Радуга над Теокалли

Вождь переводил взгляд с одного на другого, затем поглядел на грязную и оборванную Иш-Чель, отнюдь не блещущую красотой. Потом, чтобы прекратить спор, он заявил на неё свои права, наступив ногой на спину. Затем последовало краткое распоряжение. Иш-Чель связали, и отряд наконец-то двинулся вниз по реке, обходя город стороной.

Мешики разбили военный лагерь в двух часах ходьбы от Коацаока. Иш-Чель потрясло такое количество боевых отрядов – они действительно пришли не за данью, а воевать. Пленницу поместили в шалаш, оставив связанными только руки. Там же она обнаружила остальных девушек, которых готовили ей в сопровождение к богу Чаку.

Все были живы, но напуганы: готовясь к смерти, они верили в своё предназначение, а пленение мешиками лишило их счастливой и беззаботной жизни в чертогах бога. Примешивался ещё и страх за судьбы родных, чьи просьбы они не донесли; он угнетал девушек, давил на них, пугая неизвестностью.

Иш-Чель не разделяла горя своих несостоявшихся спутниц – краткий миг свободы воодушевил её. Главное – жива, а там – кто знает… Поэтому все жалобные причитания вызывали у неё если не гнев, то раздражение и досаду. Но она стремилась их погасить, понимая, насколько тяжело другим.

Ночью девушки начали хныкать.

– Замолчите! Вы живы, а это главное!

– Лучше было умереть, чем попасть в руки мешикам!

"Возможно, для вас это лучше, но не для меня!"

– А я выбираю жизнь!..

ПАДЕНИЕ КОАЦАОКА

Прошло два дня после неудачного жертвоприношения. Город оплакал гибель жрецов и занялся сбором дани для мешиков. Яркое утро и весёлое пение птиц совершенно не соответствовали настроению членов совета старейшин, которые сопровождали выкуп. Он был огромен: более сотни рабов несли большие тюки с тончайшей хлопковой тканью. Другие рабы тянули носилки, груженные золотом и мёдом.

Мешики стояли на вершине холма недалеко от города. Их огромный лагерь, который они поставили вечером, совершенно не напоминал торговый караван – небольшие отряды человек по двадцать воинов в полном вооружении и готовности к нападению. В центре каждого стояло древко со знаменем, изображавшем какое-либо животное. Это пёстрое многоцветие шевелилось и бурлило, придерживаясь, тем не менее, определённого порядка.

Караван с выкупом встретили всё те же послы, которые теперь не скрывали принадлежности к командному составу войска страны Анауак. Впереди всех в полном боевом облачении стоял вождь в одежде из шкуры ягуара, которая обтягивала тело от плеч до щиколоток. На голове красовалась маска из черепа животного. Сквозь злобный оскал белоснежных клыков на майя взирало лицо, украшенное боевой раскраской.

Рядом с ним стоял ещё один гость Коацаока – предводитель воинов-орлов по имени Кремниевый Нож, но одет он был иначе. Его одежда состояла из нашитых одно на другое белоснежных перьев, а там, где они заканчивались, торчали деревяшки, окрашенные в красный цвет, и символизирующие грозные когти орла – владыки неба. На голове поблёскивала золотым клювом и нефритовыми глазами маска птицы.

Чем ближе подходили старейшины Коацаока, тем сосредоточеннее становились лица предводителей ацтекского воинства. Предстояло подтвердить правильность передаваемого имущества и выслушать условия договора. С обеих сторон выделили людей, обученных счёту. Солнце уже садилось, когда передачу завершили, и старейшины расположились лицом к лицу с вождём воинов-ягуаров.

– Амантлан, город не полностью уплатил выкуп, не хватает пяти тюков с хлопком, – на разрисованном лице предводителя ничего не дрогнуло.

