Ранняя смерть

— Я не могу, — призналась она шепотом подруге, которая уже принялась изучать бумаги. — Мне необходимо сейчас же выйти отсюда, — сказала она, хотя сама не двигалась с места, не в силах пошевелиться.

— Это в высшей степени интересно. — Вэл даже не посмотрела в ее сторону.

— Мне необходимо сейчас же выйти, — повторила Кэтлин уже погромче.

— Чепуха! Возьми себя в руки! — бросила Вэл, чьи мысли были целиком заняты документами. — Дыши помедленней, — посоветовала она, усаживаясь на стул Томаса и раскладывая на столе папку, чтобы продолжить чтение.

Кэтлин проковыляла на кухню и отворила окно. Она дышала морозным воздухом, пока не затряслась от холода. Только тут она закрыла окно и заставила себя присесть на кухонный стул, положив больную ногу на стол. Понемногу ей стало лучше, и первоначальная паника улетучилась.

«Та самая квартира, — думала она. — Как же она изменилась! Неприбранная, она вся заросла грязью, на Томаса это совсем не похоже». Когда они жили тут вместе, она должна была каждый день прибирать всю квартиру. На кухне и в ванной краны должны были блестеть, кровать каждый день застилалась новым бельем. Придя домой, Томас полностью переодевался. Иногда перед сном он еще раз менял трусы — третьи за день. Она не знала, делает ли он это для того, чтобы задать ей лишнюю работу. Для того, чтобы она была занята делом, а не думала о всяких глупостях. Возможно, он делал это просто из-за чрез мерной чистоплотности. Она читала как-то о людях, которые столько раз за день моют руки, что кожа у них покрывается кровавыми трещинами. За Томасом она ничего такого не замечала. И, оглядываясь вокруг, она как будто получала подтверждение тому, о чем давно догадывалась: он нарочно мучил ее. Если бы он действительно отличался такой преувеличенной чистоплотностью, то нанял бы уборщицу. Что же за человек был ее муж?

— Чем, собственно говоря, занимался Томас на работе? — прервал ее мысли голос Вэл.

— Как это — чем? Ты же знаешь. Его работа в банке была связана с инвестициями.

— И чем именно он занимался на своей должности?

Кэтлин потерла глаза. Попыталась встать. Когда она стала спускать на пол больную ногу, ее пронзила такая страшная боль, что она снова упала на стул и прикрыла глаза.

— Какими-то фондами акций, — сказала она. — Он всегда говорил, что его дело — это следить за тем, чтобы другие люди могли зарабатывать огромные деньги, и будто бы я благодаря этому могу позволить себе сидеть дома и заниматься тем, что мне нравится.

— Будто бы! — послышалось совсем рядом. Это пришла из комнаты Вэл и подсела к ней за кухонный стол. — И сколько же он зарабатывал в год?

— Неужели ты думаешь, что он отчитывался передо мной о своих доходах? Как бы не так! — Кэтлин снова закрыла глаза. В ушах у нее шумело.

— Ну а все-таки, сколько? Хотя бы наугад!

— Я не знаю. Много. Восемьдесят тысяч фунтов? Понятия не имею!

— Какие там восемьдесят! Ты недооцениваешь способности своего бывшего супруга. Сто пятьдесят тысяч фунтов. Неужели твой адвокат не выторговал тебе содержания, исходя из его дохода?

Кэтлин покачала головой:

— Я не хотела иметь с ним больше ничего общего. Мой адвокат выторговал возмещение в виде одноразовой выплаты.

— В размере?..

— Пятьдесят тысяч фунтов. Я думала, что для него это очень большие деньги и он будет торговаться, чтобы уменьшить ее. Мне бы хватило двадцати тысяч. Но мой адвокат сказал, что он сразу же согласился.

— И ты даже не удивилась?

Она пожала плечами:

— Мне показалось это логичным. Я была уверена, что он хочет просто поскорее развязаться со мной. Так же, как я с ним. И еще подумала, что в нем заговорила совесть. Или он испугался, что я пойду в полицию и заявлю на него. Что-нибудь в этом роде.

— При его накоплениях отдать такую сумму было для него не проблемой. Он ведь отдал тебе эти деньги?

— Они были переведены прямо в день развода.

Вэл полистала папку.

— Знаешь, для тебя, наверное, не будет неожиданностью, если я скажу: ты плохо знала своего мужа.

— Так и есть.

— А вернее было бы сказать, что ты его, по-видимому, совсем не знала. Ты даже не знала, кем он работает.

Кэтлин заерзала на стуле:

— Я же только что сказала тебе…

— Он занимался не инвестициями и вовсе не служил в банке.

