Раненая ласточка

Он сказал: «Спокойной ночи!» — и ушел в свою комнату.

Нет, дружбы с отцом не получалось! Может быть, только один-единственный раз и был у них добрый, товарищеский разговор, когда отец вспо­минал о войне, о том, как попал в плен к фашис­там. Но с тех пор прошло немало времени, и внезап­но возникшее чувство близости к отцу исчезло. Отец мало говорил с Сайбуном, а если и говорил, то все больше по делу. Попросит последить за больной матерью. Скажет, чтобы Сайбун сбегал в булочную за хлебом. Спросит изредка, как идут дела в школе. И все... Но Сайбуну было мало этого. Он мечтал о старшем товарище, умном и сильном, способном научить Сайбуна быть смелым и ловким, способ­ном объяснить ему самые сложные вещи в мире. Отец не мог быть таким товарищем, а Даштемир мог.

Так думал Сайбун, лежа в кровати и засы­пая.

Рано утром, как только отец ушел на завод, раз­дался неожиданный звонок. Сайбун испугался: «Неужели это Даштемир? Если мама увидит его, начнет расспрашивать, кто он и почему явился. А что ей отвечать?»

Но это был не Даштемир. Пришла классная ру­ководительница, Ольга Васильевна. Сайбун даже губу прикусил, когда ее увидел.

Поздоровавшись, Ольга Васильевна присела на диван рядом с Хадижой-Ханум.

— Мне очень приятно, что вы выздоровели, — сказала она ей.

— Спасибо. — Мать улыбнулась. — И спасибо, что проведали меня...

— А я ведь не только вас проведать пришла, — призналась Ольга Васильевна. — Мне хотелось и о Сайбуне поговорить...

— А что случилось? — встревожилась Хадижа-Ханум.

Ольга Васильевна посмотрела на Сайбуна. Взгляд ее говорил: не мешай, дай нам побесе­довать с матерью. Сайбун неловко встал и отпра­вился в свою комнату. Но дверь он оставил полуот­крытой, и каждое слово Ольги Васильевны и мате­ри он прекрасно слышал.

— Много занимается Сайбун? — спросила учительница.

— Много, много, — торопливо ответила мать. — Понимает, что надо хорошо учиться, не маленький уже...

— Да, отметки у него неплохие, — согласилась Ольга Васильевна. — Но раньше он лучше учился. Вы не замечали, с кем он сейчас дружит?

«Вот хитрая! — подумал Сайбун. — Что-то заме­тила...»

— Да он со всеми дружит, — ответила мать. — У нас во дворе полно ребят...

В комнате воцарилось молчание. Затем раздал­ся недовольный голос Хадижи-Ханум:

— Что это вы, Ольга Васильевна, все вокруг да около? Много ли Сайбун занимается и с кем дру­жит, а до главного никак не доберетесь.

— А главного-то я и сама не знаю! — воскликнула Ольга Васильевна. — Сайбун хороший маль­чик. И до недавнего времени я не меняла этого мнения. Но с некоторых пор, вы меня извините, Хадижа-Ханум, Сайбун очень изменился — не ува­жает старших, пререкается с ними; сейчас он спо­собен поднять руку на слабого... Мне кажется, на него кто-то плохо влияет...

— Вы хотите сказать, что мы с мужем плохо его воспитываем?

— Нет! Нет! — запротестовала Ольга Васильев­на. — Я говорю не о вас. Тут — я это чувствую — есть третий...

В комнате опять замолчали.

— Не знаю, что и сказать, — вздохнула Хади­жа-Ханум.

— А что, если он попал в дурную среду? — не­ожиданно спросила Ольга Васильевна. — Что, если действительно есть человек, плохо влияющий на него? Что, если Сайбун скрывает это от вас?

— Я своего сына знаю! — В голосе Хадижи-Ха- нум чувствовалось раздражение. — И не жалуюсь на него. А ваши слова насчет дурной среды и како­го-то человека, который плохо на Сайбуна влияет, я и слушать не хочу!

