Расчет только наличными, или страсть по наследству

А справиться с эмоциями уже не могу. Уж очень он чекиста мне напоминает. Переполошилась я ужасно и напряглась. Все-таки неистребим оказался дух рабства. В уме подсчет делаю скоростной. И выдаю этому чекисту. Говорю буквально следующее: приблизительно на триста девяносто пять евро. После чего на роже у представителя таможни проявилась некоторая брезгливость, он потерял к нам интерес окончательно и покинул купе.

Машка громко засмеялась.

— Тебе весело? И Вовка тоже веселился. Хохотал. Когда после моего скрупулезного ответа таможенник понял, что перед ним честная и идиотически-феерическая дура, то вышел из купе сразу. Не выдержал мужик. Не четыреста евро, нет. Не пятьсот. Не триста. Нет! Приблизительно триста девяносто пять. Вот какая история. Ну, про меня все неинтересно, ты лучше про себя расскажи.

Машка задумалась и сосредоточенно почесала щеки длинными ногтями, на лице проступили красные полосы.

— Ты знаешь, я в общем и целом очень довольна всей поездкой, если, конечно, закрыть глаза и не обращать внимания на новое покушение.

— Господи помилуй. Новое покушение? Кошмар!

— Да, приятного мало.

— И что Илья? Он спас тебя, да?

— Даже не знаю, как и сказать. Конечно, он принимал участие, но уже на последней стадии спасательных работ. А главный спаситель — Гришка.

Марья закурила.

— Что же ты молчишь? Гришка нашелся! Вот так радость! И где же он был?

— Тонь, я не говорила, что Гришка нашелся. Я сказала, что он меня спас. Как тогда, в Малаховке, на даче у Вольских.

— Ты меня не путай. У меня и так каша сплошная в голове.

— Я стараюсь, но ты меня все время перебиваешь. Кто-то попытался меня утопить. А Гришка меня из воды вытащил и на берег приволок. Больше я его не видела. Илья мне не верит. Толик мне не верит. Вот вся надежда на тебя. Ты у нас девушка впечатлительная.

— Я верю, верю. Только… почему не Илья тебя вытащил? И зачем ты на море поперлась, ты же плаваешь как камень. В одном направлении, сразу на дно. Поясните, мадемуазель, для тупых. Кой черт понес тебя на эти галеры?

— Илья в номере дрых, а мне захотелось просто зайти поглубже в море и немного постоять в воде, я и не собиралась заплыв устраивать. Кругом Франция. Ницца. Солнце. Воздух. Море спокойное. Лепота. Настроение чудесное. Собственно, это все.

Машка резко оборвала фразу и задумчиво уставилась в потолок.

«Что-то мудрит мадемуазель», — отпечаталось на Тонькином лбу словно крупными буквами, и она недоверчиво покачала головой.

Машка засопела.

— Ладно-ладно. Подумаешь, недоверчивая какая. Просто ясновидящая! Я в детали вдаваться не хочу. Правильно ты все поняла. Правильно. Большое и светлое чувство. Любовь, наверное. Теперь довольна? — Марья сердилась, но на кого?

— Вот и чудненько, вот и славненько. Илюха парень порядочный — это я сразу увидела. Ну и вперед и с песней. Чего ты расшумелась.

Тонька мнила себя крупным специалистом по диагностированию личностей. По мнению Александровой, человека видно сразу при первой встрече.

Как правило, первое впечатление и есть самое верное. А одежка здесь совсем ни при чем. Одежка — это маскировка, а умный человек на маскировку внимания не обращает. Себя Тонька считала определенно умным человеком.

— Тонь, перестань издеваться.

— А я и не издеваюсь, я от всей души. Интересно, продолжение у вас намечается, такое, чтоб со свадьбой, детьми и прочими захватывающими деталями?

— Намечается.

— Чего так лаконично, я подробностей жажду.

— Подробностей пока нет.

— То есть как нет? Он человек холостой, молодой. Илья тебя замуж зовет?

— Зовет, по-моему, — пожала плечами Машка.

— Маш, ты по-русски говорить еще не разучилась? Как это «по-моему, зовет»? А не «по-моему»?

— Ну, я подразумевала? Он вслух ничего такого не говорил, но думал.

— А ты, значит, мысль его прочла, осознала. И что решила в ответ сказать?

— Нет решения пока. Я в глубоких размышлениях.

— Ага. Ясно. Поразмышлять, конечно, полезно. Взвесить все «за» и «против». Посоветоваться с близкими и родными абсолютно необходимо.

— Тонька, прекрати ехидничать.

— Я стараюсь. Давай чайку свежего налью?

— Наливай. Меня сейчас другой вопрос волнует.

— Гришка?

— Гришка, это первым делом, а вторым — кто ж меня угробить хочет? Ведь если так и дальше продолжаться будет, то я и замуж выйти не успею. Надо что-то делать, — озаботилась Машка.

Тонька заварила свежий чай и задумчиво проговорила:

— Так ты определенно уверена, что видела именно Гришку и он тебя из воды вытащил?

— Определенней некуда. Я понимаю, что звучит неубедительно, но из песни слов не выкинешь. Гришка. Только не совсем он был материальный. Словно призрак Гришкин, улавливаешь? — Марья отпила чай и продолжила: — Тонь, я с катушек не съехала, но все было именно так.

— Очень жаль, что призрак Гришенькин тебе преступника не назвал. Вот очень обидно. Как было бы славно знать главного киллера.

— А почему главный киллер? Ты что, считаешь, что их несколько?

— Не хочется тебя пугать, но больно мобильный злодей получается. Назвал бы Гришка злодея, и нет проблем.

— Проблемы возникли бы с доказухой, по выражению Ильи.

— Да меня это волнует мало. Хотелось бы знать уже, кто такой этот прыткий злоумышленник? Ты сама что думаешь по этому поводу?

Машка внушительно помолчала. Многозначительно покосилась на потолок и вздохнула.

— Есть у меня идеи, есть. Только проверка требуется.

— Что за идеи, что за проверка? — волновалась Александрова.

— Ну, я еще не до конца все просчитала, пока ничего не скажу.

— Обалдела ты, дорогуша. Сейчас какой-нибудь кульбит выкинешь, никому ни гугу, и поминай, как звали. Укокошат тебя, а я даже приблизительную схему твоей драгоценной ловушки не знаю. Где тебя искать потом? Нет уж, ты мне хоть примерно опиши задумку свою.

— Ты меня не пугай. Силы мои на исходе. Очень хочется, чтобы все это закончилось.

— Хочется, значит, выкладывай задумку! А кстати, о птичках, ты что-нибудь Илье говорила про свою идею?