надеялась, не сомневаясь – в каждом рабе-майя теплится такая же надежда вернуться домой.

Оставшаяся половина дня прошла в спокойной и плодотворной беседе с хозяйкой. Смирив свою гордыню, что Иш-Чель за несколько месяцев научилась делать успешно, она внимательно и терпеливо выслушала длинный рассказ Ишто. Та же с гордостью поведала, как её сын был сначала простым воином, затем в конфедерации племён занял почётное место в совете старейшин, а уж после покорения долины и военным вождём мешиков. Старая Ишто так чистосердечно гордилась сыном, что не обращала внимания на временами хмурившуюся рабыню.

Иш-Чель хорошо запомнила немногочисленные привычки своего хозяина и его матери, поражаясь, как же мало нужно человеку, недавно занимавшему положение на ступень выше раба, чтобы обрести замашки коренной знати Теночтитлана. Иш-Чель узнала, что Амантлан, поступив на службу воином и отказавшись продолжить гончарное дело отца, поменял имя, но на какое! Словно в насмешку гордой потомственной знати Теночтитлана, он взял себе новое, которое прямо говорило о его происхождении. Амантлан – один из районов, называемых здесь мейкаотль, где проживали ремесленники, а ведь его отец не был даже в совете рода.

То, что он выбился из самых низов и достиг практически вершины власти, говорило об уме и неординарности нового хозяина. Добиться такого мог человек, обладающий сильной волей и неограниченной жаждой власти. Насколько Иш-Чель знала, все эти качества в избытке составляли сущность хозяина, а, следовательно, это был очень опасный человек, которого в будущем предстояло перехитрить, чтобы получить свободу.

Погруженная в тревожные мысли, Иш-Чель, старалась не заснуть. Она ожидала возвращения Амантлана, который ещё рано утром отправился к тлатоаниИцкоатлю во дворец на совет и пир, устроенный в честь удачного похода.