Ракетчики

— А чё, у вас нет секретаря?

— Шеф запретил. Сказал: «Вы сами — бабы, нефиг расслабляться». Это он так сказал, я передала дословно. После некоторых случаев мы не сильно стремимся ему перечить.

— А чё за «Хвост дракона»? Неужели у меня не хватает группы допуска, что я чего-то про флот не знаю?

— Это не флотская операция. Группы вам хватает.

Лисова подошла, поклацала клавиатурой, открыла файл. «М-м-м, какие духи!»

— Читайте, я пока чай нам сделаю.

«Так вот ты какой, северный олень»…

— Я так понимаю, что моя скромная персона нужна вам в роли эксперта?

— Более того, мы целой группой едем во Владивосток на встречу с корейскими и китайскими товарищами. Будут представители и от России. Предельный уровень секретности, ограниченный состав посвящённых. Вы будете обеспечивать подводную часть операции. Надеюсь, вы не забыли дома любимую зубную щётку? Вылет через пять часов. Сидите тут, читайте пока все материалы, думайте. Компьютер включен в сеть. Можете войти под своим именем, изучите данные своего ведомства, продумайте предварительно потребности по силам, средствам. Может быть будут особые соображения — ещё не поздно внести в план операции необходимые изменения.

— Да.

Во время перелета мы мило болтали с Наташей о жизни. На рабочие темы не переходили. Она одна воспитывает ребёнка, разведена. На мой недоумённый вопрос: «Как же так!? Меня мучают, требуют увеличивать количество жён, детей для роста карьеры. Насколько мне известно, в остальной обитаемой части Светлой Руси, демографический и семейный вопросы решаются так же, а тут — исключение из правила».

— Да. Так и есть, нас несколько девочек, исключений из правила.

— Так что, сплетни про личный гарем Корибута — правда?

— Ха-ха-ха! Нет. Он с нами учился в одной группе. Точнее, должен был учиться. После армии он перевёлся в военное училище, но разок с нами разговаривал. Вот и решил нас наградить доверием и призами. Действительно, на нас рейтинговая система распространяется лишь частично.

— Наташа, а кто возглавляет делегацию?

— Формально — я.

— С ума сойти. Ещё утром вы мне чай делали. Один из высших государственных чиновников. Не могу представить себе Черномырдина или Примакова, делающих чай Чубису. Ваша диктатура слишком демократична в некоторых вопросах.

— Ха-ха-ха. Ну, пожалуй, мой статус несколько ниже первого министра.

— Ага, только три часа назад министр обороны вам козырял.

— А… Этот… Служака старой школы. Он служил с Диктатором в одной части. Я сто раз говорила Емцу не отдавать мне честь — не слушается. Вот вы, Юрий Григорьевич, не издеваетесь над бедной женщиной, силой водворённой в прокрустово ложе государственного бремени.

— А почему вы не выходите замуж? Не ради рейтинга, я понял, что он на вас не распространяется. Просто, одной жить неправильно. Хоть по Ведам, хоть так.

— Вы не поверите. Некогда. Некогда выйти замуж. Диктатор работает по 10–12 часов без выходных и праздников. А мы, его секретариат, его дополнительные глаза, уши, умы. Изучаем вопросы, собираем информацию, проверяем. Нам он тоже спуску не даёт. Доползаю домой, желаю сыну спокойной ночи. Утром встали, покормила — он в школу, я — на работу. Пару часов в день увиделись — уже хорошо. А ко мне в кабинет заходят по работе только люди, обременённые тремя женами и кучей детей: соблазнить некого.

— У меня только две жены.

— Юрий — это намёк?

— Ха-ха-ха, нет, это я пошутил. Нет-нет вы не подумайте, Наташа, вы прекрасны, просто мне и вторую вручали под дулом автомата…

— Прям-таки: под дулом…

— Ну не то, чтобы под дулом, но давили сильно. Можно сравнить с коммунистами, как они по партийной линии…

— Давайте, не будем о грустном. Расскажите мне про море. Вы же, лично, много плавали?

