Райская лагуна

— Фокс! — закричал он.

— Не трогай его! — крикнула Роуг Шону. — Я вернусь к тебе — я сделаю все, что ты захочешь!

Мои глаза встретились с глазами Роуг на бесконечную секунду, и тысяча извинений и сожалений пронеслись между нами. Мне следовало целовать ее чаще, любить ее всем, что у меня было, мне следовало стараться сильнее быть тем, кем она меня хотела видеть.

— Прости меня, колибри, — выдохнул я, и слова унесло ветром, когда меня потянули назад, и я потерял из виду самую красивую девушку, которую я когда-либо знал, вместе с моими братьями. Мальчиками, с которыми я вырос в мужчину, семьей, которая знала меня вдоль и поперек, как никто другой в этом мире.

Меня обыскали и поставили на колени перед Шоном, и он протянул руку, небрежно приставив пистолет к моему лбу одной рукой, а другой забирая мешочек с бриллиантами из моих пальцев.

Он жестом приказал своим людям наставить на меня пистолеты, прежде чем сунул свой в кобуру, и его глаза наполнились ликованием, когда он открыл мешочек и высыпал на ладонь пять крупных бриллиантов. Каждый из них был размером с чертову виноградину, они ловили лунный свет и красиво мерцали, пока все смотрели на них.

— Боже милостивый, это самое красивое, что я когда-либо видел в своей жизни. — Глаза Шона блестели, ловя их отражения, потому что фонарики его людей заставляли их сверкать, когда они придвинулись ближе, чтобы разглядеть. Его рука с жадностью сжалась на них, и он бросил их обратно в мешочек, прежде чем положить во внутренний карман своей кожаной куртки.

— О, не дуйся на меня так, солнышко, — обратился он ко мне, подзывая одного из своих людей поближе, чтобы забрать у него дробовик.

Неистовые крики моих друзей наполнили мои уши, шум превратился в грохот, эхом разносясь по дыре позади меня, и звук набегающего прилива стал громче.

Я не чувствовал страха за себя, какое-то мрачное приятие омывало меня, но я боялся за них. Боялся, что в ту секунду, когда Шон поднимет пистолет и его палец нажмет на спусковой крючок, мой мир погрузится во тьму, и я оставлю свою семью на его милость.

Откуда ни возьмись, комок шерсти спикировал к ногам Шона и вонзил в него зубы. Дворняга зарычал, вкладывая все свои усилия в атаку, несмотря на то, каким маленьким он был, и я, задыхаясь, рванул вперед, пытаясь схватить его до того, как ботинок Шона столкнется с его маленьким телом.

Но я был слишком медлителен и закричал от ужаса, когда Шон пнул его ногой, и он с испуганным визгом перелетел через край пропасти.

— Дворняга падает! — Крикнул я остальным, и раздался всплеск, а Роуг выкрикнула его имя. — Ты, чертов монстр.

Я бросился на Шона, мое зрение затуманилось красной дымкой, но обнаружил, что его дробовик приставлен к моей голове, а зубы оскалены у моего лица.

— Назад, — прорычал он, когда я почувствовал прикосновение еще большего количества пистолетов к моим лопаткам.

— С ним все в порядке, — крикнул Чейз, и облегчение нахлынуло на мою грудь, а тело подалось вперед, когда ненависть заструилась в моей крови.

— Какое разочарование. У этой собаки жизней больше, чем у кошки, — размышлял Шон, и некоторые из его людей посмеивались над его словами. — Интересно, сможет ли он пережить огнестрельное ранение, хотя…

— Выпустишь туда хоть одну пулю, и я убью тебя, — прошипел я.

Он посмотрел на меня, прижав язык к щеке изнутри и склонив голову набок.

— Расслабься, Фокси, — выдохнул Шон, наклоняясь и отводя пистолет от моей головы. — Давай заключим сделку, а? Как тебе такой вариант?

— Какую сделку? — Я стиснул зубы.

— Одна смерть сегодня ночью, это справедливо, не так ли? Я видел, как ты пожертвовал собой ради них, и я уважаю это. Уважаю. Но мне нужна кровь, понимаешь? Мы слишком долго играли в кошки-мышки, и, возможно, убийство этой твоей маленькой собачки насытило бы мои злобные инстинкты, но он продолжает брыкаться. И вот мы здесь. Охотник и лиса, и будет справедливо, если я получу свою жертву после всех усилий, которые я приложил сегодня.

— Только я? — Уточнил я напряженным голосом, молясь, чтобы он сдержал свое слово.

— Только ты. — Он взъерошил мои волосы, и дрожь пробежала по мне, когда тяжесть моей судьбы обрушилась на меня, затягивая в непроглядно черную яму отчаяния. — Ну же, вставай. В конце концов, я обещал устроить спектакль для твоего папочки.

Его люди поставили меня на ноги, связав запястья веревкой за спиной, и я повернул голову, крича своей семье — единственные слова, которые сейчас чего-то стояли. — Я люблю вас!

— Фокс! — Роуг закричала, и я почувствовал, как ее сердце разбилось в этом единственном слове. Но я знал, что это лучший выбор. У нее были другие; они найдут выход из этой чертовой дыры, а потом защитят ее. Я должен был верить в это, даже если слова этого монстра ничего не значили. Я знал, что ему нравится его театральность, может быть, он действительно насытится одной смертью сегодня вечером. И если моя кровь даст моей семье время сбежать, время спланировать свержение Шона и отомстить за эту ночь, то пусть будет так.

Меня повели по каменистой местности к шеренге машин позади моего грузовика, подтащили к той, что стояла впереди, и запихнули в ее багажник.

Шон закурил сигару, стоя надо мной, положив одну руку на открытый люк багажника и победоносно глядя на меня, в то время как пара его людей продолжали целиться в меня из своего оружия.

— Все в порядке, босс? — пробормотал один из них, когда Шон задержался там.

— Да, парень, я просто наслаждаюсь ночным воздухом и вкусом победы. Мужчине нужно немного времени, чтобы осознать все это, ты должен это понимать. — Голубые глаза Шона снова остановились на мне, он ухмыльнулся и наклонился ко мне. Он потушил сигару об мою грудь, прямо посередине татуировки в виде колеса обозрения, заставив меня зашипеть сквозь зубы.

— Ты мой, мальчик. Весь мой, — прорычал он, и его взгляд загорелся голодом. — И ты умрешь красиво, Фокс Арлекин, я тебе это обещаю.

Вода в пещере снова поднялась, и мы изо всех сил старались удержаться за каменную стену, когда нас швырнуло о нее. Ледяная соленая вода накрыла мою голову, когда волна окатила нас.

Я врезалась в Джей-Джея, который изо всех сил старался оставаться между мной и камнями, в то время как я держала Дворнягу, который испуганно прижался к моей груди, как будто знал, что я была его единственным шансом на выживание.