Расстановки и жизнь. Ч.2. Хеллингер и жизнь

Сами же россияне о своих белково-жировых традициях питания сейчас позабыли, и сейчас совсем уже их забросили: частично- потому, что, благодаря рекламе, перестали понимать в питании вообще хоть что-нибудь, а частично- потому, что перестали ощущать себя русскими (или другими народами Российской Федерации). А ведь если бы они себя такими народами снова ощутили, то вспомнили бы и о своих традициях питания, и о том, как добросовестно эти традиции их предкам служили, и тогда начали бы употреблять вместо трансжиров- жиры, а вместо модифицированных белков- натуральные белки.

Что касается Хеллингера, то он мог и не есть мясо-молочную продукцию, поскольку не работал физически, и жил в теплом климате на широте Краснодара. В таких благоприятных условиях даже и на травяной диете выжить можно (хотя- зачем выживать, если можно- жить полноценной жизнью?). Но даже и в таких условиях исключать из рациона жиры и белки было, со стороны Хеллингера, неразумно, потому что мужчинам такие компоненты требуются гораздо больше, чем женщинам. (Может быть, если бы Хеллингер употреблял в пищу жиры и белки, то он и в отношении Софьи занял бы более твердую позицию? Может быть, он и подкаблучником-то стал просто потому, что его организму не хватало каких-то аминокислот?) Но, в любом случае, рекомендовать «китайскую» диету своим читателям было, со стороны Хеллингера, безответственно!

Насколько Хеллингер был силен в своей собственной области,– в области психологии и семейных расстановок,– настолько же он был слаб в других, чуждых ему, областях. Не стоило ему в такие области даже и заходить! И уж, тем более, не стоило ему раздавать в таких областях какие-то рекомендации!

Ромуальдыч и немцы

«Зато у моего народа- какие глаза! Они постоянно навыкате, но- никакого напряжения в них. Полное отсутствие всякого смысла- но зато какая мощь! (Какая духовная мощь!)

В. Ерофеев Москва-Петушки

Эта глава- не совсем о Хеллингере. Она- о народных традициях. Но, поскольку Хеллингер к народным традициям относился с уважением, и поскольку он, в своей работе, на народные традиции опирался, то, можно сказать, что и эта глава тоже- о Хеллингере.

Восстановление и сохранение народных традиций является в современном обществе актуальной темой, но в русском обществе, почему-то,– гораздо менее актуальной, чем в любом другом. Хотя возрождение народных традиций не чуждо и России, но идет это возрождение, как это свойственно России во всем, какими-то затейливыми и запутанными путями. С одной стороны, можно только порадоваться тому, что те ценности, которые были когда-то изгнаны из общества: приверженность своим родовым корням, опора на семейные связи и народные традиции, культивирование национального самосознания,– получают сейчас новую жизнь. Но, с другой стороны, эта новая жизнь так рванула, с места в карьер, не ведая куда, и начала так заноситься на поворотах, что страшно стало не только на нее садиться, но, даже,– и рядом с нею находиться.

Вначале мне хотелось бы, в качестве примера правильного отношения к народным традициям, привести, как ни странно, отношение к своим традициям немцев.

Казалось бы, зачем русским,– да еще таким русским, которые хотят восстановить свои традиции,– обращать внимание на немцев и на немецкие традиции? Как немцы вообще могут русским помочь?

Но, возможно, что немцы могли бы русским очень даже помочь, потому что немцы в деле традиций – ба-а-альшие доки: ведь немцы сумели свои традиции не только сохранить, но сумели их еще и приспособить к современному, «хайтековому», образу жизни настолько умело, что начали выглядеть, со своими традициями, на фоне технического прогресса, так, как будто выглядеть подобным образом- это самое естественное и самое простое в жизни дело!

Русские же народные традиции слишком долго находились «не у дел». Когда они вылупились из своей заплесневелой капсулы времени, то поднялись на поверхность жизни со своего давнишнего, сто-лет-назад-прошедшего уровня в самом своем нечесано-бородатом, рогожно-заскорузлом, и воняющем немытым телом, как профессор Выбегалло, виде. Но, тем не менее, они тут же вспомнили о своей «национальной гордости», «молодечески» огляделись вокруг себя, и, видя, что жизнь ушла от них далеко вперед, и что они не знают, что с нею делать, решили, «ничтоже сумняшеся», начать ею управлять. Они запрягли своих привычных «лошадей»: «авось да небось», «русскую удаль», и «самородный талант», кое-как их развернули, и куда-то на них понеслись, не ознакомившись, даже, с трафиком современного движения и с правилами современного вождения! Конечно же, они начали заезжать в одни только канавы,– и больше никуда!

Но убедить «традиции», в лице представителей новомодных «народных течений», следовать хотя бы каким-нибудь разумным правилам оказалось просто невозможно! «Традиции» решили, что они- «самородны» и самодостаточны, что учиться им ничему не нужно, и что «кривая» все равно «вывезет» их «куда надо».– Но разве народные традиции могут быть закостенелой мертвечиной, всегда одинаковой и пригодной на все времена,– и на царские, и на наши? Традиции- это живой и развивающийся организм, который растет вместе с народом, и который меняется в соответствии с изменениями условий жизни народа!

