Расскажи мне
Шрифт:
Пухлые губы задрожали и искривились, как только она увидела Павла и свалилась в протянутые руки, едва тот произнёс:
– Васька, иди ко мне.
***
Ни слова не говоря, Павел увёз её к себе и не отвечал на звонки до тех пор, пока не раздел (отчего-то это казалось вполне естественным), не обтёр её влажным полотенцем и не уложил в свою постель. Приложил холод к распухшей и явно болезненной щеке. Всё это время девчонка не открывала глаз, но реагировала на его слова и осторожные прикосновения.
Егор приехал ранним утром: угрюмый, серый и расстроенный, а его невесёлый рассказ не занял много времени. Склонив головы, парни сидели на тесной кухне. Павел
– Что будем делать?
– Понятия не имею. Мать в шоке, отец молчит, а я поехал к тебе на разведку.
– Спит. Пусть очухается, а потом посмотрим: что делать. Вы ведь не собираетесь заталкивать её в клинику?
– С ума сошёл? Конечно, нет,- вскинулся Егор.- В детстве пробовали её таскать по врачам, бабкам, пока одна из них не посоветовала оставить ребёнка в покое, пошептала какие-то молитвы, дала какие-то травки. Мать с тех пор в церковь начала ходить.
– Ну, значит, пусть у меня поживёт, успокоится, - Павел немного пришёл в себя. Дикая ночь выбила всех из привычной колеи, а у него самого до сих пор стояло перед глазами лицо до безумия испуганного ребёнка.
Парни осторожно вернулись в комнату. Егор бросил взгляд на валяющийся у стены матрас, на котором Пашка досыпал ночь, и уставился на сестру. Она размеренно и тихо дышала, отёкшая алая щека изменила лицо, отдельные короткие прядки волос прилипли ко лбу, одеяло натянуто до подбородка, но одна босая ступня выставилась наружу, красный лак на ногтях пальчиков казался капельками крови. Парни стояли молча, тревожась о пробуждении и надеясь, что она "заспит" вчерашний кошмар. Нежные веки задрожали.
– Привет. Пить хочу,- произнесла она тихо, а брат исчез, чтобы тут же появиться с кружкой воды.
– Я долго спала?
Всё ещё было непонятно: помнит она вчерашний вечер или нет. Егор вышел и заговорил с кем-то по мобильнику.
– Паш?
Он присел рядом и взял за руку.
– Что, малыш?
Васька вымученно улыбнулась, но тут- же сморщилась и поднесла ладошку к щеке.
– Больно,- произнесла тоном обиженного ребёнка.
Павел хмыкнул - пусть капризничает, огрызается, строит глазки, фыркает, настаивает на своём, используя запрещённые приёмы, но будет прежней. Он больше не хотел никогда видеть её такой, как вчера.
***
Умываясь в чужой ванной, Василиса не узнала себя в отражении зеркала. И дело было не в припухшей слегка посиневшей щеке, а в глазах, в которых поселилась не только обида и смятение, но ещё и мудрость взрослого человека, который познал настоящую боль.
Ночной сон выбросил из памяти кадры фильма ужасов, который она сама смотрела пока отрывками и только одним испуганным глазом. Кому по силам излечить её от тех старых кошмаров? Кто сможет прикоснуться и не сойти с ума от состояния полного одиночества, беззащитности, отчаяния на грани безумия и ощущения бесконечности этой пытки? Только она сама.
Выйдя из ванной, Вася увидела растерянность в глазах Егора и тревожную настороженность Павла, но не знала, что с этим делать. Была ещё мама, приехавшая следом за Егором и захотевшая с ней поговорить. Они крепко обнялись, и Василиса постаралась быть той, какой больше не была. Само собой явилось понимание и необходимость уверить близких в том, что вчерашний вечер она забыла, заспала и проснулась всё той же беспечной Васькой. По- другому никак. Ни один родитель не переживёт такого рассказа собственного ребёнка.
