Расплата за наивность

Наконец усилием воли ему удалось сфокусировать взгляд на мужской фигуре, сгорбившейся у кровати.

— Рус-там… — прошептал он. — Ты?

— Я, дорогой, я! Спи. Теперь все будет хорошо…

Проваливаясь в сон, Давид облегченно вздохнул — он у друзей…

Маленький домик, купленный Алкой недалеко от ее новых друзей, претерпевал чудовищные изменения.

С утра до ночи здесь трудилась бригада, возглавляемая Николаем. Стук топоров и молотков оглашал окрестности мелодичным звоном. Брызги сварки расцвечивали ночь фейерверком, обещая Алке начало новой жизни.

Она смотрела на все эти хлопоты с радостным возбуждением. Слившись вновь со своей семьей, она наконец обрела покой и душевное равновесие.

Любушка, уточкой переваливаясь по двору, шутливо покрикивала на строителей, норовя ухватить за непослушные кудри расшалившегося Стасика.

Надежда, усадив на пышную грудь Валерика, вышагивала по отремонтированному дому и придирчиво выискивала все новые и новые недоделки.

— Ей-то, понятное дело, не до этого, — кивала она в сторону улыбающейся Аллочки. — А зима на носу. Так что давайте, ребятки, за работу!

Более строгую инспекцию вряд ли можно было себе представить. Чертыхаясь, строители подчинялись этой шумноватой женщине, в глубине души все же соглашаясь с ее замечаниями.

Новоселье отметили в первый день зимы. Николай, отпуск у которого давно закончился, ввалился в дом весь обвешанный пакетами с подарками.

Валерик заковылял к отцу, хлопая в ладошки и повизгивая. Алка чмокнула брата в щеку, смущенно пряча под джемпером начинавший округляться животик. Затем уступила место Надежде, которая все это время гостила у нее.

— Так, мать, ты домой собираешься или нет? — целуя жену, спросил Николай. — А то я совсем одичал там.

— Вот новоселье справим и поедем, — и видя, как сразу погрустнела Аллочка, добавила: — Ненадолго, успокойся. Мы будем частыми гостями, еще надоедим.

— А что-то я соседей не вижу, — огляделся по сторонам Николай.

— А у них прибавление семейства, — пояснила ему сестра. — Любушка девочку родила. Ну а Лешка, понятное дело, от роддома не отходит.

— Ясно… Ну, девки, налетай на подарки, — с этими словами он принялся вытряхивать пакет за пакетом на широченную софу, занимающую половину гостиной.

Много позже, когда со стола уже было убрано, подарки разложены по полкам шкафа, Николай, задумчиво поглядывая на сестру, спросил:

— Котенок, ты не помнишь, в каком городе у Давида его дворец?

— Я не помню, — пожала она плечами. — Я не знаю! Да и не город это вовсе, а так — поселок небольшой. Правда, дома все дорогие, за глухими заборами.

— Понятно…

— А почему ты спрашиваешь? — сразу насторожилась она.

— Да так, любопытство ментовское разобрало.

— А-а-а… — Аллочка встала и, подойдя к окну, глухо обронила: — Мне иногда кажется, что ничего этого не было. И если было, то не со мной.

— Ну, у тебя есть прекрасное подтверждение тому, что все это было именно с тобой, — беззлобно пошутил Николай, обнимая ее за плечи. — Ближе к лету родишь себе малыша. Такого же красавчика, как… Кстати, а Давид этот красивый был?

— Красивый… — печально улыбнулась Алка. — Высокий, стройный и красивый!.. Шрам небольшой…

— Где? — быстро отреагировал ее брат, пожалуй, слишком быстро. Поняв свою оплошность, он пошутил: — От аппендицита?

— Нет, — ничего не заметив, пояснила она. — На правом виске, в форме запятой.

— Хватит вам, — зашумела на них Надежда. — Нашли время воспоминаниям предаваться. У нас сегодня новоселье или как?

Разговор вернулся в прежнее русло.

Расстилая постель в отведенной для них маленькой спаленке, Надежда подозрительно уставилась на мужа.

— А теперь давай, выкладывай, — зашептала она. — Ты что-нибудь узнал о нем?

— Нет. Пока нет, — и, видя ее недоверчивый взгляд, покачал головой: — Ну, сама подумай: как я мог без каких-либо примет начать поиск? Таких Давидов в Грузии, как… К тому же он, может, и не Давид вовсе…

— Ну это-то вряд ли, — убежденно заявила Надежда. — В свой дом ее привез. Там фотографии семейные и все такое. К тому же у тебя теперь есть особая примета…

— Попробую начать поиск в этом направлении… Может быть, он жив. Хотя может случиться так, что лучше бы он умер…

— Это ты о чем? — подбоченясь, ощетинилась она.

— О том, дорогуша… По всему выходит — он бандит! А своей сестре я такого счастья не желаю.

— Подумаешь, бандит, — фыркнула Надежда. — А где их сейчас, правильных-то, найти? Один вон видал, какой хороший — через неделю забыл. А этот бандит, как ты выражаешься, твоей сестре цветы два года слал.

Их спокойно начавшийся разговор грозил перерасти в серьезную ссору. Поэтому Николай счел за лучшее отвернуться к стене и сделать вид, что спит.

Но сон еще долго не шел к нему. То, что сегодня он узнал от сестры, подтвердило самые худшие его опасения. Если верить информации, которую ему прислали из Тбилиси, — Давид остался жив. Более того, был он личностью довольно известной в определенных кругах и, что самое главное, опасной…

Местонахождение его в настоящий момент никому не известно. По всему выходило, что он где-то скрывался. А круг желающих увидеться с ним с каждым днем все разрастался. Теперь к их числу Николай причислял и себя…

Давид мрачно рассматривал стоящего перед ним на коленях человека. Размазывая по лицу дрожащими руками слезы, тот неустанно повторял:

— Я не виноват, Давид! Я не виноват! Он меня заставил.

— Каким образом?

— Он грозился отобрать казино… — всхлипывал мужчина.

— Почему?

— За долги…

— Я всегда говорил, Шота, что женщины тебя погубят!

— Но тебя ведь тоже едва не погубила женщина!

Последние слова застряли у него в горле, а вырвались наружу фонтаном крови. Он упал на подмороженную траву, уставив в небо невидящие глаза.

— Уберите его, — властно приказал Давид. Потом, обращаясь к своему спутнику, спросил: — Узнали что-нибудь о ней?

— Нет, — задумчиво покачал тот головой. — К тому же Шота был прав — не время сейчас…

Стиснув зубы, Давид неторопливыми шагами пошел к домику, откуда навстречу ему спешил седовласый старик, заботливо накидывая на плечи теплую куртку.

Рустам был прав — поиски придется прекратить. Его люди прочесали почти всю республику. Нигде никаких следов. В родном городе ее тоже не было, от расспросов его людям пришлось воздержаться, чтобы не привлекать к себе внимания.