Расколотое сердце кондитера

«Нужно верить в лучшее. В противном случае думать о проблемах по мере их поступления».

Барбарис помог Лиде и Марине забраться в телегу, подсадив сначала одну, а затем и другую девушку. Обеим в этот момент было невероятно стыдно, потому что со стороны их попытка притулить пятые точки на скрипучие доски казалась комическим представлением. Но стоило отдать должное Барбарису, он ничем не выдал своего раздражения или недовольства, даже когда Марина нечаянно ударила его пяткой по подбородку.

— Прости, пожалуйста!..

— Ничего.

Барбарис в этом плане был куда проворнее, он умудрился в телегу запрыгнуть, подтянувшись на руках.

— Ну что, ребятки, готовы? — спросил их возчик, сжав в руках кожаные поводья.

Он был уже довольно стар, но спину держал ровно. На морщинистом лице застыло выражение усталости, но в зеленых глазах по-прежнему искрились золотистые блики юношеского бунтарства.

— Да, можно отправляться, — сказал Барбарис.

Иргиец цокнул языком, отдавая лошади приказ, и телега двинулась с места.

Теперь дело оставалось за малым — проехать через городские ворота.

— Ничем себя не выдавайте, — тихо проговорил Барбарис, сев напротив девушек. — Если вдруг остановят и спросят, то мы — торговцы, которые благополучно продали весь свой товар и возвращаемся домой.

— В Тисс.

— Да.

— Как тебе удалось подговорить его? — спросила Марина, указав на незнакомого им иргийца. — Ему что, совсем не интересно, кто мы?

— Может и интересно, но мы с ним принадлежим одному народу. И если одному иргийцу нужна помощь, то второй поможет без лишних вопросов. Особенно, если сказать, что у нас проблемы с цитронийцами.

— Вы их недолюбливаете? — задала Марина еще один вопрос.

В отличие от нее, Лида об отношении всего Птифура к иргийцам узнала еще во время турнира, поэтому и не удивилась, узнав причину, по которой совершенно незнакомый ни им, ни Барбарису иргиец согласился им помочь.

— Это они нас недолюбливают, считают себя слишком умными.

— Вот как…

— Барбарис, а что ты знаешь о старейшинах Ирги? — Лида решила перевести разговор на другую тему. — И в целом о царствующей семье?

— А что о них знаешь ты?

— Кизил лишь недавно стал царем, так?

Барбарис кивнул.

— Незадолго до того, как начался турнир, царица Бузина скончалась из-за болезни. Царь Кизил стал новым правителем.

— Но он ведь не прямой наследник. А всего лишь племянник прошлой царицы?

— Да. К сожалению, у царицы Бузины не было собственных детей, поэнтому еще при ее жизни встал вопрос о том, кто станет новым правителем Ирги в случае ее кончины. После недолгих споров было решено, что им станет старший ребенок и единственный сын младшей сестры царицы, царевны Калины — Кизил.

— Он ведь не единственный ребенок?

— Помимо него у царевны Калины еще четверо дочерей.

— Ясно, значит власть перешла к другой ветви семьи.

— Можно и так сказать.

— Я слышала, — осторожно начала Лида, — что старейшины не жалуют Кизила.

Барбарис безучастно пожал плечами.

— Я простой иргиец, мне малоизвестно о делах, происходящих во дворце.

— И все же?.. — допытывала Лида. — Ходят же разговоры?..

— Ходят, но простой народ далек от дворцовых интриг, пойми.

— Ты не простой народ, — не согласилась с ним Лида. — Ты смог добиться покровительства знатного рода за пределами Ирги, разве не так? Такой как ты, Барбарис, уж точно не должен относить себя к простым людям.

— Я не человек.

— Ты понял, о чем я, — отмахнулась Лида. — Не придирайся к словам. Я просто хочу понять, чего мне ожидать, когда я попаду во дворец.

— Если ты в него попадешь, — поправил ее Барбарис, разглядывая появившиеся вдалеке городские ворота. — Я все еще считаю, что тебе нечего там делать. И на твоем месте, попав на станцию «Клафути», я бы отправился в Баттенберг. А оттуда прямиком в твой мир, где княжечья семья тебя не достанет.

— Ты предлагаешь мне сбежать? — Лида была готова задохнуться от возмущения. Почему все советуют ей вернуться домой? — Ты бы сбежал на моем месте?

— Я не на твоем месте и никогда на нем не буду. Но от своего господина я слышал, что объявили суд аристократов. — Барбарис вновь заговорил в полголоса. — И знай, если ты на него попадешь — тебя казнят.

Лида буквально почувствовала на своей шее холодное прикосновение фантомных пальцев.

— И царя Кизила тоже. В отличие от тебя, он вряд ли покинет территорию дворца, только для того, чтобы отыскать тебя и присоединиться к твоей борьбе за справедливость.

Слова Барбариса больно ранили чувства Лиды, ведь она считала, что поступала правильно. И так должны были бы поступать и все остальные. Но видимо это было не так. Она кусала изнутри щеки, лишь бы не дать чувства вырваться наружу. Марина подбадривающе сжимала ее ладонь, метая в Барбариса молнии недовольства.

— Я говорю это для твоего же блага, — поняв, что мог переборщить, проговорил иргиец, нервно почесав затылок. — Тебе нужно вернуться домой, там безопаснее.

Внезапно мужчина, управлявший их транспортом, крикнул «Досмотр» и телега замедлила ход. Все посмотрели вперед.

За разговором они не заметили, как быстро достигли городских ворот и оказались в окружении цитронийских стражников.

Лида и Марина сильнее натянули на лбы козырьки своих кепок, а Барбарис шепотом попросил их вести себя как можно более естественно.

— Они заметят ваш страх, не паникуйте.

Но легко ему было говорить! Сердца девушек забились в таком быстром ритме, что им казалось, они вот-вот выскочат из груди. Марина нервничала сильнее, ее горло сковал участившийся хриплый кашель. Она согнулась, накрыв ладонью рот, но приступ становился сильнее.

— Маня!..

Лида не знала, что делать. Похлопать подругу по спине? Или просто положить свою ладонь между ее лопаток? Кашель одолевал Марину на протяжении всего того времени, что она находилась вместе с Лидой в Птифуре. Может, у нее на что-то аллергия?

«Не нужно было брать ее с собой», — подумала Лида, виня себя в том, что из-за этого их путешествия Марина чувствовала себя плохо.

Из-за суматохи, возникшей в телеге, один из стражников, только собиравшийся досмотреть телегу, стоявшую в очереди перед ними, направился в их сторону.