Расскажи мне

– Пошли,- её совсем не ласково вытащили из машины, впрочем, нежностей никто и не ждал.

Утомлённый девичий взгляд проводил отъезжающее такси, а мысль: "Что-то придумал. Интересно даже ", - подняла её настроение.

– Пока, Паш,- произнесла, открывая двери родительской квартиры.
– Как только Егор появится, я тебе сообщу. Не огорчайся ты так,- с фальшивым сочувствием.

Потом вдруг вспомнила, что роль сыграна не до конца и поцеловала воздух перед собой, сопроводив это томным взглядом. На аплодисменты она не рассчитывала , а потому сообщила буднично:

– Я спать. Спасибо, что проводил.

Но Павел решительно проследовал за ней.

– Куда это ты, зая? Обещания надо исполнять, иди ко мне,- вкрадчивый голос, полный непонятных обещаний, хотя....

Муромов был уверен, что наказывать надо так, чтобы не пришлось больше повторять: "Такими вещами не шутят". Воспитательный процесс начался: её не ласкали - её наказывали. Василиса вытаращила возмущённые глаза.

– Прекрати,- рука, взлетевшая в попытке дать оплеуху за неожиданное нападение, была без особых усилий, но решительно заведена за спину, и ещё один грубый сминающий поцелуй показал: кто есть более опытный в этой игре. Вторая мужская ладонь тоже не бездействовала всё это время и нахально залезла под топ.

– А как же: провести со мной ночь, зай? Ты же хотела,- сладко-горячо в самое ушко, напоследок больно прикусив его, а в мужском плену оказалось то, что просто не могло там не оказаться в таких обстоятельствах. "Мой размер",- подумал Павел на автомате и погладил упругие округлости.

– Да что вы в этой Алёне нашли?

Василиса вырвалась и метнула на обидчика хмурый взгляд. Потом, как будто одумалась, и медленно- медленно поправила чёрный блестящий топик на животе, продемонстрировала чудесную шею, откинув назад волосы, но в насмешливых, всё понимающих глазах соблазняемого не изменилось ничего: обычный холод не начал стремительно таять и никаким таким уж особым мужским желанием её не опалило. А жаль.

– То, чего в тебе нет,- загадочно сообщил Павел.

***

Устроившись за кухонным столом и завтракая: кофе, йогурт, муз ТВ (одним глазом и одним ухом), Вася вторым ухом выслушивала увещевания братца, который появился следом.

– Что? Пашка на тебя так и не повёлся? Из-за этого ты злишься? А я тебе говорил.

– Егорушка,- отставляя в сторону пустую баночку из-под йогурта и посматривая в сторону микроволновки,- если ты не будешь каждый раз тыкать меня носом во временные неудачи, то тебе от этого будет плохо? Мы договорились, и спор остаётся в силе, ставки прежние: проигравший везёт меня на море, только ты и я, - она изобразила тонкими пальчиками на столешнице нечто, что было похоже на игру на пианино, и наградила брата улыбкой - точь в такой, какой тот очаровывал девушек.

– А если ты проиграешь?

– То я прикрываю тебя не менее полугода. Ты ставишь чёткую задачу, а я ...ммм... искусно ввожу в заблуждение тех, на кого укажешь.

– Славная девочка. Только не забывай, что часики-то тикают. В твоём распоряжении остался месяц-полтора, как и договаривались.

Тарелка с аппетитными горячими бутербродами извлечена из недр пропикавшей микроволновки и водружена посредине стола, накрытого клетчатой голубой скатертью.

– Но ты должен мне помочь,- кося на активно жующего брата, Василиса протянула руку и стянула один бутерброд себе на тарелку.

– Это против правил. Не забывай, что Павел мне друг.

– А я тебе сестра!

– Да, но мы поспорили, и ни один дурак не будет подыгрывать противнику. Сейчас ты на верном пути и скоро поймёшь, что не все, кого ты решила включить в свой дурацкий рейтинг роковой женщины, испытывают по этому поводу восторг.

– Должны все,- поднявшись из-за стола, чтобы налить себе ещё кофе и подбоченившись,- у вас с Павлом не наблюдается особых сомнений в том, что девушка рано или поздно поднимет лапки вверх, почему я должна отступать?

– Мы - это мы, - весёлые серые глаза сообщили, что лично у него- то всё "зашибись".

– И Алёна, наконец-то сдалась? Тебе. Вчера,- Вася даже замерла и с нескрываемым интересом ожидала пикантных подробностей.

– Отнюдь.

– Ну да? Тебя прокатили?- не смогла она сдержать довольный смех.

– А чему ты радуешься?

– Ты не представляешь: как мне нравится, когда вам не достаётся того, на что вы нацелились. Я испытываю при этом гордость за весь женский род.

– Ещё не вечер, но к тебе с Павлом это не относится. Прими добрый совет: подыши глубоко, успокойся, смирись на время и подкопи силёнки. Когда пройдёт годика два-три, ты сможешь повторить попытку. Сейчас ты ему не интересна.

– Почему это? Другим вот очень даже интересна. И запомни: вы - всего лишь мужчины. А мы - женщины. Вас вылепили из глины, по необходимости, а нас создали в творческом порыве из материала более благородного: из ребра Адама. А Афродита так вообще была рождена морем.

– Из пены морской она была рождена. Из пены. Есть разница.

– Это злобная клевета, придуманная мужчинами, осознавшими собственное несовершенство.

***

Вечером появился Муромов, одетый как всегда просто: джинсы, рубашка, кеды, но отчего-то именно эта простота Василисе очень нравилась, а в комплекте с тёмной щетиной и внимательным прищуром Павел являл собой настоящий вызов, который объяснялся довольно просто: "Или они нас, или мы их. Лучше мы".

– Привет,- кинул он насмешливый взгляд в сторону младшей Морозовой, поздоровался за руку с Егором и уединился с ним в комнате.

Общение с Марусей - подругой детства, в который раз прервалось неожиданно открывшейся дверью.

– А тебя не учили стучать прежде, чем врываться в комнату к женщине?

– Ты не женщина,- это было правдой, но всё-таки...

– Вчера ты так не думал,- напоминание было не лишено лёгкого ехидства.

– Вчера-это вчера. Ты сердита на то, что я тебя поцеловал?

Васька получила адекватное своим проказам наказание, которое она честно заслужила. Своё решительное "нет" Павел высказал и теперь ожидал, что дурацкие поползновения на него самого закончатся, более того, он надеялся, что вчерашний вечер спустил её самомнение с небес на землю. Но и ссориться с Василисой не хотел.

– Если ты по делу, то выкладывай, а если прочитать нотацию, что так порядочные девушки себя не ведут, то закрой дверь с той стороны.

– Не груби большому дяде,- он отлепился от откоса двери, подошёл неторопливо и, наклонившись над столом, издевательски прошептал:

– Дуешься?

– Василиса замерла на мгновение.

– Нет. Представь себе: мне ужасно понравилось, как ты обращался со мной: грубо целовал и грязно лапал. Обожаю жёстких мужчин: вломился на чужую территорию, отлупил и взял что хотел.

Муромов опешил. Что это: очередной прикол или странные девичьи фантазии?

– Ты ведь это не всерьёз?

– Ещё как всерьёз, Пашенька! И почему ты ушёл? А кто меня заей называл? Вот как вам после этого верить?

– Васька, не придуривайся.