Райская лагуна

— Я был незаконнорожденным сыном его брата. Знаешь, того самого брата, который трахнул его жену, прежде чем убить ее и отнять у Фокса его мать, — прорычал он, отворачиваясь от меня и внезапно став тем потерянным мальчиком, которого я когда-то знала, что мое сердце разбилось из-за него, и я не смогла удержаться, чтобы не наклониться вперед и не заключить его в свои объятия.

— О, Рик, — пробормотала я. — Мне так жаль.

Он застонал, пытаясь отстраниться от меня, но я прижалась крепче, и после нескольких безуспешных попыток оттолкнуть меня, вместо этого он обхватил меня руками и крепко прижал к своей груди, поддаваясь связи между нами.

— Полагаю, это многое объясняет, — пробормотал он. — Например, почему Лютер готовил меня ко всей этой грязной работе. Откуда он знал, что я смогу справиться с пятнами крови на своих руках и повреждением своей души. Это также объясняет, почему он никогда не хотел, чтобы я был главным. Он знал, откуда я, знал о предательской, испорченной крови, которая текла в моих жилах, и он…

Я наклонилась и заглушила мерзкие слова, слетевшие с его губ, поцелуем таким крепким, что остались бы синяки, боль в нем и во мне столкнулась в жестоком, гневном столкновении ртов, в котором не осталось места ни для чего другого, кроме нас двоих и всех потерь и обид, которые мы оба пережили, когда были порознь.

— В тебе нет ничего испорченного или грязного, Маверик, — прорычала я, прикусывая его нижнюю губу, когда он попытался покачать головой, и заставила его лечь подо мной, а сама оседлала его, в то время как моя рука обхватила его горло в знак предупреждения. — Меня не волнует, был ли твой отец самим дьяволом и облачил ли он тебя в грех в момент твоего рождения, потому что ты — это все еще ты. Все еще мой Рик. И нет ни одной вещи в этом или следующем мире, которая могла бы заставить меня хотеть тебя меньше.

— Фокс потерял свою маму из-за моего отца, — сказал он, пытаясь отстраниться, но я не позволила ему, мои губы снова прижались к его губам, а хватка на его горле усилилась.

— Этот человек не был тебе отцом. Он лишь прах и кости. Гребаное ничто.

— Так кем же это делает меня, если я возник из ничего? — спросил он, его голос был пустым и безнадежным, а его хватка на моей талии усилилась до боли, словно он думал, что будет падать вечно, если совершит ошибку и отпустит меня.

— Моим, — просто ответила я. — Ты мой, Рик. И я не отпущу тебя, как бы сильно тебе ни хотелось сбежать.

С его губ сорвался стон, настолько животный, что заставил мою спину выгнуться, как у кошки, когда я чуть приподнялась, чтобы получше рассмотреть его, прижатого ко мне.

Он был так чертовски красив, этот татуированный бог был в моей власти и распростерт под моим телом, как будто я была тем единственным в этом мире, чего он желал больше всего на свете. Единственным, ради чего он преклонил бы колени, сломался, умер.

— Громкие слова для напуганной маленькой девочки, — прорычал он, сжимая в кулаках слишком большую футболку, которая все еще была на мне надета, и заставляя мое сердце гулко биться от брошенного им вызова.

— Да? — спросила я, встретившись с ним взглядом, и желание зажгло его темные глаза и прожгло меня до глубины души.

Моя киска была скользкой и пульсирующей, а мои соски были такими твердыми, что я была шокирована тем, что они еще не пробили дырки футболке, и вместо ядовитых слов Шона в моих ушах, я могла слышать только грохот своего пульса и пьянящую гребаную потребность, которую я чувствовала к этому мужчине.

— Ну же, дикарка, покажи мне, что я принадлежу тебе, если ты думаешь, что это действительно так.

— Принадлежишь, — заверила я его, и моя хватка на его горле усилилась.

— Я не уверен. Я все еще зол на тебя за то, что ты сбежала от меня, — сказал он низким голосом, и гнев вспыхнул в его взгляде, чтобы подкрепить его точку зрения.

— А я все еще злюсь на тебя за то, что ты показал Фоксу то секс-видео, — прорычала я в ответ, сжимая его горло и испытывая острое возбуждение от этого действия. В этом была какая-то сила, которая разжигала во мне плотское желание к этому мужчине, в том как я возвышалась над ним и получала полную власть над ним. И да, может, он и позволял мне это делать, но в этом все равно была сила, потому что Маверик никогда никому не позволял доминировать над собой, и все же я была здесь, прижимая его к себе и впиваясь ногтями в его кожу, утверждая свою право.

— Я бы сделал это снова, — подстрекал он, и я оскалила на него зубы.

— Пошел ты.

— Это то, на что я надеюсь, — ответил он, и все мое тело загудело от вызова, прозвучавшего в его словах, но моя хватка все равно ослабла, потому что реальность этого вызова заставила меня вспомнить причины, по которым я сдерживалась.

Рик увидел это, и с его губ сорвалось рычание, а затем он приподнялся на локтях, заставляя меня откинуться назад, когда он сел и посмотрел мне в глаза,

— Он у тебя в голове, да? — спросил он, но это был не вопрос, а факт.

— Да, — выдохнула я, моя рука соскользнула с его шеи и опустилась на его грудь, а затем начала отстраняться.

— Расскажи мне, — приказал он, вызывающе вздернув подбородок.

— Ничего страшного, — пробормотала я. — Мне просто нужно немного времени, чтобы…

— Нет, — огрызнулся Маверик, схватив меня за бедра, когда я сделала движение, чтобы слезть с него, и с силой усадил к себе на колени. — К черту это. Роуг Истон никогда не нуждалась во времени, чтобы разобраться в своем дерьме. К тому же, даже если оно тебе и нужно было, ты уже получила его. Ты вернулась к нам неделю назад, так что прекращай нести чушь и расскажи мне, что такого он тебе сказал или сделал, чтобы ты начала думать, что не можешь трахаться со мной, Чейзом или Джонни Джеймсом, когда захочешь.

Я прикусила губу, борясь с желанием спрятаться и прислушиваясь к его словам. Потому что он был прав. Я ни от чего не пряталась. Никогда не пряталась.

— Ну же, красавица. Что бы сделал Зеленый Могучий Рейнджер? — Рик поддразнил меня, и я рассмеялась.

— Он встретился бы лицом к лицу со своими гребаными демонами, — сказала я.

— Ну, тогда давай. Не смущайся меня. Выкладывай.

Я резко втянула воздух от этого подразумеваемого оскорбления, затем выдохнула его и просто, блядь, сказала это.

— Он заставил меня почувствовать, что моя ценность для вас заключается только в том, чтобы вы получили полный доступ к моему телу, — призналась я, одергивая свободную футболку и позволяя материалу снова коснуться моей кожи, пока он смотрел на меня. — Все вы лгали мне, что-то скрывали от меня, пытались убрать меня с дороги, когда приходилось иметь дело с чем-то опасным…

— Он заставил тебя поверить, что ты для нас просто какая-то подстилка? Тело, которое можно трахать, использовать и забыть, как только наши члены будут удовлетворены? — спросил он меня с явным отвращением, написанным на его лице.