Рагнар Чёрная Грива

– Вы знали, с чем я пришёл к вам, прежде, чем я произнёс послание. Вы знали, что Боевой Вождь Чёрная Грива принял вызов.

Лицо Сораила не отразило никаких признаков веселья, кроме небольших морщинок, появившихся возле уголков глаз.

– Этот Рагнар - варвар, плохо сдерживающий свою ярость. Но было бы весьма неразумно отказывать ему в поединке. Ты видел, как он сражался против Несущих Слово в этой кампании бок-о-бок с Мастером Аралехом. При всех своих примитивных недостатках, он отличный полевой командир и ценит жизни своих людей. Он даже принёс мне извинения, когда мы стояли лицом к лицу над телом Харрада. Редкое для Волка качество. Они ненавидят извиняться. В их культуре это признак слабости духа, но все-таки он это сделал, признавая, что допустил ошибку.

Мортиак прищурился, блеснув своими выцветшими глазами.

– Вы восхищаетесь воином, убившим Чемпиона Харрада, и сразит вас через несколько часов?

Сораил поднял бровь, выразительно показывая своё осуждение.

– Не путай признание с восхищением. Ты хотел поговорить ещё о чём-то, или только сообщить о принятии Рагнаром вызова?

– Волки спросили, где мы хотим сражаться.

– Сакристан, - не задумываясь, ответил Сораил.
– Скопление Эндимиона, по направлению к центру галактики в Пустошах Голгофы.

Темные Ангелы задолго до рождения Сораила выиграли там сражение против Легионов-Предателей. Ему нравилось думать, что его кровь прольётся на землю мира, однажды очищенного его предками.

– Будет исполнено, сержант.

– Благодарю тебя. А теперь прошу оставить меня для подготовки.

Мортиак поднялся с колен, поклонился и сделал три традиционных шага назад, прежде чем повернуться спиной к изображению Льва. Сораил услышал, как он покидает часовню, и снова остался один. Он слушал песнопения слуг-рабов, в которых они воспевали павшего Чемпиона и деяния его жизни.

'Через несколько часов, - подумал он, - они будут петь обо мне'.

IV

Сакристан вращался в безмолвии космоса. Пограничный мир по всем признакам, которыми человечество определяет такие вещи. Его мирное спокойствие было следствием изоляции, но и она оказалась миражом, исчезающим, стоило только погрузиться в атмосферу планеты. Погода на Сакристане постоянно менялась, и пусть она не была полностью враждебна к человеческой жизни, но и не способствовала ее поддержанию.

Поверхность планеты усеивали разбросанные поселения, каждое из которых имело примитивную защиту от снежных ураганов, торящих свой путь по всему миру. Когда-то посёлки были форпостами планетарной культуры, зародившейся, правившей и павшей после восстания Легионов-Предателей Архиврага. Хотя Империум и победил в той давней войне, мир так и не восстановился после падения. Теперь поселения были независимыми городами-государствами, редко контактирующими с остальной Империей: пиратские крепости, нестандартные горнодобывающие сооружения и или другие населённые пункты, одинаково бесполезные.

Полет длительностью в неделю привёл 'Верегелт' на орбиту вокруг Сакристана. Рагнар и его воины ждали там, терпеливо и упорно, как умеют только охотники и кающиеся грешники. Их ожидание могло длиться неделю, месяц или десятилетие, и зависело только лишь от непостоянства переменчивой природы Эмпиреев.

Удача оказалась к ним благосклонна, и спустя три часа после прибытия Волков их кузены вышли из варпа на границе системы, и сигнал предупреждения о сближении, раздавшийся на командной палубе, показался скучающим Волкам сладчайшей музыкой. На оккулусе 'Меч Калибана' казался миниатюрной точкой, почти теряющейся в поле звёздного света, но передающей идентификатор по стандартным имперским каналам. Движущемуся на полной скорости судну Темных Ангелов требовалось не менее восьми часов, чтобы достигнуть Сакристана.

