Рассвет

Румянец залил ее щеки.

— Не знаю. Все это неопределенно.

— Разве Холли не приехала с вами? — спросил Артура Ральф, отвлекая его от расспросов о Томе.

— Она у Тимми, они рассматривают фотографии его собаки.

Лаура пошла позвать Тимми и Холли. Она шла устало, медленно, с облегчением думая, что гости скоро уедут, что она будет играть с Тимми на пианино, ляжет… И никто не будет задавать докучливых вопросов.

— Что-то вы долго говорили о собаках, — заметила Маргарет. Она тоже устала, чувствовала раздражение и подступающие слезы.

«Наверное, и я так же выгляжу», — подумала Лаура.

— Да мы не о собаках говорили, — заметила Холли. — Тимми расспрашивал о Питере.

— О-о! — вырвалось у Лауры.

— Он спрашивал, как себя чувствовал Питер в одиннадцать лет, зная, что ему так мало осталось жить.

Все были потрясены. Что тут можно было ответить? Из вопроса было ясно, что Тимми уверен, что смерть ждет его, как и Питера, в восемнадцать лет.

Ответил Артур. Он сдвинул очки на лоб, вздохнул, подсел к Тимми и заговорил с ним, как будто они были только вдвоем в комнате, двое мужчин.

— Слушай, — сказал он. — Слушай меня. Конечно, Питер думал о смерти. Но старался и не думать о ней. Мы ведь все умрем, только не знаем, когда. Твой отец не думал о смерти в тот вечер, он рассчитывал вернуться домой через пару часов.

«Ох, не надо, — подумала Лаура. — Рана еще слишком свежа, не надо снимать повязку». Но она не знала, как его остановить.

— Каждый из нас умрет от болезни или в результате несчастного случая. В твоем случае разница только та, что враг известен — враг, с которым можно бороться. А нам всем враг неизвестен.

Тимми глядел с сомнением, и все-таки не сводил глаз с Артура.

— Ты ведь знаешь, что теперь люди с твоей болезнью живут дольше, гораздо дольше. И ученые находят новые способы борьбы с ней, ты слышал о генотерапии?

— Нет, но Том знает. Он все научные книги читает по моей болезни.

— Так, — сказал Артур и помолчал. — Ну, что ж, пусть Том об этом почитает. Я знаю только, что ведутся исследования, ведутся в университетах и в Национальных институтах здоровья. Что они делают, я не разбираюсь — я не биолог и не медик. Знаю только, что направление считается перспективным.

— Почему ж они не лечили Питера?

— Это — новое направление. Исследования еще не закончены.

«И сейчас еще не закончены», — подумала Лаура, и на глаза ей набежали слезы.

— Но они скоро закончат? — бодро спросил Тимми.

Артур умело уклонился от прямого ответа.

— Они надеются в скором времени закончить. И уж во всяком случае закончат вовремя для тебя.

— А пока, — сказала Лаура, — он должен строго соблюдать режим.

— Безусловно, — согласился Артур.

— А он не всегда соблюдает правила. Он должен соблюдать диету, не перегреваться, не переутомляться.

— Именно так, — подтвердил Артур.

— До чего ж некстати дикая жара, — пожаловалась Лаура. — Следовало бы его вывезти из города, а у меня дела, которые надо закончить с юристом. Бумаги…

Тимми было неприятно, что о нем говорят в его присутствии, словно он — маленький ребенок. Маргарет посмотрела на мужа; тот кивнул, и улыбка осветила его лицо.

— Если бы Лаура согласилась, и если бы Тимми согласился, — начала Маргарет.

— На что? — воскликнул Тимми.

— У нас есть коттедж на берегу озера, — сказала Маргарет. — Мы собирались туда на неделю, но отложили поездку в связи с вашим приглашением. Если ты захочешь, и если твоя мама согласится… Там свежий воздух, на десять градусов прохладнее, чем здесь.

Вмешалась Холли:

— Мы будем плавать под парусом, ловить рыбу. А в соседнем коттедже живут два славных парнишки твоего возраста.

Тимми выглядел заинтересованным. «Ему нужны перемены, нужно что-нибудь интересное», — подумала Лаура. Но ведь она едва знает этих людей. Она бессознательно бросила взгляд на Ральфа, и он ответил на незаданный вопрос:

— Мохаук — замечательное место. Белый песок на берегу, кругом горы, красота. Тимми понравится.

О, она помнила белый песчаный берег, солнце и ветер, жужжание пчел в цветущих кустах вокруг домика…

— Мне понравится! — воскликнул Тимми. — Мам, я хочу поехать!

— Хорошо, — уступила она и, повернувшись к Кроуфильдам, сказала: — Вы очень добры, не знаю, как вас благодарить!

— И не надо благодарить, нам это доставит удовольствие. Ну, что ж, нам пора возвращаться домой, упаковать вещи, и рано утром мы сможем ехать.

— Тогда и ты иди соберись, Тимми, — сказала Лаура. — Пара купальных трусиков, и свитер не забудь.

Когда он выбежал из комнаты, Маргарет сказала Лауре:

— Вы не должны за него беспокоиться. Мы знаем, как за ним ухаживать.

— Я это знаю.

Когда они уехали, Лаура подумала, как странно все сложилось. Они приехали к ней, чтобы побыть со своим сыном, а уедут, забрав с собой ее сына.

— Что случилось с Томом? — спросил Ральф. — Если не хотите, не рассказывайте.

— То же, что и раньше. Он сказал, что не хочет с ними встречаться. Хуже всего было, когда они приехали, и я должна была сказать им, что Тома нет. Я не знала, что будет, Маргарет расплачется или они оба разъярятся. Но они держались достойно.

— Плакать Маргарет будет дома.

— Мне так жаль их. Удивительно, что они захотели взять с собой Тимми.

— Для них Тимми — маленький Питер, они рады снова пережить его детство.

Ральф все еще стоял в дверях. «Он повернулся ко мне, чтобы вежливо попрощаться», — подумала она. Но он задумчиво посмотрел на нее и сказал:

— Когда я прихожу сюда, эти высокие старые деревья вокруг дома радуют мне душу, мне жаль, что я здесь не вырос. Когда я представляю себя в саду, в гамаке, с книгой в руках, моя комната кажется мне упаковочным ящиком.