Домостроевские традиции всегда унижали женщин, и всегда отрицали их место в общественной жизни. Современная русофилия тоже намеревается женщин места в общественной жизни лишить, и вернуть их в некое «исконно-посконное» состояние, которое включает в себя, по ее мнению, такие атрибуты, как ограничивание жизненного пространства женщин одним домом, запрещение им пользования косметикой, облачение их в старушечью одежду, принуждение их к «служению» мужьям, приучение их к слепому мужьям повиновению, лишение их возможности высказывать свое мнение,– и тому подобные «прелести домостороя», доходящие вплоть до предписаний «швыдко» прибегать на свист «хозяев», и приносить им в зубах тапки. Представители «народных течений» пытаются, даже, разрабатывать какие-то «пособия по «дрессировке» женщин. Они считают, что такие «пособия» могут помочь не только в домашней, но и в общественной жизни, потому что причины недостатков современного российского общества они видят только в том, что «бабы взяли слишком много воли», и начали мешать «достаткам» мужчин. «Воля» же «баб», по их мнению, должна как можно больше ограничиваться, и направляться мужчинами только на три вещи: на ведение домашнего хозяйства, на рожание детей, и на «служение» семье,– а никакой другой воли мужчины давать «бабам» не должны! «Настоящий» мужчина, по их мнению, должен «жестко» «руководить» женщинами, и не обращать никакого внимания на их желания,– ни на личные, ни на общественные! Да и какие у женщин могут быть личные и общественные желания- смех только один!

–Но ведь современные женщины, зачастую, бывают гораздо умнее и деловитее своих мужей, и приносят в семью денег гораздо больше них!

– А таких женщин, тем более, следует посадить на цепь, чтобы они не переходили мужчинам дорогу!

– Но ведь современные женщины, зачастую, представляют собою настолько большую общественную ценность, что ограничивать их домом и хозяйством- это значит: лишать общество очень важных компонентов!

– А таких женщин, тем более, следует загрузить домашней работой и рожанием детей, чтобы они не мешали мужчинам создавать «правильное» общество!

Даже в передачах центрального телевидения начали, то и дело, появляться какие-то тетки, «облаченные», «по русской традиции», в уродливые платки и бесформенные хламиды (молодые, кстати, тетки), и «вещать» в телеэфир о неком «высшем женском предназначении», которое заключается, якобы, в том, чтобы признавать мужчин «высшими существами», а женщин, соответственно,– низшими,-со всеми вытекающими отсюда последствиями. Такие тетки, обычно, бывают очень говорливы, неуемны, и настойчивы в стремлении навязать телезрительницам некую «истину» о том, что женщины самостоятельно развиваться, как личности, «не могут», а «должны» («в соответствии с божественным замыслом»), служить тем существам (мужчинам), которые самостоятельно развиваться «могут», и могут вести «низших существ» «в правильном направлении». Если же женщины от своего «предназначения» уклоняются, то они, тем самым, «губят свою душу». Если же женщины терпят мужское самодурство молча, и своего мнения мужчинам никогда не высказывают, то они, якобы, «возвышаются в Духе».

– А откуда эти тетки сами-то знают столько всего про «божественный замысел»? Они что, лично общались с Богом? – Но ведь даже если бы они до «Бога» и добрались, то «Бог» разговаривать с ними все равно бы не стал, потому что главное правило «Бога» (как это всем известно), заключается в том, чтобы никакие «бабы» к нему даже приближаться не смели!

– А они говорят, что им муж про «божественный замысел» рассказал!

– А-а-а, ну тогда все понятно!

Но мало ли кто в передачах центрального телевидения чего ни говорит! Но ведь одной говорильней дело же не заканчивается! Ведь вокруг этих теток на телеэкранах начинают кучковаться какие-то, на первый взгляд, нормальные женщины, которые начинают к ним внимательно прислушиваться! Тетки же, от проявленного к ним интереса, воодушевляются еще больше, расходятся уже не на шутку, и доводят степень проповедования женской покорности вплоть до уровня Серафимы (героини фильма «Вечный зов»).– Если кто подзабыл, то напомню, что Серафима жила в начале двадцатого века, и покорялась мужу во всем беспрекословно. Когда муж приказал ей отрубить себе палец и выйти нагишом на улицу, то она, не раздумывая, тут же взяла топор, и начала снимать с себя одежду. Спасло эту Серафиму только то, что мужнино самодурство дальше этого не зашло, и муж ее остановил. А будь муж хоть немного «потверже»,– так и пришлось бы этой Серафиме всю жизнь обходиться без пальца, и ходить по деревне при всеобщем хохоте и издевках. – Но зато какую бы она проявила, при этом, «духовную мощь»!