И ещё: она не может сейчас вернуться домой, туда, где застал её кошмар и туда, где были руки, ударившие её. Как будто детская
боль из прошлого увидела носителя страданий в настоящем. Василиса не могла пока видеть отца.Она ясно осознала, что её жизнь изменилась, а земля не сошла со своей оси. Для всех остальных всё по-прежнему. Пора и ей взрослеть. Что у неё есть? Кто у неё есть? Кто никогда не сделает ей больно? Егор. У неё был Егор. И мама. Тяжёлая отцовская рука как-то враз отдалила её от него. Была ещё Машка, которая пока ничего не знала. Был Павел, который после вчерашней ночи уж точно не посмотрит на неё, как на девушку. Она для него "почти сестра". Пусть так. Есть Ромка. Надолго ли? Вася устала от его ревности, претензий и активных притязаний на близость.
Тем же днём они втроём обедали на кухне Павла, ни словом не касаясь вчерашнего вечера. Прибрав посуду, все устроились в комнате, "почти брат" отдал ей свой ноутбук, и Вася искала: что бы такое почитать или посмотреть, чтобы хоть немного отвлечься, но измученный событиями мозг поступил по-своему, и только почувствовав мужские руки, укладывающие её на диван, она поняла, что уснула.
Парни ушли на кухню, а она плавала в дремоте, периодически проваливаясь в настоящий сон. Просыпалась в тревоге и снова засыпала. Её разбудили знакомые голоса, среди которых хорошо угадывался отцовский: приглушённый и тревожный. Василиса зажмурилась и свернулась клубком под пледом, пахнувшим Павлом - это было детской потребностью спрятаться от чего-то страшного, чему она не могла пока противостоять.
– Она спит. Пусть остаётся пока у меня,- парень тихо убеждал.
Слёзы облегчения потекли сами собой, обжигая саднящую левую щёку.
– Но, Паша, как же так?- разочарованный родной голос вызвал раскаяние.
Набравшись мужества, Вася поднялась и вышла в коридор, прямо встретила потерянный взгляд родителя. Одна ночь добавила ему морщинок у рта, он осунулся и казался сейчас старше своих лет, а сейчас смотрел на неё, умоляя о прощении. Шаг навстречу - она, всхлипнув, ткнулась лбом ему в плечо и обняла за талию, отдавая свою боль и принимая его. Его боль была больше - она поняла это сразу, едва заглянув в страдающие глаза.
– Поедем домой?- спросил, наконец, отец.
Василиса помолчала и отошла к стене, повторив обычную позу брата: лодыжки скрещены, руки в карманах джинсов - и отрицательно помотала головой.
– Завтра.
"Может быть"- добавила про себя.
***
Вечерняя сцена с участием Морозовых явилась приличным испытанием даже для железных нервов Павла, и сейчас он хотел только, чтобы все ушли и оставили уже Ваську в покое. Она была вымотана душевно и нуждалась в отдыхе.
– Иди под душ и ложись спать,- хозяин квартиры протянул ей свой халат и ободряюще улыбнулся. А потом напоил обжигающим чаем с мятой.
Недосып сказался, и он уснул, почти сразу же, как только девчонка устроилась на его диване.
– Паш?
– Ммммм?
– Спасибо.
– Спокойной ночи, малыш.
Павел уснул и в странном своём сне то ли оправдывался перед кем-то, то ли пытался кому-то объяснить своё состояние: "Я не понял, как это произошло и когда".
Он неожиданно проснулся среди ночи, долго лежал, прислушиваясь к Васькиному дыханию, вышел на кухню покурить, смял раздражённо пустую пачку и выбросил её в мусор. В комнате был новый блок, но он сейчас ни за что не пошёл бы стучать дверцами секретера, чтобы достать его оттуда. Распахнув настежь окно, он стоял в одних боксерах, окутанный ночной зябкой темнотой до тех пор, пока не услышал лёгкие шаги и встревоженный тихий голос: