Рассказы

И вовремя. Дверцы лифта уже расходились в стороны. На площадке, воплощая в жизнь ее худший кошмар, стояла довольная начальница. Не обращая внимания на незнакомого мужчину, злорадно заявила:

– Ну, все! Опять вы, Ирина Павловна, не выполнили моих указаний! Вы уволены!

Вмешавшись в разговор, мужчина саркастично поинтересовался, за что. За то, что в здании плохо работают лифты?

Начальница сердито прищурилась и высокомерно спросила, кто он такой и что делает в ее банке?

Тот саркастично парировал, что здание не ее, а банка, и она всего лишь заведующая филиалом, а не владелица. К тому же к имуществу банка она относится нерачительно.

Возмущенная начальница потребовала от непочтительного незнакомца немедленно убраться, пригрозив вызвать охрану.

И тут ее ждал неприятный сюрприз. Язвительно усмехаясь, тот представился Александром Максимовым, начальником контрольно-ревизионного отдела головного банка, присланным сюда для проведения внеплановой проверки. Начальница вмиг сникла, угодливо пригласив дорогого гостя в свой кабинет. На Ирину даже не взглянула, и та быстро покинула поле битвы.

Забежав в служебной кабинет, включилась в общий ритм работы. В конце рабочего дня аккуратно убрала в сейф бумаги, выключила компьютер и ушла домой. Думала только том, что теперь делает Максимов. Мечтательно проведя пальцем по губам, все еще помнившим вкус его фантастического поцелуя, признала, что никогда прежде с ней ничего подобного не было. Хотя, возможно, это только последствия пережитого экстрима. Говорят же, что при опасности обостряются все чувства, теперь она в этом убедилась на собственном опыте. Конечно, в обыденной жизни такое невозможно. Или возможно? Жаль, но теперь ей этого никогда не узнать.

Через неделю всех сотрудников вызвали в актовый зал и представили нового руководителя. Тот назначил внеплановую аттестацию, пообещав оргвыводы по ее итогам. Камарилья бывшей начальницы засуетилась, многим грозило увольнение.

Ирина волновалась тоже. Но не по поводу аттестации, а из-за Максимова, который уехал, не попрощавшись. Хотя искать встречи со случайной спутницей, с которой обменялся в лифте вынужденным поцелуем, смешно. Это у нее гипертрофированное воображение и ей нужно держать себя в руках.

Аттестацию она выдержала блестяще и работала под началом нового босса спокойно. Вскоре в Москву на курсы повышения квалификации были вызваны три сотрудницы банка, в том числе и она. Поселили их в ведомственную гостиницу, каждую в отдельный комфортабельный номер.

Чего греха таить, Ирина мечтала хоть одним глазком, хоть издали увидеть Максимова. Зачем, не знала и сама. Эта зацикленность была так не похожа на ее обычную уравновешенность, что казалась сродни болезни. Она даже несколько раз порывалась спросить, в каком корпусе он работает, но останавливала себя. Зачем ей еще одно потрясение? В ее жизни их и без того было немало.

В один из дней она вернулась с занятий в гостиницу уставшая и разочарованная. Вошла в номер и испуганно вскрикнула, когда навстречу ей в полутьме с кресла поднялся крупный мужчина. Включив свет, узнала Максимова. Ей захотелось кинуться ему на грудь, но вместо этого она потребовала объяснить, что он тут делает.

Виновато передернув плечом, тот признался, что ему уж очень захотелось кое в чем убедиться. Ирина уставилась на него недоумевающим взглядом, но спросить, что он имел в виду, не успела. Он быстрым движением обнял ее, приподнял подбородок и приник к губам. И снова она ощутила поток сверкающей энергии, лившейся откуда-то сверху. Он уносил в неведомое, заставляя забыть все принципы.

Первым пришел в себя Максимов, отстранился и потрясенно взглянул на Ирину. Вот это да! Гораздо лучше, чем тогда, в лифте. А ведь он думал, что это ему почудилось из-за чрезвычайности обстановки. Но теперь обстановка самая обычная, а ощущения от поцелуя ошеломляющие. Что она думает на этот счет?

Ирина не думала. Думать она просто не могла. Все тело превратилось в желе, и внизу живота что-то мелко подрагивало. Но сделать шаг назад она все же смогла, и теперь смотрела на него взглядом затравленного кролика.

Он нахмурился. Неужели она замужем?

Ирина отрицательно мотнула головой и призналась, что уже нет.

Максимов заметно повеселел. И у него с семейным положением аналогично. Заметив на ее лице неприязненную тень, оправдываясь, добавил, что не виноват в уходе жены. Та встретила американского миллионера, более перспективного во всех отношениях. Его вины в их разводе нет.

Ирина с облегчением вздохнула и застенчиво улыбнулась.

Улыбнувшись в ответ, он с неожиданной неуверенностью спросил:

– Может, останешься в Москве? Можно пока пожить здесь, в гостинице, или снять квартиру. На работу я тебя устрою, вакансий в наших филиалах по Москве полно.

Ирина, не раздумывая, согласилась.

Они встречались около двух месяцев, потом Ирина переехала к нему.

С той поры прошло несколько лет. Они женаты, у них трое малышей, два сына-близнеца и новорожденная дочка. Ирина время от времени с благодарностью вспоминает лифт, так своевременно познакомивший их друг с другом. Александр тоже не дает ей забыть их первую встречу, при каждом удобном случае целуя жену в лифте.

Молитва

Александр не верил ни в бога, ни в черта. Он всего в жизни добился своими руками, без помощи потусторонних сил. И теперь, когда его единственный сын попал в автокатастрофу, маялся, не зная, что предпринять. Он предложил врачам огромные деньги, но они только посмотрели на него, как на сумасшедшего и сказали, что все в руках Божиих.

Он понуро сидел в коридоре клинической больницы перед дверями операционной, когда проходившая мимо медсестра в угнетающе-белом халате посоветовала ему помолиться в церкви напротив и поставить свечу за здравие.

Александр никогда не был в церкви, но это было какое-никакое, но действие, а сидеть и ждать он никогда не умел. Всегда считал, что ожидание удел людей слабых, а действие – сильных.

Прикинув, что жена подъедет еще нескоро, соскочил с неудобной больничной кушетки и вышел на улицу. Дул сильный ветер, срывавший с деревьев последние желто-красные листья. Александр быстро перебежал улицу и очутился перед небольшой каменной церковью. Окинув ее быстрым взглядом, с неудовольствием констатировал: новодел. Наверняка и иконы новые, ненамоленные. О том, что иконы и сама церковь должны быть старыми, слышал еще в детстве от прабабки.

Пожав плечами, – что ж, на безрыбье и рак рыба, – нырнул в тишь низкого свода. В притворе женщина в черном платке продавала церковную утварь. Он спросил у нее, что нужно делать, чтобы человек выздоровел. Она посоветовала обратиться к отцу Михаилу, он все расскажет.

Внимательно оглядевшись, Александр пошел в церковь. Лишь пройдя до середины, догадался перекреститься. Сделал он это слишком широко, с залихватским размахом.

Молодой священник с усталым лицом, в длинном черном одеянии, тотчас понял, что перед ним новичок, и, легкими шагами подойдя к прихожанину, спросил, что случилось. Его голос звучал мягко и сочувственно, но Александр, уверенный, что слабость порок, который никому нельзя показывать, в ответ лишь непроницаемо спросил: