Райский плод

– Жертвы не нужны ни в каком случае, – рассудительно заметила Лена. – Натка, кончай рыдать. Главное, что все живы и здоровы.

– Но я так мечтала, что моя девочка будет кататься.

– Раз мечтала, значит, будет. Пусть и без спорта высоких достижений. И давай попробуем еще раз. Я постараюсь что-нибудь придумать.

– Обещаешь? – с надеждой спросила Натка.

– Обещаю, – успокоила ее Лена.

* * *

Как и обещала Тамара Тимофеевна, мне пере-звонили из клиники «Райский плод» практически на следующий день. Благожелательный женский голос поинтересовался, когда мне удобно записаться на прием, и я застыла в замешательстве, потому что на все ближайшие дни назначены судебные заседания, перенести которые я не могла. Да и некуда их переносить.

Буквально на днях мне попалась на глаза статистика, согласно которой количество вакантных должностей федеральных судей на данный момент составляло более четырех тысяч. Такие данные привел в интервью председатель Совета судей России. При этом большая часть приходилась именно на суды общей юрисдикции – более трех с половиной тысяч вакансий. И из-за нехватки людей, желающих работать моими коллегами, весь объем работы, к слову, постоянно возрастающий, фактически распределяется на действующих судей, что негативно влияет на нагрузку.

Эту статистику я знала не понаслышке, испытывала, что называется, на своей шкуре. Предстоящий мне декрет ставил моего начальника Плевакина в крайне сложное положение: у него освобождалась еще одна вакансия, которую предстояло либо кем-то занять, либо еще больше увеличить количество работы у моих коллег. В такой ситуации филонить до ухода в декретный отпуск было с моей стороны совсем уж некрасиво, так что переносить заседания, просить дни за свой счет или, не дай бог, уходить на больничный я точно не могла.

– А в субботу вы работаете? – спросила я позвонившую мне девушку, особо не рассчитывая на положительный ответ.

– Разумеется, – неожиданно ответила она. – В десять утра вам удобно?

– Да, конечно, – я обрадовалась, потому что наличие возможности ходить в клинику по субботам показалось мне добрым знаком. – По какому адресу мне надо быть?

Мне продиктовали адрес, и тот показался вторым добрым знаком. Клиника «Райский плод» располагалась буквально в трех кварталах от моего дома. Неспешным шагом дойти туда я могла за пятнадцать минут. Отлично, вот еще и субботняя прогулка, весьма полезная в моем положении. А то у меня вечно не хватает на это времени.

– Я сейчас пришлю вам сообщение с датой, временем, адресом и фамилией лечащего врача, – сказал голос в трубке.

– А разве меня примет не доктор Козловский?

Я вспомнила, что именно эту фамилию главврача мне называла Тамара Тимофеевна.

– Нет, Илья Семенович уехал в командировку. Но вы не волнуйтесь, он распорядился, чтобы вами занимался Эппельбаум. Марат Казимирович – наш заместитель главного врача, он прекрасный специалист и наверняка сможет вам помочь.

Мне невольно стало смешно. Сочетание имени, отчества и фамилии доктора, к которому мне надлежало явиться в ближайший выходной, составляло из себя этакую гремучую смесь. Имя татарское, отчество польское, фамилия то ли немецкая, то ли еврейская. Ладно, люди, в чьих жилах течет смешанная кровь, как правило, талантливее из-за причудливого переплетения генов. Будем считать, что и в этом мне повезло.

В субботу в назначенное время я сидела перед нужным мне кабинетом и немного волновалась. Вдруг меня и здесь начнут пугать тем, что я – старородящая, что моему ребенку грозит опасность появиться на свет инвалидом, а мне – умереть в родах?

Марат Казимирович оказался приятным, весьма располагающим к себе человеком лет сорока. Внешность его была столь же эклектична, как и имя. Он был невысок ростом, белокур и бледен. На овальном лице располагались светло-серые глаза с монголоидным разрезом и большой крючковатый нос, являющий разительный контраст с остальными чертами лица, тонкими и правильными. Вот уж мать-природа пошалила.

