Рассвет Ив

— Не шикай на меня! — я вывернула шею и попыталась поймать руку Салема своими клыками. — Ты лживый сукин сын…

Он заткнул мне рот полоской кожи и завязал ее на затылке.

— Ты совершенно права, милая. Элейн была сукой.

Когда я вонзила зубы в ремень, вся сила его обмана ударила меня прямо в живот. В особняке у нас было тяжелое начало, мы препирались и кружили друг вокруг друга в течение нескольких дней. Но он никогда не затыкал мне рот кляпом, никогда так откровенно не игнорировал мои вопросы. Меня тошнило, я чувствовала себя оскорбленной и полностью преданной.

Нахмуренные брови омрачили его глаза, уголки губ опустились. Глубина его предательства не была ясна, но когда он связал мне руки за спиной, я утратила свою нелепую надежду, что все это было игрой или недоразумением.

Я перекатилась на бок, с болью в груди наблюдая, как он и Эребус крепко обнялись. Это были объятия близких друзей, а не деловых знакомых.

Меня обманули. Дурачили с того самого дня, как я вбежала в особняк. Черт, может быть, Салем организовал погоню, которая привела меня туда. Я подозревала это в тот день, когда встретила его, но проигнорировала свою интуицию, чтобы следовать за своим глупым, бесхитростным сердцем.

Со связанными руками и кляпом во рту, я должна была обдумывать всю серьезность ситуации, например, что если они убьют предсказанную дочь, чтобы уничтожить любую надежду на свободу человечества. Но я не могла сосредоточиться из-за пронизывающей боли от двуличия Салема против меня и отношений, которыми я так дорожила.

Неужели я вообразила себе каждый страстный момент между нами? Неужели он обманом заставил меня влюбиться в него, чтобы использовать в своих гнусных целях? Я была уверена, что я ему не безразлична. Как я могла так ошибиться? Даже сейчас я отказывалась верить, что все это было фарсом. Он не мог сыграть ту связь между нами. Я просто не могла смириться с тем, что он ничего ко мне не чувствует.

— Ты знаешь, как трудно было не ворваться в эту тюремную камеру и не разобраться с этим самому? — Эребус указал на меня и сердито посмотрел на Салема. — Почему она не мертва?

Я перестала дышать, и мои глаза затуманились, пока я изучала жесткие линии лица Салема. Он должен был убить меня?

— Я решил оставить ее себе, — он выпрямился, и его жестокое лицо словно было высечено из мрамора.

— Оставить ее? — Эребус зарычал сквозь клыки и прищурил льдисто-голубые глаза. — Ты решил оставить себе дочь Ив? Это противоречит самой бл*дской цели, тебе так не кажется?

Какой цели? Убить меня и покончить с предсказанной угрозой их виду? Я села и согнула колени, поставив ботинки на землю. Я никогда не смогу убежать от них, но если они выведут меня наружу, я должна попытаться.

— Поговорим позже. Нам нужно двигаться дальше, — Салем поднял меня на ноги, положив руки мне на талию. — Не оставляй здесь ничего, — сказал он Эребусу. — В ее рюкзаке есть нож из углеродистой стали. Положи его в безопасное место.

Слезы собирались на кончиках моих ресниц, и каждое моргание посылало каплю вниз по моему лицу. Какое ему дело до кинжала моей матери? И почему он гладил меня по спине, ведя связанную и с кляпом во рту к двери? Он морочил мне голову. Скручивал мне живот. Потрошил мое сердце.

Мы вышли на улицу, и ледяной ветер мгновенно заморозил влагу на моих щеках. Если не считать веревки на моих запястьях за спиной, Салем не удерживал меня, даже не прикасался ко мне, как бы говоря: «Давай. Попытайся сбежать».

Я осмотрела периметр и содрогнулась от количества глаз, смотрящих из темноты. Человеческие силуэты были высокими, мужественными и ощетинившимися клыками. По меньшей мере две дюжины гибридов. Но никто не двинулся, чтобы напасть на меня. Может быть, Салем имел над ними какую-то власть или влияние?

Они сидели верхом на фыркающих лошадях. Другие стояли вокруг шести массивных грузовиков, выстроившихся в устрашающую линию перед сараем. Были ли это вообще грузовики? Здесь не было двух одинаковых машин, но все они выглядели совершенно угрожающе. Выкрашенные в черный цвет и покрытые листами брони, они были оснащены газифицированными топливными баками на задних и боковых креплениях, мрачными стальными решетками, которые могли пропахать здание, и самыми большими, самыми крутыми вездеходными шинами, которые я когда-либо видела. Чтобы произвести топливо, необходимое для перемещения такого большого веса, потребовался бы целый огромный лес. Но не виднелось никакого оружия, установленного на внешней части. Они, казалось, были обустроены для одной-единственной цели — для безопасной транспортировки.

Салем подвел меня к машине, припаркованной чуть впереди колонны. Она напоминала танк на четырех колесах. Единственные окна располагались в передней кабине. Задняя часть представляла собой автономную бронированную капсулу.

Он отпер заднюю дверь, открывая моему взгляду нечто из средневековой сказки. Толстые шелковые подушки покрывали пол. Внутренние стены были отделаны капитонированным бархатом (прим. обитый материалом таким образом, что обивка представляет собою четырёхугольники с пуговками между ними), ткани красовались насыщенными оттенками красного и черного. На встроенном столе были разложены блюда из мяса, фрукты, овощи и вино. Тусклые электрические лампочки горели на деревянных панелях ручной работы вдоль крыши.

Это был дворец на колесах. Символ величия и власти. Современная королевская карета, подходящая для темного принца с отвращением к солнцу.

Было ли это кусочком его утопии? Как можно позволить себе такую роскошь в этом мире?

Мои руки сжались в кулаки поверх веревки. Я не хотела принимать в этом никакого участия.

Аромат жареного мяса достиг моего носа, и слюна потекла по кляпу. Еда была свежеприготовленной и поданной на бл*дских серебряных блюдах. Если это предназначалось для Салема, то гибриды ждали его. Они знали, где его искать.

Все это было спланировано заранее.

Мой желудок скрутило и свело судорогой, когда я уставилась на него с таким количеством вопросов, что слезились глаза.

«Кто ты такой? Что тебе от меня нужно? Я любила тебя, но я даже не знаю тебя».

Салем смахнул грязь с моей щеки, его рука была теплой и болезненно нежной.

— Какое-то время мы не будем останавливаться. Тебе нужно пописать перед отправлением в путь?

Да, и учитывая скрученное, извращенное состояние моих внутренностей, я вполне могу обосраться. И извергнуть все на свои ботинки.

Позади послышались шаги, и я оглянулась через плечо.

Эребус вывел аппалузу из сарая (прим. чубарая порода лошади, выведенная и популярная в США). Он и лошадь были нагружены нашими пожитками, включая мой лук и стрелы. Я вывернула связанные запястья, дрожа от желания убежать. «Нах*й все это».

Я побежала, проскакивая между автомобилями и огибая лошадей. Мои ноги горели, ботинки стучали и скользили по снегу, пока я бежала на север через открытую тундру. На север, к моим отцам. Подальше от Салема и его планов, его гибридов и его причудливой… бл*дь-я-даже-не-хочу-знать бронированной кареты.