Рассказы

Первый поцелуй

Каждый раз, вспоминая то далекое лето, меня охватывает сладковато-печальное чувство несбывшегося…

…Летние каникулы я проводила у бабушки в небольшом приволжском городке, в старом доме на самом берегу Волги. В то утро я, как обычно, лихо спустилась по крутой обрывистой тропке, ведущей прямиком из бабушкиного сада на небольшой дикий пляж.

Высокий незнакомый парень в узких черных плавках стоял на узкой полоске берега и глядел на меня с нескрываемой укоризной. Сердито спросил, не боюсь ли я переломать ноги.

Я не могла понять его менторского тона, старше он меня был всего года на четыре, максимум на пять. Задрав нос, ничего не ответила.

Он осуждающе покачал головой, глядя на меня, как на маленькую недоразвитую дурочку, и мне захотелось его проучить. Забежав в воду, я быстро поплыла, краем глаза наблюдая за парнем, стоявшим на самой кромке песка и смотревшим из-под ладони куда-то вдаль.

Театрально вскрикнув, нырнула, задержав дыхание. Проплыла под водой к берегу и вынырнула, ощутив под ногами твердое дно.

Глотнула свежего воздуха, и, взглянув на то место, где еще недавно стоял выпендристый парень, мысленно себе поаплодировала. Все получилось так, как я и замышляла, на берегу его не было. Зато в реке, там, где я нырнула, на мгновенье показалась темная голова и снова ушла под воду.

Посмеиваясь, я выбралась на сушу. Дождалась, когда он, хватая воздух ртом, вновь покажется на поверхности, и крикнула:

– Эй, на воде! Что случилось? Помощь не нужна?

Несколько секунд он, опешив, молча смотрел на меня. Потом изо всех сил направился к берегу, энергично взмахивая руками. Не дожидаясь, когда он примется за меня всерьез, я, хохоча во все горло, рванула наверх по крутой тропке, уверенная, что вслед за мной он не бросится.

Он и в самом деле не бросился, и я, вполне довольная своей шуточкой, отправилась домой.

Увидела я его вновь на субботней дискотеке. Он возник из моря разноцветного огня внезапно, и убежать я не успела. Молча смотрела на него, ожидая очередной нотации, но он неожиданно предложил потанцевать.

Не считая нужным танцевать с каким-то скучным моралистом, я отрицательно мотнула головой.

Присев рядом со мной, парень саркастично поинтересовался, для чего тогда я хожу не танцы, если не танцую?

Искоса взглянув на его вопросительно повернутое ко мне лицо, я небрежно пояснила, что для компании.

Он вдруг представился: – Георгий. – Если он ожидал, что в ответ я тут же доложу ему свое имя, то ошибся. Я молча болтала ногами, не собираясь отвечать, и он вынужден был спросить, как зовут меня.

Я чисто по-девчоночьи фыркнула, и промолчала.

Он озадаченно захлопал длинными черными ресницами над красивыми серыми глазами. Я даже слегка позавидовала, мне бы такие.

Вспомнив, как Георгий нырял за мной, с ребячеством припомнила ему: что, холодная в тех местах водичка? Он аж подскочил. С напором выпалил: твое счастье, что сейчас я уже отошел. А тогда, попадись ты мне в руки, выпорол бы как пить дать.

Я засмеялась уже откровенно, во все горло. Ему меня никогда не поймать!

Он резко повернулся ко мне, и, стремительно выбросив вперед руку, попытался ухватить за плечо. Но я без особого труда вывернулась из-под его ладони и исчезла в темноте.

На следующий день ранним утром я спустилась с обрыва и бросилась в воду. Наплававшись, вышла на берег, отжимая длинные волосы, и внезапно мне навстречу шагнул Георгий с тем же вопросом: как же тебя зовут?

Я несколько растерялась. Откуда он взялся, такой настырный? Попыталась молча пройти мимо, но он перегородил мне дорогу. С вызовом спросил:

– Ты что, боишься меня?

Это меня задело, и я гордо воскликнула, что никого не боюсь.

Георгий с каким-то тайным интересом оглядел меня и предложил:

– Ну, если ты меня не боишься, то, может, покатаемся? – он кивнул головой на катер.

Мне отчаянно захотелось прокатиться по широким волжским просторам, но я благоразумно отказалась и стремительно удрала, почему-то испугавшись более тесного с ним знакомства.

Через пару дней, спустившись вниз по откосу, скользкому от прошедшего накануне дождя, я увидела, что он, как и раньше, пристально меня разглядывает, покачиваясь на длинных ногах возле самой кромки воды.

Покачав головой, Георгий укоризненно повторил то же, что и в прошлый раз: Ты ноги переломать не боишься? Я вот смотрел сейчас на тебя, и у меня, признаюсь честно, до сих пор сердцебиение не прекратилось.

Воскликнув в ответ, что это только его проблемы, я кинулась в воду.

Недолго думая, он отправился за мной. Плавал он неплохо, но до меня ему было далеко. Чтобы показать, кто здесь главный, я несколько раз ныряла, и, бесшумно проплывая под ним, щекотала его за пятки. Он тут же нырял следом, но я была гораздо увертливее и поймать меня ему не удалось ни разу.

Наконец парень выбрался на берег и, прокричав мне «Сдаюсь!», упал на песок. Поплавав еще немного, я выбралась за ним следом. Благоразумно сев поодаль, подставила мокрую спину набиравшему силу солнцу.

Георгий спросил, в каком классе я учусь. Решив, что это не государственная тайна, чтобы свято ее хранить, я ответила, что в одиннадцатом. Он спросил, кем собираюсь стать. Высоко вздернув брови, я призналась, что не знаю. Мне все равно. Георгий меня тут же осудил: Так нельзя. Вот я, к примеру, с десяти лет знал, что буду ученым. Закончу на следующий год МГУ, поступлю в аспирантуру, защищусь. Сначала кандидатская, потом докторская. Работать буду в каком-нибудь престижном московском НИИ.

Я ехидненько заметила: жена с детьми в этот твой наполеоновский план никак не вписываются?

Он снисходительно опроверг мою провокационную подначку. Ну почему же. Ученые это не эстрадные артисты. Они серьезные люди. У всех нормальные семьи. Просто жениться я буду, когда прочно встану на ноги.

Мне почему-то стало обидно. И я выпалила: Что ж, я за тебя рада. Но я, видишь ли, несерьезный человек и серьезных не люблю. Так что желаю счастья в личной жизни! Адью! – и быстро вскарабкалась наверх.

Он за мной не полез, и я не могла понять, довольна я этим обстоятельством, или нет.

В один из вечеров, когда мы с бабушкой мирно сидели в доме и слушали громыхающий по черепице дождь, в ворота раздался громкий стук. Это была Анастасия Ивановна.

Бабушка пошла открывать, а я осталась в комнате. Из прихожей донесся громкий голос слегка глуховатой гостьи:

– Наконец-то Гера согласился пойти со мной. А то все дома сидит да сидит. Только с утра сходит искупается, а потом все в помещении торчит. Скучает небось жутко, а не признается.