— Если забыть о войне, о минах и торпедах, о сетях и датчиках… Да, там красиво. Особенно в Средиземном и Красном. Цветные рыбки, водоросли колышутся. Водоросли мешают искать датчики американцев. По неточным данным, американцы скоро будут использовать новый тип мин, которые будут реагировать на несколько параметров одновременно. Хотят против нас, «Дельфинов», противоядие получить. На корабли ставят боевые ультразвуковые излучатели. Камни дробят в фокус-точках. Пока эти система для нас преодолима. Но ощущения, когда подходишь к такой цели… Сильно ниже средних. Зубы крошатся подчас. Ребят помню, попавших под глубинки без брони. Сплошной синяк. Старых советских цыплят-бройлеров напоминают, но ещё хуже. «Котикам» приняли на вооружение новое подводное оружие. Помповик. Крупный калибр, веерный тормоз. Отдача у этой дуры сильная. Мы уже добыли и передали инженерам для изучения. Это ружьё пробивает нашу броню с дистанции 5 метров. Это ещё терпимо, потому что наши АПС смертельны под водой на 20 метров на 20 метрах глубины. Что ещё в море интересного? А! Появились суда-ловушки нового типа. У них знаете…

— Юрий Григорьевич, перестаньте издеваться. Если нет настроения, я не буду вас мучить. Я сейчас не ваша начальница, а попутчица, слабая женщина, которой хотелось отвлечь мысли от проблем. Благодарю, вы помогли мне собраться, настроиться на рабочий лад.

«Чего это я? Невинный вопрос баба задала. А я её так обломал.»

Эта вспышка нигилизма Журавлёва имела глубокие внутренние корни, явилась суммой нескольких разнородных составляющих. Поэтому увидеть её причины было нетривиально. Накопившаяся усталость от войны и работы, необходимость постоянно дотягивать своё поведение до некоего уровня, заботиться о рейтингах — эти причины дали вспышку нигилизма. Подлинным олицетворением «злой» силы, заставляющей его напрягаться, был Диктатор. Но Журавлёв сублимировал злость на предполагаемую «фаворитку», помощницу Корибута. Теперь ему было стыдно, но не совсем понятно: как загладить грубость. Наталья сидела недовольная, но собранная. Если бы расстроилась, раскисла, то можно было бы пожалеть. А так…

— Иногда мы играем с дельфинами. Я имею в виду настоящих, животных. Это, конечно, не те душки, что в дельфинариях показывают, но всё равно, они забавные. Кстати, вы знаете, Наталья Сергеевна, что в дельфинариях их мучают?

Наташа хотела выдержать марку: не реагировать на заискивания, попытки исправить ситуацию. Но Журавлёв это делал так прямолинейно неловко, что почти обезоружил. Кроме того, лететь было долго, скучно, и про дельфинов ей действительно было интересно узнать. Она видела в детстве фильм «Флиппер». Не наш. На этом все познания о дельфинах заканчивались.

— Ну и как же их мучают?

— Сама по себе дрессура — полбеды. Мало кормят, на грани голода. Потому они за рыбку: и в кольцо и с мячом. А самая большая беда: бассейн. Он для них маленький. И состав воды не подходит. Они болеют, слепнут, психика нарушается. Наших, боевых дельфинов — тоже мучают. Но у них преимущество: они дольше воспитываются, ценнее, их берегут. Они выходят в море на боевые задания.

— На какие?

— Бухту охраняют. Теоретически, могут минировать корабли. Но это сейчас не нужно. Топить мы и сами замечательно научились. Патрулирование заменяется системой датчиков, как у америкосов. Качество эхолокации наших носителей постоянно растёт. Уже седьмая версия принята на вооружение. Живой дельфин может обнаружить боевого пловца противника на расстоянии до полутора километров, а «семёрка» — на пятистах метрах. Это очень неплохо. Я начинал на второй модели, там было 80 метров, и это было вполне приемлемо. Экраны сейчас цветные…

— А кроме войны? Неужели не остаётся от моря ничего другого?

— Многие глубинные виды фосфоресцируют — красиво. Можно было бы жемчуг добывать — но нас не для этого туда направили. Каракатицы и осьминоги — тоже любопытная экзотика. Простите меня за грубость, Наталья Сергеевна. Я — военный моряк, а не дайвер. В причудливых камнях я вижу не красоту, а худший обзор, более трудную подводную обстановку. В китах — ложные цели. Водоросли — ненавижу. Потом приходится фильтра от них чистить. Не романтик я. Хотел бы вас развлечь, но это ж эмоции нужно передать, а не голые факты. Понимаете? Простите меня.