Раскрыть ладони
Шрифт:
Выдыхаю ругательство. Не слишком заковыристое, зато грязное и смачное. Видимо, оно звучит с каким-то особенным чувством, потому что призванное мной существо перестает отряхиваться и оборачивается.
— Под хвостом тянутый?
Переспрашивает слегка удивленно, но судя по ноткам в голосе, вопрос вызвало вовсе не содержание моей тирады, а то, что она вообще прозвучала. Словно пришлец заметил мое присутствие на чердаке только сейчас и… Насторожился? Испугался? Приготовился к обороне и атаке одновременно? Ничуть не бывало. В этих глазах нет ни страха, ни решимости, ни азарта. Вообще ничего нет.
Темно-зеленое
Кто же он такой? Все-таки, демон? Не-е-е-ет. Обитатели Полей Отчаяния, призванные в наш мир, не стали бы принимать столь… жалкий облик. Правда, недаром говорят, что внешность обманчива, и если вспомнить примеры из моей жизни… А сколько их было?
Первый, разумеется, Тень. Наемный убийца, умелый и опасный, на поверку оказался сущим идиотом и испортил мне все, что только смог.
Второй? Господин старший распорядитель. Пока он прикидывался могущественным и таинственным владыкой судеб, я старался осторожничать и вести себя тихо. А ведь если бы заранее знал, что дядюшка Трэммин — всего лишь злобный и погрязший в ненависти человечишка, все могло получиться иначе. Следовало сразу вывести его на чистую воду, раззадорить, подставить перед тем же Надзорным советом… Но меня обманула искусно сделанная маска.
А третий? Третий — это я сам. С виду статный и сильный, но на деле… Бесполезная тряпка. Даже пол мной и то не подтереть.
Так может быть, невзрачное на первый взгляд существо, замершее посреди восковых разводов, окажется… Нет. Зачем я снова лгу самому себе? Внешность ничего не говорит о внутреннем содержании, это верно. Но за пределы и возможности тела выйти невозможно. Как говорится, что есть, то есть. Не более.
— Можно задать вопрос?
Э-э-э… Он ко мне обращается?
— Ну… да. Какой?
Пришлец медленно обводит взглядом чердак, заметно задерживаясь на изучении разноцветного узора под своими ногами, качает темноволосой головой и задумчиво произносит:
— Собственно, я его уже задал, но, по всей видимости, для вас он оказался непонятным… Что ж, повторю иначе. Почему я здесь очутился?
Я бы и сам хотел это знать. Честно. Потому что мне нужен был кто угодно, но не парень примерно моего возраста или чуть старше, напрочь лишенный каких-либо примечательных черт. Хотя, разговаривает на редкость вежливо. Я бы на его месте рвал и метал, если бы меня вдруг вытащили… Но откуда?!
Если я не достучался до врат, ведущих на Поля Отчаяния, на какую тропинку свернул и в какое из мгновений? А самое главное, где завершил свой путь?
— Видите ли…
Мысли бы путались, если бы вообще нашлись сейчас в моей голове. Значит, лучше сказать правду, уж для нее слова найдутся!
— Мне просто было нужно. Очень.
Густые брови настороженно сдвигаются.
Я неправильно подобрал слова? Конечно. Еще бы начал с описания душевных терзаний…
Снова все порчу. Нет, хватит! Последние минуты жизни следует провести так, чтобы не было стыдно.
Ни одному из присутствующих.— Был нужен.
— Я?
Вот теперь он удивился очень даже по-человечески, и бронзовые щиты заметно дрогнули, но все же удержались на месте.
— Нет.
— Тогда почему я здесь?
— Наверное, что-то не получилось. Или получилось не так. Не знаю.
— Не получилось? — Он поправил ремень сумки, норовящей съехать с плеча, и скрестил руки на груди. — А что именно вы делали? Вернее, хотели сделать?
Странно, но врать совсем не хочется. И отмалчиваться — тоже. Так всегда происходит перед смертью? Жаль, проверить невозможно: не стану же я умирать несколько раз подряд?
— Я хотел вызвать демона.
— Демона? — Уголки его губ поползли вверх, но почему-то остановились на половине пути, изобразив не улыбку, а горькое сожаление. — Демона, значит…
После этих слов могло последовать все, что угодно, от обвинений меня в сумасшествии до рукоприкладства, и я был готов к любому повороту событий, но только не к происшедшему.
Парень вздохнул, позволил сумке сползти вниз, вслед за ней сам опустился на пол, прямо в застывшие восковые лужицы, подтянул колени к груди и, пристроив на них руки, спросил:
— А в чем состояла та серьезнейшая причина, которая подвигла вас на вызов демона?
А-хм… Лучше бы засмеялся или обругал, а не изображал внимание.
— С чего вы это взяли? Про причину?
— Вообще-то, каждое событие в подлунном мире происходит не просто так, а с некой надобностью, пусть не всегда известной его участникам, — туманно заметил пришлец, но тут же сменил тон на более четкий и простой: — Ответ написан у вас на лице.
— Какой ответ?
— Демона вызывают в трех основных случаях. Во-первых, вмешательством в ткань мироздания балуются юные волшебники, только-только почувствовавшие свою силу и не осознающие ее истинных пределов. Во-вторых, демонов призывают умелые, но ленивые маги для исполнения затруднительных поручений. А в-третьих… Бывает и так, что человек отчаивается добиться чего-то сам и использует последнюю имеющуюся возможность, чтобы… Какова ваша цель, кстати?
— Почему это вы решили, что я принадлежу именно к третьим?
Мне выговаривают с мягким укором:
— Для юного испытателя чужого терпения вам слишком много лет. На мага, промышляющего вызыванием демонов, вы не похожи, уж простите. Зато отчаяния на вашем лице было столько, что… И сейчас еще остается. Будете возражать?
А что толку-то? Он мгновенно все понял сам, без моих подсказок, стало быть, попытку отмолчаться воспримет только лишним и подтверждением собственной правоты. Трусливым подтверждением. А я не хочу казаться трусом. Потому что больше ничего не боюсь.
— Нет.
Удовлетворенный кивок и предложение продолжать:
— Я слушаю.
— Что?!
— Причину, конечно же.
Он надо мной издевается?
— То есть?
— Ну, раз уж я все равно оказался здесь, почему бы…
Точно, издевается. Да еще с такой благожелательностью, что тошно становится.
— Вы плохо поняли? Мне нужен был демон. Де-мон.
— Можете считать, вы своего добились. Дальше?
Ох. Поднять бы его на смех или выгнать взашей. Вот только… Он слишком серьезен. И смотрит так…