Тяжёлый взгляд из-под белых клыков придавил говорившего к земле. Амантлан задумался, и горожанам показалось, что время остановилось. Испугались все. Переговоры могли сорваться.

– Проверить ещё раз. Каждый мешок, каждый тюк подносить сюда. Счёт ведёт только один человек.

– Ярче костры! Зажечь факелы! Выставить охрану! – отдал приказы воин-орёл, командир одного из отрядов, а затем повернулся к вождю. – Мы не успеем до темноты все пересчитать, Амантлан!

– Пусть воины будут готовы. Не думаю, что Кинич-Ахава соберётся на нас напасть. Горожане напуганы, – кривая усмешка скользнула по губам вождя. – Но я не хочу требовать больше положенного или оставлять того, что принадлежит нам! Поэтому, пусть внимательно считают!

Воин-орёл слегка кивнул и направился отдавать распоряжения. От себя он добавил только один приказ – окружить плотной стеной старейшин Коацаока, чтобы в случае тревоги никто не сбежал.

Зажжённые факелы осветили площадку, на которую сносили выкуп. Майя поминутно переглядывались, от них не ускользнули приготовления мешиков.

Когда последний тюк был посчитан, предводитель подошёл к учётчику и выслушал его доклад.

– Довольно много не хватает… – спокойно ответил Амантлан на немой вопрос старейшин Коацаока.

Майя терпеливо начали сверять свои расчёты. Мешик оказался прав. Дело могло бы решиться мирно, но из толпы горожан полетел в сторону Амантлана ком земли, сопровождавшийся выкриком:

– Чтоб вы подавились, все вам мало!.. – один резкий взмах руки вождя и в толпу горожан ринулся отряд воинов-ягуаров, бесцеремонно расталкивая собравшихся.

Организовать свалку оказалось проще, чем успокоить взвинченных до предела людей, к тому же это было началом плана, который предложил Халаке-Ахава. Майя решительно не желали выдавать кричавшего, возникла драка, постепенно переросшая в бой.

Коацаокцы замешкались и с ужасом поняли, что теперь резни не избежать. А мешики пытались сообразить, какие выгоды это им принесёт и не является ли всё делом рук их предводителя, умеющего применять подобные военные хитрости.

Многие воины не скрывали нетерпения, поворачивали головы в сторону Амантлана, чтобы увидеть сигнал к наступлению. Напряжение нарастало.

Несколько отрядов молодых орлов, отбросив всякую осторожность, поддались внутреннему голосу, призывавшему завоёвывать славу и почести, ринулись на врага, который оказался без руководителя, а потому напоминал, скорее, разрозненную толпу, чем организованное и боеспособное войско, способное отразить малочисленный натиск.

Майя не могли решить: защищать им выкуп или отступать к стенам города, где призывно чернели распахнутые ворота (кому же это пришло в голову?!). Наконец, какое-то подобие порядка им удалось организовать, и майя издали клич, который должен был привести в чувство и встряхнуть растерявшихся, но не успели ещё последние, самые нерасторопные воины встать в боевой порядок, как стоявший неподвижно Амантлан резко взмахнул рукой в направлении города. Тут же воющие мешики разделились и обрушились на малочисленных противников. Левая лавина практически моментально смяла защитников выкупа. Правая быстрым маршем ринулась к городским воротам, которые по-прежнему были раскрыты.

Крах войска Коацаока стал очевиден. Едва мешики приблизились к стенам города, навстречу им выбежали воины и ремесленники, среди которых нёсся Кинич-Ахава. Шум в голове заглушался дикой злостью. Совсем недавно он пришёл в себя и узнал, что кто-то спровоцировал срыв переговоров.

Авангард захватчиков и защитники города буквально сшиблись. Всюду слышались крики, страшный треск проломленных черепов, хруст костей – это работали боевые палицы мешиков. Кровь обильно заливала тела убитых и утоптанную землю. Сражаться приходилось, спотыкаясь о поверженных и раненых.