Распятие души украинца. Книга первая. Дети войны.

— А ради чего просыпаться? Почему я здесь? Почему мы должны ежедневно и ежечасно подчиняться немецким офицерам, поддерживая их осточертелый «орднунг»? — вопросительно, уставившись потухшим взглядом в глаза Сидора, размышлял вслух Мирон. — Почему я должен мотаться по Европе и стрелять, в сопротивляющихся этому порядку, часто безоружных людей? Перед моими глазами во сне и наяву, как живая, восстаёт полячка, закрывающая своим телом малыша.

В её горящем взгляде мольбы и просьбы о пощаде не было. Там было презрение. А вы её из автомата…. Только теперь я понял: у бешеных зверей пощады не просят.

— Здравствуйте, дедушка! — я ваша бабушка. Приехали, только вот куда не понятно. Похоже, что тебе действительно лучше было сидеть дома у мамки под рукой. Как это я сразу не сообразил — ведь ты миротворец и в воины не годишься. Но ничего, воинами не рождаются, ими становятся. Так что давай выкладывай всё, что за душой имеешь.

— Нечего мне давать и выкладывать. Всё что там хорошего было, испарилось вместе с туманом розовой мечты отца о суверенной Украине из рук немцев, — вовлекаясь в разговор, возразил ему Мирон.

— Старому дураку удивляться нечего. А тебе пора бы понять, что добывать всё нужно своими руками. Ляхов и жидов, считай, прикончили мы достаточно.

А вот этих голодранцев коммуняк одолеть пока не можем. Ничего, «Вермахт» ещё в силе и «юшку» с москалей пускает исправно. Чем больше фашисты и советы укокошат друг друга, тем лучше для нас, — поучал непутёвого родича Сидор.

— Размечтался ты, мой брат. Дивизию «Галичина» немецкое командование перебрасывает на фронт под Броды. Будем противостоять боевым частям Красной Армии. Это не партизаны и не разрозненные группы сопротивления повстанцев. С кого пойдёт юшка ясно, как божий день.

— Не раскисай и не помирай прежде времени, Мирон. Главное из этой «мясорубки» выскользнуть живым. Глядишь, в Европу подоспеют американцы. Войдут сюда они надолго. Пока же «союзнички» выжидают, когда можно будет заварить «кашу» наименьшим количеством дров. Кушать её, даст бог, мы будем вместе. А там будет и самостийная Украина, и новая Европа и возрождённый «Вермахт». Уж тогда-то, взяв реальную власть, мы в первую очередь запретим партию коммуняк и вычистим неньку Украину, чтобы и духу их не было. Запомни, пока я добрый, ради нашей «незалежной» я и родного брата не пожалею. Уразумел?

Перегруппировки и переформировки войсковых частей, диктуемые оперативной обстановкой военных сражений, не зависели от желания и воли рядового бойца Фёдора. Но он, как и сотни тысяч таких же солдат, выживших и научившихся воевать, заставил гитлеровскую военную машину давать сбои и начать отступление по всей громадной линии боевых действий.

Пехотная часть Ясеня входила в состав одной из танковых армий первого Украинского фронта под командованием талантливого генерала Ватутина Н.Ф. Красная Армия наступала, начав освобождение правобережной Украины.

— Ну, Фёдор, радуйся! Мы идём освобождать твою родину. Вдруг повезет, и ты станешь непосредственным освободителем своего местечка Берёзовки, — обнадёживали его, боевые друзья.

О своей семье Фёдор не имел никаких известий уже три года. Насмотревшись разрухи, горя и беды, сотворённых фашистами в освобождённых населённых пунктах, он боялся вспугнуть надежду на встречу жены и детей живыми и здоровыми. Война крепко сдружила неразлучную тройку рядовых бойцов: русака Моисеева Николая, еврея Лёвочкина Соломона и украинца Фёдора Ясеня. Среди них Николай умел мастерски гадать и предсказывать события по каким-то чудным картам. «Он у нас немножко колдун!» — решили друзья. Испытывать судьбу Николай всячески противился. Но иногда удавалось его уговорить и по большому секрету пророческие карты вынимались из вещмешка.

— Просите не меня, а бога быть более благосклонным и отзывчивым к вам и вашей судьбе, — наставлял он своих друзей.

— Так мы денно и нощно его об этом только и просим! Но он молчит. А вот твой этот, который с рогами, если малость через карты проговориться, то большой беды никому не будет, — рассуждали они.

Моисеев неохотно брался за гадание. Всё плохое, что там видел и нагадал, он обычно не говорил. Смешав карты, Николай замыкался, немногословно объясняя, что сегодня «нечистые» говорить не желают.

— Бог с ними с чертями! Ну, а как ты считаешь, мы втроём до победы доживём? — не отставал от него любознательный Лёвочкин.

— Кому ты нужен? Выкрутишься! Хотя, берегись пули от националистов. Предсказанное тебе рождение двух девочек на земле обетованной, может и не состоятся.

— Ничего себе, обрадовал: «если не убьют, то жить будишь!». «На земле обетованной» — это что в потустороннем мире?

— Умный ты, прямо Соломон, да не очень. Моё дело передать, что предсказали карты. Ты уж кумекай сам, как тебе быть.

— Будто меня спрашивают, как мне быть…, будто мне хочется сидеть в этом вонючем окопе и лезть под пули….

— Лёвочкин, не гневи бога! Вера у нас несколько отличается, но бог один. Чрезмерное любопытство до добра ещё никого не доводило. Черти судьбу приоткрывают не даром, всегда нужно платить. Тебе сказано «берегись пули от националистов» — хороший повод для раздумья. Соображай, кому тебе молиться: богу или чёрту, — глядя в глаза товарищу, на выбор предостерегал Фёдор.

— Совершенно верно, у каждого человека в любой ситуации возможность выбора есть всегда. И пока мы в состоянии выбирать люди всегда остаются людьми. Не искушайте меня больше. Единственное что вам скажу: до победы над Гитлером мы все втроём доживём. А там…, кто может предсказать судьбу? Тем более что мы сами творим её собственным действием или бездействием, — Моисеев собрал и спрятал карты в рюкзак. Несмотря на просьбы, больше их он не вынимал никогда.

Если раньше Сидор Хорцыз на что-то надеялся, то с успешным наступлением Красной Армии на Правобережную Украину он впервые почувствовал себя, мягко говоря, неуютно. Казалось, этому зверю, в жестокости и злобе растерявшему все человеческие чувства, страх не ведом. Однако кажущееся бесстрашие, основанное на безнаказанности, начало давать серьёзные сбои. Временное бездействие тревожило и угнетало. Неожиданному предписанию прибыть в распоряжение гестапо он обрадовался.

— Командировка в это учреждение — не приглашение на пироги к тёще. Однако, это пока ещё и не арест. Скорее я получу новую работу, — решил он.

Действительно ему предложили возглавить немецкую диверсионную группу для подрывной деятельности в ближнем тылу Красной Армии.

— Компактная боевая группа в составе опытных двух подрывников, двух снайперов и радиста уже скомплектована. Тайники с оружием, боеприпасами, продовольствием, документами и формой одежды заложены. Ваш позывной и новая фамилия Туз. Туз Борис Петрович — лицо фактически существовавшее. Ваша главная задача — Уничтожение штабов и видных военачальников Красной Армии. В мелкие стычки и перестрелки не ввязываться.