Рассказы

– Думаю, да. Представить такое можно.

– Вот, то-то и оно, что представить! А я их до сих пор перед своими глазами вижу, когда они на тебя катятся, а у тебя из всего оружия только винтовка, да пара гранат. И хорошо, если еще и бутылка с зажигательной смесью. Она против танка очень уж хороша была.

Иван снова замолчал и прикрыл глаза. Сергей видел, насколько тяжело и непривычно было для его отца делиться своими воспоминаниями о той страшной войне. Видел, понимал, и потому не торопил. Знал, что если отец начал что-то делать – обязательно доведет до конца.

Иван вздохнул, открыл глаза, и глядя куда-то в угол комнаты, словно не замечая сына. Продолжил.

– В разведке мы их, танки немецкие, более тридцати штук насчитали. Считай, целый полк. Наизготовку стояли, чтоб, значит, с утра вдарить по нашим позициям. Причем, аккурат перед нашим батальоном. И никому, кроме нас, это не было известно. Вдарят всем скопом, навалятся, и все, нет никого. Это в кино все красиво и легко, а на фронте иначе было. Особенно в то лето. А тут такая штука вышла. Все рассказывать, это день убить, в общем, напоролись мы на фрицев, кого убило, а меня вот фриц по ногам полоснул. Если бы не Зинатулла, то и мне лежать бы там. Полкилометра меня на себе тащил, если не больше. Добрались мы с ним до кустов у реки, а там вопрос совсем иной вышел: тащить меня на себе, значит, и самим погибнуть, и батальон под гибель пустить. А меня оставить – совесть ему не позволяла.

– Точно, рассказывал ты мне об этом, батя. Я тогда мальчишкой был еще, но этот твой рассказ помню. Ты тогда рассказывал, что воспользовался суматохой и спрятался. А напарник твой искал-искал тебя, да так и ушел.

– Я не спрятался, как ты говоришь, а принял единственное правильное решение, воспользовался тем, что Зинатулла на немцев глянуть пополз, и ушел в кусты, благо их там было, что на Барбоске блох. Видишь ли, немцы по полю начали шляться, видать, проверяли, не ушел ли кто из нас. Зинатулла и решил проверить, что и как. Мало ли, они за нами в погоню бросятся. А пока он смотрел, я и откатился, насколько смог. Кустов много, под каждый не заглянешь. Да и стемнело порядочно.

– А как же сведения? Они у кого были?

– А карта со всеми пометками у Зинатуллы была. Стал бы я прятаться, если бы она у меня была. Слышал бы ты, как он чертыхался, когда меня не нашел. Он ведь, Сережка, все понял. Понял, почему я ушел от него.

– А что дальше было?

А что дальше? Я сознание вскорости потерял. Очнулся уже в госпитале. Как потом мне рассказывали, когда фрицы в атаку ринулись, наш батальон в контратаку пошел, с приданными танками. И пушек батарею подкинули. Зинатулла вовремя успел сведения передать. Вот нам и дали подкрепление. Уж больно важная была дорога, которую мы держали. А после боя Зинатулла все поле обегал, и нашел-таки меня.

– А говорят, чудес не бывает.

– Молод ты еще, будут и в твоей жизни чудеса. Не пропусти только.

Сергей улыбнулся.

– Молод. Вон, и седина уже у меня появилась, сын скоро женится, а ты говоришь, молод.

– Мы на фронте день за десять считали. Вот и подсчитай, кто из нас стар, кто молод.

– А что дальше было? После того как он тебя нашел.

– В госпиталь меня утащил. А после этого мы с ним так и не встретились. Разметало нас по разным фронтам. В сорок втором писать некогда было. А порой и некуда. Не то что дивизии, фронты разметывало в щепки, поди попробуй, найди кого. Я, грешным делом, думал, что погиб мой Зинатулла, не смотря на свой кысмет.

– Кысмет? – удивился Сергей.
– Что еще за кысмет такой?

– Судьба это по-ихнему, по-татарски. Он мне часто говорил: Ванька, кысмет у меня такой, живым из этого пекла выйти. Аллах, мол, заповедал ему живым в этой войне остаться. Я смеялся порой, говорил, какой тебе кысмет, вот вдарит немец из всех стволов, рванет в атаку, и будет нам всем кысмет твой. А он все равно верил в свое.

– Да уж.

При этих словах Сергей несколько скептически улыбнулся, что не ускользнуло от внимания Ивана.

– А ты не строй мне физию свою.
– рассердился Иван.
– Потому как, видимо, есть кысмет на свете, Сережка. Я сам не поверил своим глазам сначала, но нашелся Зинатулла. Вот с ним у меня, как раз и встреча будет сегодня.

– Охренеть! Это ж сколько лет прошло с тех пор! Шестьдесят, вроде? Не меньше.

– Без малого шестьдесят пять будет. – согласился Иван, и начал что-то подсчитывать в уме.

– Ну да, тот бой в июле сорок второго был. Число уж и не упомню, не до того было. А месяц июль был. Точно. Вот и получается, ровно 65 лет с копейками.

– Батя, а можно я с тобой поеду?

– Зачем?

– Хочу взглянуть на твоего Зинатуллу. Вы ж оба, наверное, из другого теста сделаны, не то что мы. Да и посмотреть хочется, благодаря кому я на свете жит ь право имею. Ведь получается так, что если бы он тогда не вытащил тебя, то ни меня, ни внука твоего не было.

– Не сегодня, Сережа. Нам с ним многое надо вспомнить, поговорить, помолчать, наших вспомнить. Это нам двоим сегодня нужно. Чтобы только он и я. Понимаешь?

– Понимаю.

Голос Сергея был непривычно серьезен. Ему действительно очень хотелось взглянуть на человека, о котором он слышал от отца дважды в своей жизни. Ну да, первый раз он еще не мог в полной степени осознать, насколько это было важным в его судьбе, да и в судьбе его отца тоже. Но сегодня он остро ощутил, насколько запутанны могут быть людские судьбы и как они взаимосвязаны между собой. И что порой всего один шаг может круто изменить не одну, а много судеб. Он еще долго мог бы размышлять о сложностях жизни, но его прервал отец.

– А ежели посмотреть на него хочешь, то я тебе лучше фото одно покажу. Сергей молча кивнул, и Иван полез в карман пиджака, достал старую измятую фотокарточку и протянул ее сыну. Сын осторожно, словно хрупкую вазу, взял фотографию и всмотрелся в нее. С пожелтевшей карточки на него весело глядели два молодых солдата. В первом из них Сергей безошибочно узнал отца. А рядом, видимо, стоял тот самый Зинатулла, о котором они только что говорили.

– А почему это я карточку эту никогда не видел у тебя? – спросил Сергей, когда молчание затянулось, и надо было что-то сказать, хотя, как ему казалось, отец ничего не ждал.

– А потому как ее и не было у меня. Мне ее Зинатулла в письме прислал, когда нашел меня. А карточку вложил, чтобы я поверил.

– Надо же, какой ты у меня был, батя. Где же это вы снялись? И когда?

Иван бережно взял карточку из рук сына и положил ее в карман пиджака.

– А это мы аккурат за месяц до того случая сфотографировались. Нас отпустили в город, чтобы мы почту для батальона взяли, а по пути нам ателье встретилось. Вот я и подначил Зинатуллу, давай, мол, снимемся. Он сначала не хотел, а я его уговорил. Кто бы мог подумать, что именно эта карточка нам поможет найти друг друга.