— Ну как же! Каждое утро он…

— Да не служил он нигде!

— Но ты же только что сказала, что он зарабатывал сто пятьдесят тысяч в год. Откуда же у него были такие деньги?

Вэл постучала пальцем по папке:

— Твой Томас работал на себя. Вероятно, когда-то он работал в банке и занимался там инвестициями. Но не последние три года.

Этого не могло быть! В его жизни ничего не менялось. Все годы, что они были женаты, он каждое утро вставал в одно и то же время. Всегда одевался в одни и те же костюмы и всегда носил с собой один и тот же портфель. Он даже на завтрак ел всегда одно и то же: мюсли с обезжиренным молоком, одно яблоко (иногда один банан) и черный чай с лимоном. Менялось только время его прихода с работы, но так было всегда: он возвращался в разное время. Он работал не менее двенадцати часов в день. Сначала она скучала без него, но с какого-то времени каждый лишний час его отсутствия стала воспринимать как подарок судьбы. Проводил ли он в последние месяцы их совместной жизни больше времени на работе? Да, но она не обращала на это внимания. Думала, что и сама, наверное, так же ему надоела, как он ей. Иногда она с надеждой и в то же время с опасением думала, уж не завел ли он роман на стороне. С этой мыслью она проверяла его одежду, но ни разу не обнаружила никаких признаков, говорящих о существовании другой женщины. Иногда он уезжал куда-то на все выходные, но и это было с самого начала привычной частью их жизни. Она не заметила, чтобы что-то в его привычках радикально изменилось, а между тем, оказывается, он бросил прежнюю работу и занялся самостоятельной деятельностью!

— И кем же он работал? Финансовым консультантом? — беспомощно спросила Кэтлин.

— Детективом по экономическим вопросам. С собственной канцелярией. Непохоже, чтобы он экономил на аренде помещения.

— В Сити?

Вэл отрицательно покачала головой:

— Кэнэри-Уорф [25] . Господи, сколько же времени у него уходило на то, чтобы добираться отсюда на работу!

— Один час, с пересадкой на Юбилейную линию [26] , — к удивлению Вэл, сказала Кэтлин.

25

Кэнэри-Уорф — деловой квартал в восточной части Лондона.

26

Юбилейная линия — линия метро, связывающая северо-западную и восточную части Лондона.

— Ты что там у себя в Шотландии выучила, что ли, план подземки наизусть? Похоже, это довольно-таки скучная страна. Раньше ты, помнится, даже не знала, как проехать в «Хэрродс» [27] .

Кэтлин покачала головой:

— Он сам однажды сказал. А я вдруг вспомнила. Он говорил: «Я тружусь каждый день по двенадцать часов и больше, да еще два часа трачу на дорогу туда и обратно, из которых целый час уходит на эту дурацкую Юбилейную линию. При таких условиях нельзя от меня требовать, чтобы я еще сам готовил себе завтрак».

27

«Хэрродс» — самый известный универмаг Лондона, один из самых больших в мире.

— Ах, — сказала Вэл. — Как же мне будет его не хватать!

— Он действительно очень много работал, — вступилась за него Кэтлин.

— Это еще не причина, чтобы он с тобой…

— Вэл, его уже нет.

— Доехать до Сити можно за сорок пять минут без пересадки на Юбилейную. Неужели это тебя не насторожило?

— Нет. Я об этом как-то не подумала. А чем занимается детектив по экономическим делам?

— Наверное, всем, что пожелает его клиент. А он за это берет хорошие деньги.

Кэтлин не поняла:

— За что он берет хорошие деньги? Если бы речь шла о частном детективе, я бы могла себе представить. Частный детектив проверяет жен, не ходят ли они налево, или будущего зятя, не окажется ли тот брачным аферистом. Но детектив по экономическим делам?

Пожав плечами, Вэл захлопнула папку:

— В этих бумагах ты найдешь некоторые дела, которыми он занимался. Все они уже давние и завершенные. Вероятно, полиция забрала документы, относящиеся к текущим расследованиям, чтобы выяснить мотивы убийства. В этих бумагах речь идет о проверке персонала, о слежке за проектами, о слежке за конкурентами, о злоупотреблениях, связанных со страховыми случаями, и о проверке кредитоспособности различных фирм. Знаешь, что я тебе скажу, моя дорогая: хотя я всего лишь одна из многих простых маленьких секретарш, которые день-деньской мотаются по кабинетам Би-би-си, подавая начальству печенье, но все же рискну предположить, что работа Томаса имеет отношение к его смерти.