Распутье

— Свен, зачем ты меня избил? Чего ты хотел добиться? Страха? Отвращения? Ненависти? Другого побоями не получают. А я, ты знаешь, воспитана иначе, чем ваши женщины. У нас муж и жена уважают друг друга, и в семье сразу всё хорошо. Поверь, если б, к примеру, супруг Марции не поколачивал её, она стала бы ласковее.

— Угу, вся дурь и дурной характер остались бы, — буркнул Свен.

— А почему ты уверен, что это дурь? Может, это прелестная придурь. Должны же быть у женщины маленькие слабости? Ну чем они могут повредить мужчине? Вот ты, к примеру, из моих выгоду извлёк.

Маг задумался, осмотрел с ног до головы и признал, что немного перегнул палку. Я пристально уставилась на него и протяжно требовательно протянула:

— Све-е-ен? Я кого-то убила, обманула, сделала что-то плохое? Я бросила тебя посреди незнакомого мира, я хоть раз усомнилась в тебе?

Маг недовольно хмурился и молчал. Чувствовала, ему неуютно, внутри шла напряжённая борьба.

— Свен, посмотри мне в глаза и спроси, изменила ли я тебе.

— Изменила, — не думая, выпалил Свен. Ноздри его раздулись. — Раз он пришёл, то…

— … то ты дурак, — закончила я фразу и потёрла саднящий зад. Больно! — Он ворвался в дом?

Кажется, маг понял, на что я намекала. Если бы Андреас узнал, что Свен меня избил, точно бы полез в драку. Ио ведает, каких усилий мне стоило сдержать слёзы и не показать, как мне больно! Как я прятала страдальческую гримасу за усталостью, как тщательно выбирала позу, чтобы Андреас ничего не заподозрил. Мы поговорили ровно пять минут, по сути, малайонец успел только сказать, где живёт. И всё, я ушла, якобы помогать с ужином. Спасибо, на улице уже сгущались сумерки, и тень падала мне на лицо.

— Почему? — озадаченно спросил Свен. — Почему не нажаловалась?

— Потому что ты мой друг, а друзьям не делают больно и прощают ошибки. Ио ведь наверняка тоже учит прощению, — надеюсь, догматы христианства и тут повторяют местные.

Маг подумал и кивнул. Потом прищурился и глухо потребовал:

— Поклянись, что не была у него.

О как! Дело принимает новый оборот. Что же наплёл учитель? Сдаётся, именно он натравил на меня Свена, а Кайса подлила масла в огонь.

— Учитель хотел бы оставить тебе дело? — наугад спросила я. — Если не родится мальчик.

Свен кивнул и недоумённо произнёс:

— Я не понимаю, к чему ты клонишь.

— К тому, что у него есть незамужняя дочь. А тут я. Ну, свяжи факты, Свен! — я нервно расхаживала по комнате, поражаясь собственной догадливости. Ну, конечно, вот откуда такая неприязнь! Мэтр хочет выдать за Свена дочку, тем самым сделав сыном, и передать дело. Ох, недаром маг для него Свенни! — Разве Иранэ шлюха, разве Иранэ кокетка, разве Иранэ способна нарушить слово?

— Нет, — глухо ответил Свен и снова сел. Пару раз порывался что-то спросить, но всякий раз раздумывал.

Я же стремилась развить победу и, заодно, вызвать мага на откровенный разговор.

— Почему ты меня избил?

— Потому что разозлился, — отмахнулся маг и поморщился. Ага, значит, уже сам жалеет.

— Ты решил, что я тебе изменила, верно? То есть предала. Но, Свен, ты и раньше знал об Андреасе, что я люблю его.

— Неважно, кого любишь, когда связан словом, — отчеканил маг и в который раз спросил: — Так было или нет?

— Нет, Свен! — уже теряя терпение, ответила я. — Ты зря приревновал. Запомни, женщину бьёт слабый, тот, кто знает, что не сможет её добиться. Разве ты такой?

Маг недовольно засопел и метнул на меня гневный взгляд. Что, не нравится? Так это правда.

— Порка — это учёба. И лучше ударить безвинного, чем оставить преступление без наказания, — явно процитировал чьи-то слова Свен. — Ты обижаешься на то, что я в сердцах поднял на тебя руку, да ещё готов извиниться за это. Да, готов, — мотнув головой, с нажимом повторил маг. — Ты убедила. А знаешь, сколько били меня? И вовсе не по такому серьёзному поводу. Зато я вырос тем, кто я есть, а не бей меня отец и учитель, ничего бы не добился. И он вправе бить и теперь, потому что мудрее и знает, что для меня лучше.

Вспомнилась недавняя оплеуха. И ведь Свен и слова не сказал, проглотил, хотя на щеке след остался. Как же здесь учат детей? Осторожно спросила и ужаснулась. Не так написал букву — розгами по рукам. Плохо вымыл пол — порка. Был недостаточно почтителен — розги. И иногда до крови. Свен спокойно упомянул о жутком избиении за испорченный артефакт, когда учитель сломал ему ребро.

— Зато больше ошибок не делал. Ладно, — смилостивился маг, — сейчас мазь сделаю, повязку наложу. И, — тут он запнулся и отвёл глаза, — прости. Я не хотел так сильно.

— То есть несильно ты хотел, — насупилась я. — И сколько раз в неделю планировал бить жену? Для острастки, так сказать, чтобы не забывала, кто в доме мужик. Иначе ведь не видно.

Свен аж побагровел и хлопнул самогона. Подумал и выпил ещё стакан, занюхав рукавом. Типичный муж из истории о «бьёт, значит, любит». Только я, вот беда, не желаю примерить на себя образ жертвы.

Что, не нравится? Что, смотришь исподлобья, пальцы сжимаешь и разжимаешь? Правда глаза колет?

Морщась, опустилась на кровать. Боком, разумеется, попой больно и зло продолжила воспитательную работу. Да, пусть я замуж за Свена не выйду, зато будущей супруге помогу.

— Давай, ну, ударь снова, избей! — меня прорвало, обида полилась резкими словами. — Это ж лучший способ доказать свою правоту. А так женщина всхлипывает, ты — крутой мужик, и все довольны. Сам вспомни, приятно было, когда учитель лупил? Нравилось? Или мечтал вырасти и сам ему врезать?

— Перестань! — оборвал поток обвинений маг и встал напротив, буравя хмурым взглядом. — Я же извинился и объяснил, почему так произошло. Ты же говоришь обидные слова.

— То, что заслужил, — пожала плечами. — Поднимающих руку на слабых не уважают.

— Можно подумать, ты до этого меня уважала! — взорвался Свен. — Никакой благодарности! Подлая женская порода!

— Чудесно! — хлопнула в ладоши и кое-как встала. — Прощай и всего тебе хорошего. Завтра схожу к священнику и узнаю, как разорвать помолвку. Собственное дело, так и быть, дарю взамен на проценты. Сколько, обговорим при встрече.

Маг дёрнулся, как от удара. На мгновение окаменел, глядя на меня ошарашенным взглядом, а потом ехидно улыбнулся.

— Иранэ, — голос Свена сочился ядом, — если ты будешь брать от меня деньги, Андреас на тебе не женится.