Рассказы из сборника 'Пестрая компания'

– "Пассажирам предлагается путешествие без забот", - прочитал Пол в выставленной в витрине брошюре.
– Кроме того здесь говориться: "Компания "Хапаг-Ллойд предоставляет скидку в 25% всем преподавателям колледжей и университетов, отправляющихся в годичный отпуск для научной работы". Этих людей здесь величают "Мастерами искусства путешествий".

– Мне раньше очень хотелось поехать в Германию, - сказала Дора.
– Я знаю очень много немцев, и все они - прекрасные люди.

– Я там скоро буду, - бросил Пол, когда они проходили мимо частного охранника.

– Ты собираешься туда в путешествие?

– Ага. За счет правительства в прекрасно сшитом мундире цвета хаки. И я, наконец, увижу эту колыбель культуры - блистательную и полную очарования Европу. Из кабины бомбардировщика. Слева от нас сейчас находится клуб "Аист" - колыбель культуры Пятьдесят третьей восточной улицы. Взгляни на этих прелестных девиц. Груди у большинства из них тоже торчат под нужным углом. Посмотри, как природа подражает искусству. Нет, Нью-Йорк воистину изумительный город.

Дора ничего не сказала, она лишь теснее прижалась к нему, и пара двинулась дальше. Свернув за угол они пошли по Пятьдесят третьей по направлении к Мэдисон-авеню. Пройдя немного, они остановились, на сей раз у витрины магазина, где продавались электропроигрыватели и радиоприемники.

– Вот что я хочу, - сказал Пол, указывая на проигрыватель.
– Эта штука называется "Кейпхарт" и может играть две симфонии подряд. Ты валяешься на диване, а тебя ублажают Брамсом, Бетховеном и Прокофьевым. Именно такой и должна быть жизнь. Лежишь себе на спине и купаешься в музыке, которую доносит до тебя автомат.

Дора посмотрела на проигрыватель и увидела сплошное черное дерево, дверцы и какие-то механизмы.

– Ты и в правду думаешь, что будет война?
– спросила она.

– Обязательно. Сейчас игроки пока разминаются. Ждут, кого выставить первым. Это будет зависеть от того, какой рукой лучше работает противник левой или правой.

Некоторое время они шли молча.

– Но это же всё в Европе, - сказала, наконец, Дора.
– Неужели мы тоже встрянем?

– Обязательно. Почитай газеты, - ответил он, и, бросив взгляд на витрину, мимо которой они проходили, произнес: - Посмотри, какие замечательные столы. Металл и стекло, для приема пищи на открытом воздухе. Неформальный дружеский завтрак на террасе. Как приятно было бы вкушать редкостные яства и зеленый салат с этих ярких тарелок, глядя на окружающие озеро горы. А внутри дома звучит музыка.

– Очень мило, - тихо сказала Дора.

– Впрочем, можно приобрести добавочный спикер, - сказал Пол, - и вывести его на террасу, чтобы можно было слушать во время еды. На ужин я обычно предпочитаю Моцарта, - закончил он и повлек её к витрине книжного магазина.

– Мне всегда становится грустно, когда я вижу столько книг, - сказала Дора.
– Ведь у меня никогда не будет времени на то, чтобы их прочитать.

Пол поцеловал её и спросил:

– О чем ты подумала, когда увидела меня в первый раз?

– А о чем ты подумал?

– Я подумал: "Эта девчонка должна стать моей".

Дора рассмеялась и прижалась к нему.

– Так о чем же ты подумала?

– Я подумала...
– она хихикнула, помолчала и продолжила: - Я подумала: "Этот парень должен стать моим".

– Ну, разве наш Нью-Йорк не прекрасен? Откуда, ты говоришь, здесь появилась?

– Из Сиэтла, - ответила Дора.
– Сиэтл, штат Вашингтон.

– И вот теперь мы здесь, на Мэдисон-авеню, шагая рука об руку, совершаем покупки для грядущих лет...

– Даже если и будет война, - сказала, помолчав, Дора, - С какой стати ты должен в ней участвовать? И вообще, почему Соединенные Штаты должны в неё вступать?

– Они же вступили в предыдущую. Разве не так?
– сказал Пол.
– Вот и в эту вступят.

– Прошлый раз Соединенные Штаты надули, - возразила Дора.
– Парней, которые на ней погибли, подло надули.

– Верно, - согласился Пол.
– Их убили ради дохода в 6% на облигации военного займа, из-за нефтяных скважин, во имя передела сфер влияния. Мне ужасно хочется иметь сферу влияния.

– И несмотря на это, - тихо спросила Дора, - ты и на сей раз запишешься в армию?

– Точно. В первый же день. Явлюсь в бюро набора и заявлю: "Перед вами Пол Триплетт - двадцать шесть лет, тверд, как кремень, отличное зрение, прекрасные зубы, хорошие ноги - выдайте ему ружье". Или, ещё лучше: "Посадите его на самолет, чтобы он мог причинить как можно больше вреда".

После этого они целый квартал прошли молча.

– А ты не думаешь, что и на это раз тебя надуют?
– спросила Дора.
– Не думаешь, что будешь снова сражаться за облигации и нефть?

– Ага.

– И, несмотря на это, ты запишешься в армию?

– В первый же день.

Дора выдернула свою руку из-под его локтя.

– Неужели тебе нравится убивать людей?
– спросила она.

– Мне ненавистна сама мысль об этом, - растягивая слова, произнес Пол.
– Я не хочу никому причинять вреда. Я считаю саму войну нелепостью. Я желаю жить в таком мире, где все сидят на свежем воздухе за столами из стекла и хрома, едят из цветных тарелок и слушают музыку Моцарта, которая раздается из добавочного спикера, установленного на террасе. Однако Гитлера подобное устройство мира вовсе не интересует. Ему нужен совсем иной мир. А его мира я не выношу. Как в немецком, так и в домашнем варианте.

– Но Гитлера тебе не убить, - сказала Дора.
– Ты будешь убивать молодых парней, вроде тебя.

– Верно.

– И тебя такая перспектива устраивает?

– Мне и Гитлера как такового убивать не интересно, - произнес Пол, - я хочу лишь убить идею, в которой он воплотился для слишком многих людей. В грядущие годы я, возможно, буду горько оплакивать тех ребят, которых мне пришлось убить. А они станут оплакивать меня, если я паду от их рук.

– Скорее всего, эти парни очень похожи на тебя.

Теперь они шли очень быстро.

– Это точно, - согласился Пол.
– Не сомневаюсь, что им не терпелось бы сейчас отправиться вместе с тобой в постель. Держу пари, что в эту весеннюю субботу им очень понравилось бы бродить рука об руку с тобой меж фонтанов и бронзовых статуй на "Рокфеллер Плаза" или разглядывать спортивную одежду в витринах. Готов поставить все что угодно и на то, что многие из них обожают Моцарта. Однако, несмотря все это, я стану их убивать. И буду делать это с удовольствием.