Распятие души украинца. Книга первая. Дети войны.
Шрифт:
В период коллективизации землю и коней пришлось сдать в колхоз. Активным его организатором стал старший сын Пётр. Меланья ещё долго ночами бегала подкармливать своих лошадей, ставшими общественными. Среднего самого любимого сына Константина она выучила «на агронома». Он окончил сельскохозяйственный техникум и работал по специальности в колхозе. Константин — статный, симпатичный мужчина, унаследовал от матери решительный и твёрдый характер. Его мать Меланья не признавала никаких авторитетов. Бесспорным авторитетом на селе был поп — громогласный, рыжий, здоровенный мужик. И чего греха таить некоторые сельские вдовы, услышав слово божье, были не прочь принять от него и более ощутимые знаки внимания и ласки. Какая кошка пробежала между попом и Меланьей
На одном из районных совещаний напористый Константин познакомился с молоденькой симпатичной учительницей Евдокией. Буквально через неделю он привёз её в село к матери и объявил: «- Мама, знакомься, это моя жена!». Меланья проявлять характер не стала. Всё-таки любимый сын, да и жена как никак, а учительница! Тем более что вскоре пошли детки: мальчик Георгий и девочка Галя. Очень некстати, но любящих супругов разлучили: Константина призвали в ряды Красной Армии. Кое-как осмотревшись на западной границе погранвойск, он снял квартиру и вызвал к себе жену с детьми. Святая наивность, отчаянные были люди! А как же: «броня крепка и танки наши быстры…». И что там беспокоится какому-то лейтенанту, если сам И.Сталин не верил в скорое время начала войны.
Евдокия отчуждение местного населения почувствовала сразу же. Иначе как «Советкой» её не называли. Слава богу, что у Константина хватило ума после побывки отправить жену с детьми назад в родной Созыв. Он стоял и смотрел в след уходящему автомобилю и по его лицу катились слёзы. Непослушные ноги как будто вросли в землю и сам он, не сознавая, ещё живой стал прообразом памятника миллионам безвестно погибшим солдатам Великой Отечественной войны.
Таким его Евдокия и запомнила. После ряда предвоенных мытарств вместе с детьми она добралась назад домой в село.
Теперь же вместе с войной в это село пришли немцы. Правда, живых немцев они ещё не видели. А вот полицаи нагрянули и начали устанавливать свои порядки. Бывший заключённый Гуцал Степан, назначенный старостой, вместе с полицаями Хортцыза рыскал по всему селу, не пропуская ни одной хаты. В своё время Степан попал в тюрьму за кражу. Сущий пустяк — хотел унести с колхозного поля пять килограмм пшеницы. В тюрьме он получил соответствующее образование, хотя и прежде был человеком въедливым, завистливым и не компанейским. Соседи о нём говорили: «не желаем ему ничего плохого, но чтоб он сдох хоть сейчас — жалеть не станем». Теперь он начальник — составлял списки сельских девчат для отправки в Германию. И куда ты спрячешься, если он знал всех поголовно. Тем более что пять мордастых полицаев тут же обыскивали хату.
Подошла очередь и до Васильков. Опираясь на палку, посреди комнаты стояла Меланья. В углу возле печки вокруг матери, вцепившись в её подол, плакали дети.
— Где твой муж? — указывая пальцем на Евдокию, спросил Гуцал.
— На войне, — ответила она.
— На войне, так на войне! А за кого он воюет? — обшаривая бегающими глазами помещение, наступал на неё староста.
— Ты на нас грозно не зыркай! Воюет он за меня и за своих детей. Совсем не в пример некоторым, воюющим с женщинами и малыми детьми, — спокойно с издевкой произнесла Меланья и посмотрела прямо в глаза Степану.
— Ах ты, стерва! — выругался он. — Завтра вместе с невесткой быть на работе на центральном дворе колхоза. Зная неустрашимый характер хозяйки хаты, он счёл нужным лучше уйти.
Меланья тихо себя ругала за несдержанный язык. Ведь полицаи непременно зайдут в хату Петра, её старшего сына. Перед самой войной он был мобилизован в красную Армию. В бою был контужен и попал в плен к немцам. По счастливой случайности при прогоне колоны пленных солдат, Кристина выкупила его у полицаев конвоя.
Сейчас Пётр немного оклемался и свободно перемещался по своей хате. Не зная о
надвигающейся беде, он никак не мог налюбоваться своей красавицей женой. Статная, кареглазая Кристина с короной русых волос вокруг головы боялась поверить своему счастью: её муж живой! Вот он рядом, её любимый Пётр. Обе дочери близнецы Люба и Надя — все в мать, от отца не отходили. Счастливый младшенький Владимир бегал по хате готовый принимать ласку и от отца, и от матери, и от сестёр. Но шла война, всё было зыбко и не предсказуемо. Тем более счастье… — счастье на войне долговечным не бывает. Война это разрушение, это неизмеримое горе людей, война это смерть. И вот эта смерть в лице старосты и полицаев уже стояли на пороге их дома.Гуцал сразу же узнал своего обидчика. Именно Пётр поймал его на краже зерна. Времена были строгие, попав в тюрьму, Степан затаил на него лютую злобу.
— Ах ты, коммунистический прихвостень, ну что, попался! — злобно выдохнул он переполнявшую его ненависть. — Это он, советский активист, загонял село в колхоз, — объяснил староста ситуацию полицаям. Забирайте его.
Полицаи скрутили Петру руки верёвкой позади спины, хотя сил для сопротивления он ещё не имел. Девочки и Кристина бросились на своих недругов, пытаясь вызволить отца. Хортцыз наотмашь ударил женщину по лицу и ногой, как щенят отбросил девочек. Он оживился, по всему было видно, что горе людей, а так же власть силы над ними приносят ему удовольствие, удовлетворяя порочную жажду вседозволенности.
Вместе с сельскими подневольными девчатами на подводах полицаи увезли и Петра. Больше от него Кристина никаких известий не получала. Замороженная горем она прожила до конца войны. На вопросы людей отвечала невпопад или заторможено молчала. Они поговаривали, что бедная женщина от горя сошла с ума. Девочки Люба и Надя по ночам вскрикивали от ужаса: им снилось излучающее жестокость лицо Хортцыза.
Владимир рос мальчиком замкнутым, потерявшим в одночасье отца, радость и любовь, царившим в семье.
Тем временем захватнические войска всей Европы во главе с гитлеровской Германией всё дальше и дальше теснили Красную Армию, отступающую на восток. В ходе боёв и сражений этого отступления Константин Василёк живой и невредимый дошёл до Днепра под Киевом. С горсткой бойцов своей части, переправляясь через реку вплавь, под обстрелом немецкой артиллерии и бомбёжке авиации, на другой берег он не выплыл. Могучий широкий Днепр, ревущий и стонущий от взрывов снарядов, мин и бомб, стал безвестной могилой тысячам красноармейцам, среди которых оказался и Константин.
Его старший брат Пётр после ареста полицаями, был этапирован в группу пленных — смертников, строящих ставку Гитлера под Винницей. По завершению строительства этого логова фюрера фашистов, там же Петра и расстреляли.
Заплатив миллионами жизней солдат и мирных жителей, Красная Армия научилась достойно сопротивляться европейской военной машине. «Блицкриг» не прошёл. Получив по «морде» под Москвой, вермахт накапливал силы и строил планы для взятия Ленинграда на севере и Сталинграда на юге страны. Героические битвы народов Советской державы за эти города были ещё впереди. Впереди было Курское сражение. Впереди было освобождение оккупированной немцами Советской Украины. Как же жилось на этих поневоленных территориях простым мирным людям, в том числе и детям войны? — По разному….
Иллюзии украинских националистов о какой-то самостийной Украине, принятой из рук немцев, так и осталась блефом их больного воображения. Созданная ими Украинская Повстанческая армия (УПА), численностью по разным сведениям от двадцати до ста тысяч, к серьёзным армейским фронтовым действиям была не способна. Само название «повстанческая» вызывает недоразумение — против кого они восставали? Создавалась эта армия с одобрения немцев на территории им подконтрольной.
По соглашению с ОУН, УПА отводилась роль заранее вполне определённая — охрана железных дорог и мостов от партизан, силовая поддержка всех мероприятий оккупационных немецких властей.