Расцвет и сближение социалистических наций в СССР

Валерия его поняла, она помнила это стихотворение Пушкина, заканчивающееся смертью гречанки и ее любовника. Теснее прижала руку Антона локтем, погладила по пальцам.

— Извини за дурацкое любопытство, больше не буду спрашивать. Илья говорил, что ты был мастером рукопашного боя…

— Почему был?

— Я неправильно выразилась. Наверное, с детства занимаешься воинскими искусствами?

— С девяти лет. Я гостил у бабушки в деревне под Ярославлем, и к нам приехал мой дядя по материнской линии, который тогда работал в Китайском посольстве. Вот с него все и началось.

— А правда, что за вами с Ильей кто-то наблюдал? — перевела вдруг разговор Валерия.

Антон невольно оглянулся. Показалось, будто спину мазнул знакомый липкий взгляд. Хорошее настроение дало трещину.

— Правда. Я никогда особенно не интересовался оккультными науками и мистикой, если не считать старинные философские трактаты, но готов поверить во что угодно. Своими глазами видел, как из спины читающего в метро газету мужика на меня смотрел странный, полупрозрачный, как кисея, человек.

Валерия с любопытством посмотрела на профиль Антона. Тот усмехнулся в ответ.

— Психическими отклонениями не страдал и в роду шизиков не имел. Да и в колонии ничего такого не происходило, от чего бы могла поехать крыша.

— Нет, я верю. Просто у тебя, очевидно, задатки видящего суть вещей, экстрасенса. Ты видишь энергоинформационных двойников тех людей, которые обращают на тебя пристальное внимание. К сожалению, я в меньшей степени чувствительный человек, но в своей работе постоянно сталкиваюсь с теми, кто видит мир глубже, ярче, правильнее, таким, каков он есть на самом деле. Илья прав. Проблема, которую ему подкинули с поиском камня, гораздо более серьезна, чем кажется на первый взгляд, но… тем интереснее с ней работать. Или ты иного мнения?

Они остановились под мостом у спуска на набережную.

— Я того же мнения, — пробормотал Антон, чувствуя легкое головокружение от близости женщины, которая становилась все понятнее и желаннее, но вместе с тем недоступнее и дальше.

Валерия повернулась к нему, глядя испытующе и строго, положила руку на плечо, но тут же быстро отвернулась и сказала, глядя вниз с преувеличенной озабоченностью:

— Ой, кажется, катер уже отходит, не успеем…

Но они успели, сбежав по лестнице вниз и махая руками рулевому трамвая, выглядывающему из рубки. Однако лучше бы они этого не делали.

На набережной, возле каменной лестницы к молу вдруг остановилась шикарная иномарка — черный «Мерседес» с темными стеклами и такая же черная отечественная «Волга». Из той и другой машины выскочили широкоплечие парни в черных костюмах с короткой стрижкой, похожие друг на друга как кегли, вывели босса — одутловатого, с рыжеватой порослью на лице, долженствующей означать бороду и усы, но больше придающей лицу неряшливый небритый вид, мужчину в костюме редкого канареечного цвета. Трое здоровяков сбежали вниз, к пристани, один из них подошел к капитану катера, второй взобрался на его борт и повелительным тоном бросил пассажирам:

— Выходите! Трамвай дальше не идет. Подождете следующего.

Антон готов был сойти, не вникая в суть происходящего, но внезапно взбунтовалась Валерия.

— Это еще почему? — вызывающим тоном сказала она. — В чем дело? Молодец в черном посмотрел на нее, как сквозь стену.

— Повторить? Проваливайте и побыстрее, шеф ждать не любит.

— Пойдем, — тихо сказал Антон, сдерживаясь. — Какой-то пахан решил покататься по реке, ну и черт с ним.

Охранник неведомого шефа подошел к ним ближе, оглядел Антона, процедил сквозь зубы с кривой ухмылкой:

— Земеля, забирай свою телку и сваливай, и скажи спасибо, что я сегодня добрый. А ты, красавица, быстренько ножками топ-топ отсюда, без лишнего базара, а то ведь упадешь ненароком, ногу сломаешь…

— Вижу, добрый ты фраер, — усмехнулся Антон, — да на беду я сегодня злой. Иди-ка искупайся.

Он сделал одно по-змеиному гибкое движение, как бы обтекая верзилу слева, сгибом локтя захватил его шею и рывком бросил через перила верхней палубы трамвая. Раздался тяжелый всплеск.

Охранники подъехавшего на «мерсе» босса оглянулись, никто из них не понял, что случилось, и лишь организатор охраны, смотревший на катер сверху через парапет набережной, успел заметить летящую в воду тушу своего подручного.

— Эй! — крикнул он вниз скорее с недоверием, чем с тревогой. — Что там у вас происходит?

— Упал кто-то, — доходчиво объяснил ему Антон, жалея, что не сдержался. — В воду.

Охранник между тем выплыл и заорал, будто его режут:

— Он меня скинул! Держите гада! Убью! Пидорюга! Вытащите меня!.. Задержите того длинного!..

Двое приятелей «утопленника» двинулись на верхнюю палубу, расталкивая спускавшихся на берег пассажиров, как танки, и Антон попытался предотвратить назревающий конфликт. С поднятыми на уровень плеч руками он шагнул навстречу парням, проговорил извиняющимся тоном:

— Ребята, он оскорбил даму, и я прописал ему водные процедуры. Ну, переусердствовал немного, каюсь, с кем не бывает. Мы сейчас уйдем тихо-мирно, а вы катайтесь, сколько влезет. Договорились?

— Искупайте обоих, — коротко бросил одутловатый шеф своим холопам. — Вода теплая, не утонут.

— А чьи вы будете? — продолжал тем же тоном Антон, обращая внимание на оттопыривающиеся борта пиджаков; они явно были экипированы наплечными кобурами. — Хоть знать буду, с кем судьба свела.

— С депутатом Козловым тебя судьба свела, — угрюмо бросил первый громила, приближаясь. — Знать надо таких людей. За борт сам прыгнешь или помочь?

Ответ Антона был короче — мгновенный выпад пальцем в переносицу, толчок в плечо, и гигант шумно ухнул в воду между причалом и бортом катера. Его напарник не сразу осознал, что произошло, сунул было руку под мышку, и Антон ударил его сильнее — ладонью в ухо, отобрал пистолет и лишь после этого ударом в голову отправил за борт. Навел пистолет («Глок-17», где они только умудряются достать такие шикарные игрушки) на замерших с руками под отворотами пиджаков телохранителей «известного депутата Думы Козлового».

— Отзови своих щенков, господин депутат. Попадание одной такой маслины в брюхо не способствует пищеварению, а свидетелей тут много, которые подтвердят, что я всего лишь защищался.

— Разреши, Кеша, я его… — начал было зеленый от злости командир охраны, но депутат остановил его взмахом руки, оглядел Антона и стоявшую сзади с решительным видом Валерию, кисло улыбнулся.

— Ох и нажил ты себе неприятностей, гений дзюдо. — Голос у депутата был жиденький, тенорочком, но злой. — Ведь я тебя везде найду. — Он повернулся к своим телохранителям. — Поехали, мальчики.