Раствор Мэнникона

У выхода они встретили мистера Паульсона. Положив руку на плечо Крокетту, мистер Паульсон сказал:

– Здорово, дружище. Привет, Джонс. Ты что тут делаешь?

– Я...
– выдавил из себя Мэнникон, чувствуя, что сейчас он начнет заикаться.

– Он назначен на прием к глазному врачу, - отчеканил Крокетт.
– Я его отвезу.

– А, - сказал мистер Паульсон.
– Наука смотрит в миллион глаз. Старый добрый Крок.

Они вышли из ворот.

– Вы не будете брать вашу машину, мистер Джонс?
– спросил Мэнникона сторож на стоянке. Четыре года назад он услышал, как мистер Паульсон назвал Мэнникона Джонсом.

– На вот, - вмешался Крокетт, протягивая сторожу кусочек сахару с ЛСД вместо чаевых.

– Соси.

– Спасибо, мистер Крокетт.
– Сторож засунул сахар в рот и начал сосать его. "Ланча" вырвалась со стоянки на автостраду и устремилась в направлении популярных журналов и общества изобилия, открытая солнцу, ветру и дождю. "Господи, - подумал Мэнникон, - вот это жизнь".

– Теперь, - сказал Крокетт, - подведем предварительные итоги.

Они сидели в затемненном баре, убранном под английский постоялый двор, с витыми медными рожками, хлыстами и охотничьими гравюрами. На одинаковом отдалении друг от друга у стойки красного дерева сидели три замужние дамы в мини-юбках, ожидая джентльменов, которые не были их мужьями. Крокетт пил "Джек Дэниелс" с водой, Мэнникон потягивал "Алекзандер", единственный алкогольный напиток, который он переносил, потому что этот напиток напоминал молочный коктейль.

– Первое преимущество, - сказал Крокетт, - отсутствие мыльной пены. Огромное преимущество - если вспомнить про все эти загрязненные реки. Тебя будут чествовать как национального героя.

Мэнникон даже вспотел от удовольствия.

– Первый изъян, - продолжал Крокетт, заказывая очередной "Джек Дэниелс". Он пил быстро.
– Первый изъян - остаточные кольца. Преодолимая трудность, должно быть.

– Это вопрос времени, - забормотал Мэнникон.
– Используя различные катализаторы, мы могли бы...

– Возможно, - сказал Крокетт.
– Преимущество второе. Отчетливое сродство, правда непонятного характера, к желтым живым организмам. Пока что мы можем говорить наверняка только о мышах. Последние эксперименты подтверждают эту гипотезу. В любом случае ты сделал открытие. Интерес к веществам с различным химическим сродством к различным организмам не ослабевает. Определенно это успех. Тебя можно поздравить.

– Но мистер Крокетт, - сказал Мэнникон. Он еще сильнее вспотел от удовольствия, услышав такие слова от человека, который был лучшим на курсе в МТИ.
– Это, должно быть...

– Называй меня Крок, - сказал Крокетт.
– В этом деле мы оба повязаны.

– Крок, - растроганно повторил Мэнникон, думая о "ланче".

– Изъян второй, - сказал Крокетт, принимая из рук официанта новый "Джек Дэниелс".
– Похоже, раствор ядовит для тех организмов, к которым он проявляет сродство. Вопрос: а является ли это свойство изъяном?

– Это меня... ну... и беспокоит, - выдавил Мэнникон, думая о восемнадцати окоченевших мышиных трупиках в запертом холодильнике.

– Отрицательное воздействие иногда оказывается не чем иным, как замаскированным положительным воздействием. Зависит от точки зрения, сказал Крокетт.
– Жизненный цикл заключает в себе созидание и разрушение. Всему свое место и время. Об этом не следует забывать.

– Да, - покорно согласился Мэнникон, решивший про себя, что забывать об этом и правда не следует.

– Если взглянуть с коммерческой точки зрения, - размышлял Крокетт, вспомни ДДТ. Или миксоматоз. Оказался бесценным в Австралии, которая кишмя кишела кроликами. Да и эта золотая рыбка мне не нравится, совсем не нравится.

Они позаимствовали золотую рыбку у секретарши, рядом со столиком которой стоял большой аквариум, и в двенадцать пятьдесят шесть поместили рыбку сначала в чистый раствор "Флоксо", а затем в раствор Мэнникона. И хотя никак нельзя было сказать, что золотой рыбке нравился "Флоксо" - она стояла на голове на дне сосуда и вздрагивала через каждые тридцать шесть секунд, - но все же она не погибала. В растворе Мэнникона золотая рыбка испустила дух за двадцать секунд. Ее поместили в холодильник вместе с восемнадцатью мышами.

– Нет, - повторил Крокетт.
– Не нравится мне эта золотая рыбка, совсем не нравится.

Они посидели в молчании, быть может сожалея об участи золотой рыбки.

– Подведем итоги, - сказал Крокетт.
– Мы располагаем веществом с необычайными свойствами, которое нарушает динамическое равновесие связующих молекул жидкости при нормальных температурах. Производство его смехотворно дешево. Неорганические компоненты присутствуют в нем в ничтожных количествах, что практически не позволяет их идентифицировать. Высокотоксично для некоторых организмов, безвредно для других. Еще не знаю как, но, чует мое сердце, из всего этого можно сделать деньги. У меня предчувствие... Есть одна контора, где можно...
– Он умолк, как бы сомневаясь, стоит ли доверить свои мысли Мэнникону.
– Желтое, желтое, желтое. Что же есть такого желтого, что кишмя кишит, как кролики в Австралии? Найдем ответ на этот вопрос - дело в шляпе.

– Ну, - сказал Мэнникон, - уж теперь, я думаю, мистер Паульсон повысит нам жалованье к концу года. По крайней мере премию к рождеству подбросит, а?

– Премию?
– Крокетт впервые повысил голос.
– Прибавку к жалованью? Ты рехнулся, парень?

– Но в моем контракте написано, что все мои разработки принадлежат Фогелю - Паульсону. В обмен на... Разве у вас иной контракт?

– Ты кто такой, парень?
– с отвращением спросил Крокетт. Просвитерианин?

– Баптист, - сказал Мэнникон.

– Теперь-то ты понимаешь, почему нам пришлось уйти из лаборатории, чтобы поговорить?
– спросил Крокетт.

– Кажется, - ответил Мэнникон, посматривая в направлении трех мини-юбок у стойки.
– Здесь, наверное, уютнее, чем...

– Уютнее!
– сказал Крокетт и добавил нехорошее слово.
– У тебя есть своя фирма, дружище?

– Фирма?
– удивился Мэнникон.
– Зачем мне нужна фирма? Я получаю семь тысяч восемьсот долларов в год - за вычетом налогов, расходов на психиатров для детей и страховок... "Есть ли у меня своя фирма"!

– У меня их четыре, пять. Возможно, семь, - сказал Крокетт.
– Сколько никого не касается. Одна в Лихтенштейне, две на Багамах, еще одна на имя моей разведенной тетушки, которая официально проживает в Искье. "Есть ли у меня своя фирма"!

– В вашем возрасте!
– с восхищением сказал Мэнникон.
– В возрасте двадцати пяти лет и трех месяцев! Но зачем они вам нужны?

– О, время от времени я подкидываю кость Паульсону, - сказал Крокетт. Низкотемпературная обработка полиэфирных смол, методика кристаллизации нестабильных аминокислот и тому подобные мелочи. Паульсон слюни пускает от благодарности. Но в серьезных делах... Неужели ты думаешь, что я спешу в дирекцию, виляя хвостом, как охотничья собака с добычей? Господи, дружище, ты что, вчера родился? В одной только Германии моей фирме принадлежит четыре патента на закалку стекловолокна. Что же касается необогащенных бокситов...