Рассвет

— Мы хотели бы взять интервью, — вежливо улыбнулся журналист с фотокамерой.

— Нет! — вскричал Том.

На крик прибежала Лаура; с одного взгляда ей все стало ясно.

— Том, иди в комнату, — мягко сказала она. «Она этого ждала», — подумал Том, отходя от двери.

— Никаких интервью, — спокойно сказала Лаура. Снова щелкнула камера.

— Но это же сенсация, мадам.

— Может быть, но это и человеческое страдание.

Журналист, невозмутимо глядя на Лауру, достал блокнот и ручку.

— Вы были здесь недавно, когда был убит мой муж, — я запомнила вас. Перестаньте же мучить нашу семью!

— Публиковать сведения о сенсациях мой служебный долг, и я его выполняю.

— А мой долг — оградить моего сына. Я не позволю вам причинить ему боль!

— Но ведь он — не сын вам, миссис Райс. Что вы почувствовали, узнав это через девятнадцать лет? Это был удар для вас?

— Сейчас вы почувствуете удар, я с размаху приложу дверью по вашему бессовестному лицу! Напишите об этом.

Она с силой толкнула дверь, журналист отскочил. Том увидел в окно, как оба газетчика поспешно удаляются.

— Я думал, что они не уйдут и будут заглядывать в окна! — нервно сказал он.

— К сожалению, Том, они вернутся, и репортеры из других газет тоже наводнят наш дом и дом Кроуфильдов. Будь уверен!

— В газетах уже напечатали, — сказал он, передавая ей листок, — что же им еще нужно?

— Человеческое любопытство иссякает не так быстро, сенсации хватит на пару недель. Но как они узнали? Я позвоню мистеру Фордайсу.

Том прошел в библиотеку и сел, опустив голову и зажав лицо в ладонях. Подняв ее снова, он встретился взглядом с глазами «Черного ирландца» на портрете, глазами своего предка… как он считал раньше.

— Человеческое любопытство, — думал он, — не такое уж плохое свойство, пока не становишься его объектом. Он слышал голос Лауры, которая разговаривала по телефону на кухне:

— Я думала, что вам удастся этого избежать, мистер Фордайс… понимаю, что вы не могли гарантировать… Да, но это так ужасно для Тома… сразу после смерти отца… Я рада, что здесь нет Лилиан и Сесилии… Все Пайге так чувствительны к огласке. Все уляжется? Конечно, со временем…

Послышался щелчок, — Лаура положила трубку. Через минуту она появилась в дверях библиотеки, Том напряженно ждал ее рассказа. Она не сразу заговорила.

— Сообщение поступило по телефону. Издатель газеты не публиковал его до вчерашнего дня, но информация просочилась, и он не мог ничего поделать. Теперь появятся публикации по всей стране.

— Кто же сообщил? — спросил Том.

— Молодой женский голос, она не назвалась. Сообщила все детали; больницу, где родились оба ребенка, фамилии, результаты тестов ДНК, — словом, все. Больница подтвердила сведения.

— Предательница! — воскликнул Том. — Это она, конечно.

Лаура положила руку на его плечо и сказала утешающе:

— Она не только тебя предала, Том, она предала человеческое доверие. Как она смеет думать, — голос Лауры зазвучал страстным обвинением, — что она — выше других людей, таких как Бетти Ли, или Кроуфильды, или… ты, Том? Как ты не разглядел ее!

— Она была такая яркая, умная, способная… такая необыкновенная… — грустно ответил Том.

— Так ведь среди пособников Гитлера были люди талантливые и образованные… доктора философии… но все они были люди без сердца и совести.

Зазвонил телефон, и Лаура встала со словами:

— Ты сегодня к телефону не подходи! — Он слышал ее голос: — Да, это миссис Райс. Нет, он не может подойти, я ему передам.

Она бросила трубку, и телефон сразу зазвонил снова.

— Кто это? — спросил Том.

— Грязные свиньи, — мрачно ответила она. — Мальчишки из колледжа.

Да, он мог себе представить издевательские голоса парней из «Независимого голоса»: «А ну-ка, Том Райс, отбейся, попробуй-ка!»

Телефон продолжал звонить, словно подлое любопытство всей Америки сфокусировалось на нем, Томасе Райсе. Но Лаура взволнованно говорила с кем-то, — значит, звонит знакомый:

— Эта ужасная девица, эта нацистка… Он не хочет ходить в колледж…

Том вышел из столовой, обошел весь дом и заперся в своей комнате. Он глядел в окно на груду камней над могилой Графа и вспомнил Бэда. Клан, призывы стрелять и проливать кровь. Том вспомнил, как он слушал ночью эти призывы с боязливым любопытством, но не принимая их всерьез. Так же слушали другие. А Бэд играл всерьез. Том вспомнил, что он поклялся отомстить за отца, и с горечью понял, что он не сдержал своей клятвы. «Теперь уже не узнать, почему ку-клукс-клан привлек и втянул Бэда, а вот Робби он может понять, — подумал Том. — Раздоры между родителями, — отец сбегал куда угодно от матери, неряхи и ворчуньи, — заброшенность девочки стали причинами ее озлобленности на семью и на весь свет».

Весь день звонил и дверной звонок, — корреспонденты газет, журналов, радио требовали подробностей истории.

— У вас есть факты, но вам этого недостаточно, — резко отвечала им Лаура, — вы бы хотели пронзить рентгеновскими лучами наши сердца. Но вы этого не добьетесь, а о нашем выступлении по телевидению и речи быть не может.

Лаура позвала Тома к ленчу, он ответил, что есть не хочет.

— Съешь хоть сэндвич, дорогой, не то свалишься с ног.

Когда они сидели за столом в кухне, появилась взволнованная Бетти Ли, — очевидно, она прочитала газету или слышала по радио. Лаура обняла ее, и они вместе заплакали.

— Я чувствовала, что грозит беда, еще до того как мистера Бэда убили, — всхлипывала она. — Костями своими чувствовала. Бэби — Том, не слушай ты этих докторов и законников. Твоя мать принесла тебя из роддома и положила в мои руки. На тебе была голубенькая кофточка, что тетя Сесилия связала, и ты был самый красивый бэби на свете, любимчик отца и матери. Я вернулась к вам и останусь у вас теперь.

«Дорогая Бетти Ли. Сколько слез и воспоминаний. Но хорошо, что теток нет здесь, — подумал Том, — не то было бы уж слишком много слез и воспоминаний».

Усталая и измученная Лаура каким-то чудом сохраняла весь день твердость и спокойствие, у Тома это не получалось. Он встал из-за стола и подошел к окну; сад был облит золотистым вечерним светом. Том вздрогнул, выведенный из задумчивости, — рядом с ним стояла Лаура.

— Звонил Ральф, — сказала она, не добавляя — «мистер Маккензи». — Он говорил с Артуром Кроуфильдом. Репортеры разыскали их на озере, задавали тысячи вопросов, фотографировали. Они прервали отдых и вернулись домой — дома легче укрыться от этих проныр.