Раненое сердце демона

Все, кто проиграл на турнире, стали не только свидетелями моей победы. Они еще и увидели – все до единого – что я серьезно ранен. А значит, уязвим. И пусть большая их часть поостережется нападать даже на ослабленного Саагира, всегда найдутся непривередливые отщепенцы, которые не упустят такой шикарный шанс.

Ведь и приз шикарен – сама Лиара!

Да и то, что Дагар носа не кажет, сидит в своих владениях и, как послушный мальчик, гоняет по владениям повстанцев, напрягает. Никогда не поверю, что ему плевать на Лиару. Он, как и все сильные даоны этого мира, почуял ее появление, уверен в этом. Но устоял перед зовом пророчества и жаждой власти. Этому должна быть причина. И, боюсь, когда я ее узнаю, она мне очень, очень не понравится!

Но сейчас можно ехать, наслаждаясь девичьей грудью, что колышется перед лицом. Кстати, у ее обладательницы, наверное, все тело затекло. Особенно, ее попка. Жаркая, упругая попка. Боги! Закрыл глаза, с трудом сдержав стон. Никогда так не реагировал на женщину! Особенно, на такую - дурную на всю голову.

Но сам виноват. Правильно сказал ее отец, теперь это моя проблема. Придется воспитывать. Надеюсь, эта нахалка не загонит меня в гроб прежде, чем из нее получится…

– Сагир? – прошептала она, отвлекая меня от размышлений. – Как рука?

– Лучше. – Поднялся, прикрыв ладонью одеяло, которое топорщилось колом, сдавая меня с потрохами.

– Я заметила, - усмехнулась.

Понимай, как хочешь, да?

А может, еще не поздно развернуть карету и подкинуть Лиару обратно батюшке?..

Искушения я поборол. Взял ношу – неси, не скули. Да и поздно было переигрывать – на полыхающем огнем горизонте уже чернели башни моего замка. До сих пор помню то ощущение, когда стоишь на самой высокой, среди птичьих гнезд, и смотришь вниз, где снуют такие махонькие фигурки людей. В детстве, до первого обращения в даона, до познания сладости полета на дарованных демону крыльях, часто забирался туда, хотя за это и прилетало по загривку от отца.

– Упрямый, весь в мать! – каждый раз шипел он, стаскивая меня с верхотуры. – Сколько раз было сказано, нельзя, шею свернешь, сорванец! И все одно – снова лезет, как парень на девку! Сдались они тебе, башни эти!

– Оставь ребенка, - властно бросала мать, когда батя за шкирку затаскивал меня в замок.

– Опять по башням лазал! – ябедничал отец и крутил мое ухо сильными пальцами - до слез.

Но потом толкал в ноги матери.

– Пусть. – Роняла она, не глядя на мужа.
– Мальчик должен вырасти смелым.

– Убьется, прежде чем вырастет.

– Пусть. – Равнодушно пожимала плечами. – Значит, недостаточно ловок и везуч.

– Да? – отец хитро щурился. – Он у меня один. Твоими стараниями. Расшибется в лепешку, придется нового делать? – его взгляд загорался. – Готова?

– И не мечтай! – шипела мать, полыхнув зелеными глазами. – Уговор выполнен, наследник рожден! Больше к себе не подпущу, так и знай! А коли свербит, поди в девках дворовых недостатка нет!

Резко развернувшись, она уходила из зала в свои покои, шурша шлейфом платья по ледяным плитам пола.

– Эх, Сагир, почто так быстро родился, малец? – горестно вздыхал отец, хватаясь за бутылку. – У других даонов вон десятки лет проходят, прежде чем во чреве женском дитя завяжется. А у меня сразу, как назло.

Громко булькая, вино лилось в огромный кубок, размером как раз в бутылку. Последняя капля срывалась с горлышка и, прежде, чем круги на поверхности успевали разойтись, отец припадал к кубку губами, жадно вливая в себя желанное пойло, дарившее утешение и смирявшее давнюю боль нежеланности любимой супруге. Не стерпелось, не слюбилось. Ненависть только расцвела пуще прежнего с годами.

– Наверное, в первую брачную ночь понесла, из вредности. – Даон кивал сам себе, смачно рыгнув.
– Чтоб потом ножки крестиком держать! Сучка!

Мне было жаль их обоих, но поменять судьбы родителей не в детской власти…

– Приехали? – Лиара вопросительно посмотрела на меня.

– Почти, уже замок виднеется.

– Ух ты, огромный какой! – потрясенно выдохнула она, глядя в окно.

Слова, приятные любому мужчине, к чему бы они ни относились.

– Родовое гнездо Саагиров, - сказал я, когда карета остановилась напротив черных лестниц парадного входа, и мы вышли из кареты.

– А это кто? – шепнула девушка, увидев стоящую на ступеньках…

– Это здешняя королева, - шепнул Патор, прежде чем я успел ответить. – Ее зовут Самира!

– Здравствуйте, королева! – Лиара, изображая хорошую девочку, склонила голову и даже слегка присела. – Рада познакомиться с вами!

Хохот Патора заставил ее поднять голову.

– Ты почто над девочкой издеваешься? – моя сестра Самира, дочь от любовницы нашего отца, сбежала по ступенькам и стукнула парня по плечу. – В кои-то веки Сагир порядочную девушку в дом привел, а ты стебешься, негодник! – брату снова досталось.

– Драчливая у нас королева! – я рассмеялся.

– Что ты дерешься? – возмутился парень. – По факту все верно, ты тут всем заправляешь. Что не так сказал?

– С лапой-то что? – проигнорировав его, Самира нахмурилась, увидев мою руку на перевязи. – Женского пола совсем рядом не было, да? Пришлось вручную?

– Вот зараза, - сестра в своем репертуаре. – Вот потому и замуж никто не берет, уж больно грязный язычок.

– Да кто бы туда хотел, в этот твой замуж! – фыркнула презрительно. – Это ты не чаешь меня сбыть! А я туда ни ногой не хочу!

– Сбыть, как же, - ехидно протянул. – Никого уговорить не могу, не берут!

– И слава богам! Любого со свету сживу, я не в маменьку, «глазки в пол, молчать» не буду!

– Точно старой девой помрет, - вздохнул я. – Да, Патор?

– Старой, но не девой! – отрезала Самира.

Глаза, непроглядно черные, блеснули вызовом.

– Только посмей, - намекнул. – Опозоришь род, я тебе лично все между ног зашью суровыми нитками!

– Ой-ой! Боюсь уже! Как сам, так с каждой войны бабу притаскиваешь, а мне ножки крестиком держать? Сам тогда за своим гаремом смотри!

– Самира! – рыкнул предупредительно, покосившись на Лиару.

Но было уже поздно, она навострила ушки.

– Гарем? – переспросила, с подозрением глядя на меня. – Сагир?