Ранняя смерть

Борясь с навалившейся свинцовой усталостью, Кэтлин спросила:

— И что конкретно?

Вэл закатила глаза:

— Вот этого я не знаю. Это как-нибудь выяснит полиция. Но сама подумай: ни у кого нет причины заваливать банковского служащего, занимающегося инвестициями. Подать на него в суд — да, а убивать — нет. Зато если это детектив по экономическим расследованиям, чье основное занятие — копаться в чужом грязном белье…

— Просто не верится! Я ни о чем даже не догадывалась, — сказала Кэтлин.

— Тут все обретает новый смысл. Я спрашиваю: что мог делать детектив по экономическим делам в шотландском захолустье? — спросила Вэл с вызовом.

— Он собирался лечь в клинику, где лечат алкогольную зависимость.

— Это только прикрытие, — уверенно сказала Вэл. — Он за кем-то следил. — Она встала и раскрыла дверцы кухонных шкафчиков. — Вот бутылки вина. И вот. Дорогое виски. Здесь. Еще бутылки вина. А в холодильнике пиво. Чтобы человек с такими запасами алкоголя на кухне, которых хватило бы на пирушку для целого города, вдруг взял и лег в клинику лечиться от алкогольной зависимости? Не верю! — Скрестив руки на груди, она с вызовом посмотрела на Кэтлин. — Томас разнюхивал какое-то дело. На что спорим?

— Я не держу пари. Я главная подозреваемая, и рано или поздно меня посадят в тюрьму.

— Ты ничего такого не делала. Разве не так?

— Все улики против меня, Вэл. Я удрала от полиции. Одного этого уже достаточно, чтобы меня засадить.

Вэл кивнула:

— Знаю. Но пока что они тебя еще не поймали. И, кроме того, они же не могут тебя ни в чем…

— В ту ночь, когда его убили, Томас собирался встретиться со мной.

Как ни странно, Вэл эта новость нисколько не встревожила.

— Полиция знает об этом? Могут они до этого как-нибудь докопаться?

— Они мне еще ничего не сказали. Он прислал мне имейл. Просил прийти в полночь. Там была ссылка на карты «Гугл», чтобы я могла найти указанное место. Встреча назначалась на озере Лох-Катрин. Как нарочно!

Кэтлин ничего не сказала, каких страхов натерпелась, получив этот имейл. Как она заперлась в доме, как разложила наготове ножи, ножницы и все, что можно было использовать в качестве оружия, чтобы они были под рукой в каждой комнате. Как старательно вспоминала все, что знала из приемов самообороны, которым научилась еще во время своего замужества. Ей незачем было рассказывать о своих страхах, Вэл понимала это без слов.

— Откуда у него оказался твой электронный адрес?

— Не знаю.

— Он знал, где ты находишься.

— Да.

— А ты знала, что он знает. С ума сойти!

Он не пришел. Наступило утро, а вместе с дневным светом к ней вернулась уверенность, твердое убеждение, что он ничего ей не сделает. Если он, зная ее адрес, до сих пор к ней не заявился, ей и впредь нечего было опасаться. Она решила, как всегда, выйти на утреннюю пробежку… Его имейл она удалила. Но полиция рано или поздно обнаружит его в аккаунте Томаса.

— И для чего ему понадобилось с тобой встречаться? Вряд ли он хотел сообщить тебе, что решил пройти курс лечения от алкогольной зависимости.

— Может быть, все-таки для этого. — Голова у Кэтлин шла кругом.

— Среди ночи. На пустынном озере. Все ясно.

— О чем ты?

— Откуда он узнал, где тебя можно найти? Он был детективом. Каким-то образом выяснил. Затем он связался с тобой. Но не сразу после того, как выяснил, где ты…

— Откуда ты это знаешь?

— В такой клинике не бывает так, чтобы сегодня ты с ней связался, а завтра тебя уже положили на лечение. Если он хотел пройти курс, то почему связался с тобой только накануне того, как ему туда ложиться?

У Кэтлин на это не было ответа.

— Только посмотри на его шкафы. Повсюду полно алкоголя. Готова спорить, что если ты собрался проходить курс такого лечения, то первым условием будет выбросить из дома все спиртное. Нет, тут что-то не так! Этот человек не собирался лечиться от алкоголизма. Он хотел повнимательнее присмотреться к кому-то, кто находится в клинике. Полиции только остается узнать к кому.

— Ничего подобного полиция делать не будет.

Поспать бы сейчас, вот что ей нужно!

— Тогда нам самим надо постараться это узнать.

Но до Кэтлин голос подруги доносился словно бы откуда-то издалека. Ее мысли уже перетекли в мир сновидений: она видела себя убегающей через леса и холмы от преследователя, напоминающего Томаса, который всякий раз настигал ее там, где она пыталась найти прибежище. В сумочке непрестанно звонил ее телефон, и она понимала, что к нему нельзя прикасаться, а надо не останавливаясь бежать и бежать.

18

«Пустая трата времени», — подумал Бен.

Он старался не сводить глаз с говорящего. Следил за тем, чтобы его взгляд на самом деле, а не только в его воображении, был мрачным, убеждая остальных в том, что услышанное не производит на него никакого впечатления, но он берет на заметку каждое слово, тогда как в действительности он давно уже перестал прислушиваться к тому, что они говорят.

Седрик беседовал с Эндрю Митчеллом и Бри Ливингстон, женщиной лет сорока, на которую Бен и не взглянул бы, если бы не дороговизна нарядов, в которых она красовалась. Ответы Бри Ливингстон были настолько бессодержательны, что Бен боялся, как бы у него не свернулись мозги, если эта говорильня затянется надолго. Лицо Митчелла выражало рьяное усердие завзятого карьериста. Он следил за каждым своим жестом и старался произносить каждое слово так, как полагается в светском обществе. Его бы следовало изолировать от общества за насилие над человеческой речью, подумал Бен.

Какая никчемная трата времени!

В это самое время Сандер в Крейгмилларе, вероятно, сидел у себя в комнате, если только таковая у него имелась, и изнывал от страха за Джейми. Какой потерянный вид был у этого мальчика, когда Бен сказал ему, что должен сейчас уйти. Что, если Сандер был прав и один из этих социальных работников пристает к ребятам? Заставляет их молчать, возможно откупаясь деньгами? А когда они грозятся, что кому-нибудь об этом расскажут, он их убивает?

Немыслимо?

Однако в этом нет ничего невозможного.

А он тут сидит за одним столом с теми, от кого, хотя и косвенно, этот человек получает деньги.

Фонд, как он выяснил, самостоятелен в своих действиях. В самом начале разговора Седрик по его просьбе, прежде чем приступить к обсуждению серьезных коммерческих вопросов, поинтересовался деятельностью фонда. Фонд «We help» был на сто процентов дочерним предприятием фирмы «Дункан Ливингстон фармасьютикс», однако управлялся на автономных началах и строил свою работу, опираясь на собственную концепцию, дабы обеспечить себе необходимую свободу действий.