– Здравствуйте, Елена Сергеевна, – благожелательно начал он, пригласив меня в кабинет и указав на удобное кресло, стоящее у стола. – Очень рад, что вы приняли решение стать пациенткой нашей клиники. Илья Семенович поручил вас моим заботам. Вы с ним знакомы?

– Нет. Я никогда не видела доктора Козловского и даже не слышала ни о нем, ни о вашей клинике, – призналась я. – Мне порекомендовала ее моя хорошая знакомая. Тамара Тимофеевна Плевакина.

Лицо Эппельбаума просияло.

– О, я знаком с Тамарой Тимофеевной. Мы были представлены друг другу на юбилее Бориса Михайловича Кулемкина.

Кулемкин работал председателем Москворецкого районного суда, но лично мы с ним не знакомы. Почему-то о том, что я тоже судья, я в этот момент умолчала. Мне показалось, что это не совсем прилично – щеголять служебным положением. Еще не хватало, чтобы Эппельбаум решил, что я рассчитываю, что мне из-за моего статуса сделают скидку.

– Итак, вернемся к нашим делам, – продолжил Марат Казимирович. – Елена Сергеевна, вы довольно поздно встаете на учет по беременности. Что так?

– Признаться, известие о моей беременности стало для меня в некотором смысле неожиданностью, – призналась я. – И мне понадобилось время, чтобы смириться с неизбежным. Так сложились обстоятельства, что я рассталась с отцом будущего ребенка, и могу рассчитывать только на собственные силы. Платная клиника не совсем мне по карману. Вот только в государственной женской консультации меня так напугали, что я все-таки решилась обратиться за помощью к Тамаре Тимофеевне.

– И правильно сделали! – с воодушевлением воскликнул Эппельбаум. – Мы обязательно вам поможем. Поверьте, все ваши страхи совершенно объяснимы, но наверняка беспочвенны. Мы сейчас проведем все необходимые исследования, на ваш счет в нашей клинике уже внесена необходимая для этого сумма, а потом будем решать, что делать дальше. Возможно, мы сможем сделать вам эксклюзивное предложение – наблюдаться в одном специализированном отделении нашей клиники, которая организует роды на особых условиях, то есть бесплатно.

Бесплатно? Внутри меня зазвучал сигнал тревоги. За свою довольно долгую жизнь я точно знала, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

– Как такое может быть? – спросила я Эппельбаума. – У вас же частный центр, довольно дорогой, насколько я знаю.

– Да. Но при этом у нас есть специальные социальные программы для женщин вашей категории.

– А какая у меня категория? – поинтересовалась я.

– Вы незамужняя мать-одиночка, находящаяся в не очень хорошем материальном положении. Думаю, мы сумеем вам помочь. Хотя пока об этом еще рано говорить. Для начала нужно сдать все анализы и сделать скрининги. Для всего остального еще наступит время. А пока рад нашему знакомству. На стойке у администратора вы можете получить список всех необходимых исследований и записаться на них в удобное для вас время.

– Это очень важно, – согласилась я. – У меня много работы, от которой я не могу отказаться. И постоянно отпрашиваться на обследования мне неудобно.

Я имела в виду свой график судебных заседаний, но Эппельбаум понял мои слова так, что из-за крайней нужды я вынуждена подрабатывать в нескольких местах. Уточнять, что я все-таки не бедствую, я не стала. Пусть думает, что хочет.

Попрощавшись, я вышла из кабинета и вернулась к стойке администратора. Идя по клинике, я невольно осматривала ее, оценивая атмосферу, которая царила в этом лечебном учреждении. Вокруг было красиво, уютно и очень чисто. Вдоль стен располагались белые диваны, обитые мягкой кожей. На стеклянных столиках стояли вазы с яблоками, которыми, видимо, мог угощаться любой желающий. На стенах висели картины, в которых также обыгрывалась яблочная тема. В основном красочные натюрморты, а также пейзажи с видами яблоневого сада, как цветущего, так и плодоносящего.