— Дорогая Хадижа-Ханум, я понимаю, вы лю­бите Сайбуна, и ваше стремление видеть в нем только хорошее понятно. — Ольга Васильевна гово­рила тихо и мягко. — Но Сайбун у меня в классе не один. Их тридцать пять таких, как Сайбун. И зна­чит, я имею больше возможностей для сравнения, для оценки того, кто из ребят растет и развивается правильно, а кто неправильно. У Сайбуна переход­ный возраст. Характер у него только складывает­ся. И сейчас особенно важно, чтобы он не свернул правильного пути, не оступился...

— Вот и не давайте ему оступаться, — тем же раздраженным голосом вставила мать.

— Я вас предупредила, — продолжала Ольга Васильевна. — Со своей стороны я сделаю все, что­бы Сайбун исправился! Скажу вам честно, дорогая Хадижа-Ханум, мне Сайбун так же дорог, как и вам! До свидания...

Мать проводила Ольгу Васильевну. Потом на­правилась в комнату к сыну. Сайбун в мгновение ока присел к столу и раскрыл первый попавшийся учебник.

— Я давно хотела тебя спросить, сынок, — на­чала она, — продолжаешь ли ты встречаться с тем человеком, который хотел взять наш будильник? Помню, ты называл его имя...

Сайбун махнул рукой.

— Я о нем и думать не думаю, — сказал он. — Не дружим мы больше.

— Ну и слава богу, — облегченно вздохнула мать.

КРАЖА

Странный сон приснился Сайбуну. Сначала он увидел большую рыжую собаку. Она бросалась на Сайбуна, хватала его зубами за рубаху, тащила куда-то. «Отстань от меня! — кричал на нее Сай­бун. — Иди вон!» Но собака не отставала. Сайбун помнил, что у него есть какое-то важное дело. Но, во-первых, он не мог вспомнить, какое именно, а во-вторых, собака так пристала к нему, что он не рассчитывал быстро отвязаться от нее. Хорошо, что в руках у Сайбуна оказались спички. Он зажег одну, и собака, испугавшись, убежала. Теперь мож­но было подумать, какое же дело у него назначено на сегодня. Думал-думал, но так и не придумал. Только знал сердцем, всем существом своим, что дело страшное, трудное...

Он и проснулся с ощущением страха. Проснул­ся и сразу же вспомнил: сегодня воскресенье и се­годня он должен встретиться с Даштемиром. Тот еще раньше сказал, что, если он не заглянет в пят­ницу, пусть Сайбун ждет его в воскресенье от две­надцати до часа в городском парке. «Дело есть», — объяснил Даштемир.

Вставать не хотелось. Сайбун долго валялся в постели, раздумывая над тем, что будут они делать сегодня с Даштемиром.

Со двора слышался голос отца: он играл с сосе­дями в домино. Игроки изо всех сил били костяш­ками по деревянному столу. Мать была на кухне.

«Им до меня и дела нет», — с обидой подумал Сайбун о родителях.

Он вспомнил недавний разговор с Даштемиром. По словам Даштемира, отец его доверился какому-то человеку, дал ему деньги из кассы взаимопомо­щи, а тот не отдал. Отца Даштемира судили, и, хотя он доказывал, что не взял из кассы для себя ни ко­пейки, ему не поверили и «вкатили срок». Мать Даштемира вышла замуж за другого. С Даштеми­ром осталась лишь бабушка. Она плохо видит, пло­хо слышит, и ей почти девяносто лет. Даштемир крепко любит бабушку, ни в чем ей не отказывает. Вот месяца два назад она заболела воспалением легких. Так Даштемир весь город обегал, чтобы найти нужное лекарство. Пригласил за отдельную плату знаменитого профессора. Потом еще одного. А что ела бабушка? Она такие вещи ела, каких никто не ел: и черную икру, и красную икру, и ананасы, и грейпфруты!