Раскол во времени

— Не он ее начал, что, я должен упомянуть, делает этого человека скорее счастливее, чем достойнее. Он обожает искать предлог для хорошей схватки. В данном случае он появился у него после того, как получил удар ножом.

— Что?

Маккриди отмахивается от моего беспокойства:

— Он зашил себя позже. Опять же, не в том дело, что его кровь оставила узор на стене. Он начал его зарисовывать и сравнивать с раной и углом удара. Когда юная леди проявляла большой интерес к тому, что он делал, он довольно охотно объяснял ей это, так и не поняв, что ее совсем не интересует картина крови, а больше интересует его… — он кашляет, — его способность оплатить ее услуги.

— Ах, она была секс-работницей.

— Э… что?

— Леди с договорной привязанностью?

Он коротко смеется.

— Думаю, да. Хотя у меня такое чувство, что она договорилась бы об очень низкой цене за эту привязанность. Они всегда подходят Дункану. Но дело в том, что он был в неведении. Он никогда не обращает внимания на интерес со стороны представительниц прекрасного пола.

— Потому что он предпочитает мужчин?

Глаза Маккриди округляются, и он непонятно бормочет, прежде чем сказать:

— Нет, ему нравятся женщины. Но женщины, которые ему нравятся — это не миловидные продавщицы, не продавщицы пирогов и не обаятельные горничные, и уж точно не «леди с договорной привязанностью», как ты выразились. Он никогда не заметит твоего интереса, потому что не разделит его, и если ты заставишь его это заметить, он найдет тебе другую работу в течение недели. Ты неудачно выбрала цель, Катриона.

— Возможно, вы ошибаетесь насчет моего интереса, сэр.

Он фыркает:

— Значит, тебя действительно интересует наука о мертвых телах?

— Как вы сказали, я из хорошей семьи. Хотя я до сих пор скрывала это, у меня есть образование. И мозг, хотя вы, очевидно, так не считаете.

— О, я никогда не сомневался в этом, Катриона.

— Да, я вижу здесь лазейку. Лазейку для трудоустройства. Доктору Грею нужен помощник, и, поскольку я не брезгливая, я не вижу причин, по которым мне не следует желать эту должность. Да, это может потребовать некоторого преувеличения моего интереса к предмету, но это, все же, гораздо интереснее, чем оттирать ночные горшки.

Он разглядывает меня, и я уже могу сказать, что привела веский аргумент. Надеюсь, что Катриона согласится с этим, когда вернется.

— Хорошо, — медленно говорит Маккриди. — Я не буду мешать тебе стремиться к этой должности. Однако, если твое стремление будет направлено куда-то еще…

— Не будет, — говорю я с убеждением, которое, кажется, оседает в его разуме.

Он ведет меня обратно за угол, туда, где Грей уже прочесывает местность. Заметив нас, Грей широко шагает к нам с пирогами в руках.

— Какого черта вы там делали? — спрашивает он.

Он кажется искренне озадаченным, не в состоянии предположить естественную причину, по которой мужчина может завести хорошенькую служанку за темный угол. Тогда Маккриди прав, Грей не видит Катриону в таком свете. Какое облегчение.

Грей протягивает мне пирог, а затем объясняет мою теорию пыток с ногтями и отсутствующим зубом. Как и было обещано, он не упомянул меня как автора, но и себя тоже, формулируя свои слова таким образом, чтобы Маккриди предположил, будто это была идея Грея, но с возможностью исправить это позже. Я не могу представить, что Катриона будет заботиться о том, кто присвоит себе заслуги, но Грей изо всех сил старается быть справедливым, и я ценю это.

Когда Маккриди вызывают обратно в участок, Грей поворачивается ко мне:

— Теперь ты можешь приступить к своему урезанному полдня, Катриона, за который я компенсирую вдвойне.

— Спасибо, сэр. Прежде чем я уйду, могу я задать вам странный вопрос?

Одна бровь приподнимается с интересом.

— Конечно.

— Где меня нашли после того нападения?

— Где тебя нашли…?

— Я хочу пойти туда и проверить, не подтолкнет ли это мою память. Я не помню того вечера и хотела бы знать, что со мной случилось, — я бросаю взгляд в сторону полицейского участка. — Я полагаю, ведется активное расследование?

Он колеблется и темный румянец заливает его щеки. Он бросает взгляд в сторону участка, а затем дергает галстук, как будто тот вдруг стал слишком тугим.

— Э, да. Я имею в виду, нет, нет никакого расследования. Если бы ты погибла при нападении, то, конечно, было бы, но ты не погибла, и…

— И я всего лишь горничная.

Я ожидаю, что он будет отрицать это, но он говорит:

— Отчасти это, а отчасти потому, что в районе города, где тебя нашли, такие нападения происходят трижды за ночь. Возможно, не такие серьезные, как твое, но нападения происходят достаточно часто, поэтому полиция не вмешивается, если только нападение не приводит к убийству.

— Что, я уверена, является отличным сдерживающим фактором для местных воров, хулиганов и насильников.

Он еще больше краснеет.

— Э-э, да, что касается этого, ты не была… — еще один рывок за воротник. — Как лечащий врач, я чувствовал себя обязанным проверить наличие признаков вмешательства в…

— Мою добродетель?

— Да. Если бы это произошло, я бы настоял на расследовании, но это, похоже, не было целью твоего нападавшего. Кроме того, уверяю тебя, что я провел лишь самую аккуратную проверку.

— Это был медицинский осмотр, — говорю я. — Все в порядке. Теперь, независимо от того, ведется ли расследование, я хотела бы встряхнуть свою память, если это возможно. Я боюсь, что на меня напал кто-то знакомый мне, кто-то, кому я могла доверять.

Он хмурится:

— Не было никаких доказательств того, что это было что-то иное, кроме случайного нападения.

Так ли это? Детектив во мне не может не анализировать то, что я услышала той ночью. Первый крик прозвучал как игривый визг, как будто Катриона была удивлена кем-то, кого она знала. Кто-то, кого она хорошо знала? Или просто знакомый?

Опять же, не моя обезьяна. Не мой цирк. Если повезет, Катриона вернется сегодня и сможет сама назвать имя нападавшего.

— Вы скажете мне, где это произошло? — спрашиваю я.

— Я отведу тебя туда.

Я качаю головой:

— У вас есть дела поважнее, сэр.

— На данный момент нет. К тому же, как я уже сказал, это не место для молодой женщины. Я настаиваю на том, чтобы сопровождать тебя.

Глава 10

Грей не преувеличивал. Когда мы приходим туда, где напали на Катриону, у меня глаза на лоб лезут: какого черта здесь забыла девятнадцатилетняя служанка? По моим предположениям, на этом самом месте напали и на меня. Что за ирония: в наше время это словно срисованная с открытки туристическая улица, ступив на которую, попадаешь в прекрасный викторианский Эдинбург, на самом же деле не всякий викторианский бродяга захочет здесь оказаться. Узкая, мощенная булыжником дорога — чистенькая, притягательно старомодная в двадцать первом веке — сейчас настолько мрачная и затененная, что можно повесить указатель «Аллея Рукоприкладства».