Не собираясь более сидеть на мостике, Рагнар собрал своих воинов, и приказал Великой Роте грузиться в десантные капсулы, и готовиться к сбросу на поверхность планеты. Он собирался ждать своего противника, стоя на твёрдой земле.

Пять кораблей прорезали себе путь к реальности. Крейсер и четыре меньших судна сопровождения шли вместе. Все пятеро были закованы в тяжёлую броню, цвета грязного кобальта, окаймлённого корродированным золотом, приобрётшим цвет сгнившей меди.

Точность их появления была такова, что Рагнар долгие годы вспоминал этот момент, и сотни раз пересматривал зернистые и размытые архивные записи артиллерийских пиктеров 'Верегелта', каждый раз открывая для себя новые подробности, и восхищаясь мастерством и изяществом манёвра прибытия кораблей.

Никогда в жизни он не претендовал на мастерство капитана корабля, летящего в трёхмерном океане глубокого космоса, но умел высоко ценить искусность, талант и склад ума, требующийся для превращения пустотных сражений в искусство. Рагнар знал достаточно, чтобы понимать различие между тренировками, опытом и настоящим даром пилотирования космических кораблей.

Прибытие этих пяти судов было проявлением полного, бесконечного совершенства. Они не вырвались из варпа в дрожащем раскачивании; они пробирались обратно в реальное пространство неправильными, плавными скользящими движениями, проворачиваясь один вокруг другого по округлым дугам. Имперские суда не могли бы двигаться так близко друг от друга, едва покинув варп - подобная степень синхронизации была запредельной для мистических технологий Империума. Эти же корабли поддерживали тончайший танец сплочённости всё время. Дым варпа, сплетающийся в тянущиеся руки и искажённые пытками лица, появляющиеся из отравленного тумана, тянулся за их корпусами.

'Как акулы, - подумал несколько позже Рагнар, наблюдая за скольжением и вращением судов в чёрном океане звёзд.
– Они движутся, как морские змеи Фенриса'.

Пятёрка кораблей, выскользнув из одного разрыва реальности, идеально точно легли на курс, направленный к 'Верегелту'. Они надвигались на корабль Волков. Их двигатели светились жаром, орудийные порты раскрывались и орудия разворачивались. Перед ними катилась приливная волна ревущей энергии варпа, рассеивающейся в пространстве - даже идеальное возвращение в реальность не может предотвратить колебания монументальных сил природы - и этот энергетический всплеск врезался в 'Верегелт', снеся его с места на высокой орбите.

В этот момент Рагнар не знал ничего этого. Его мир сузился до темноты и шума - сирены, завывающие в каждом коридоре, каждой каюте, звуки, долетавшие до его усиленного слуха сквозь металлические стены загруженной в стартовый ствол десантной капсулы. Автоматические предупреждения о столкновении сливались со звонками боевых постов.

Капсула трепетала вокруг него, и каждый воин трясся вместе с ней в своих железных гнёздах. Дрожь усилилась, и превратилась в жестокую тряску. За пределами усиленного корпуса капсулы раздался громкий протестующий визг разрываемого металла. Даже с включёнными гравитационными генераторами 'Верегелта' он почувствовал изменение силы тяжести всеми костями.

– Мы разворачиваемся, - сказал Нальфир, чувствуя то же самое.
– Почему мы...

Вокс взорвался голосами членов команды корабля, и все они вызывали ярла, пытаясь перекричать один другого. Каналы связи не выдерживали нагрузки.

Рагнар отстегнул застёжки-фиксаторы своей упряжи, и ударил по пластине отмены запуска. Капсула содрогнулась, и начала перемещаться из пускового захвата назад на палубу ангара, зажатая в медленных лапах гигантского крана позиционирования.

Рагнар поднял взгляд на лицо сервитора, вмонтированного в потолок капсулы и служащего грубым подобием Духа Машины.