Райский плод

– Моя мать – тоже взрослый человек, и тем не менее забеременела без мужа в сорок лет. У нее и со мной так было, вот только она теперь не двадцати-летняя безголовая студентка, не имеющая представлений о контрацепции, а целый федеральный судья.

– Ты спрашивала у нее, как так получилось? Быть может, они с Мироновым хотели ребенка, просто поссорились до того, как о беременности стало известно.

– Я не спрашивала. Ты что, маму мою не знаешь? Из нее слова клещами не вытянешь. Такую секретность развела вокруг своей личной жизни. Как будто это только ее касается. А я, между прочим, тут тоже очень даже при чем.

Сашка ни за что не призналась бы, но на мать она слегка сердилась. И не только из-за секретности. Тяжело это – девятнадцать лет жить единственным ребенком, а потом в одночасье узнать, что у твоей мамы появится малыш, которого она будет любить и беречь больше, чем тебя, просто в силу разницы в возрасте.

– Саша, это решение твоей мамы. Ты должна уважать границы ее частной жизни, тем более что у тебя теперь есть своя, – заявил Фома назидательно. – Ты просто ревнуешь, а это глупо. И названиваешь Миронову, чтобы доказать свою нужность и полезность. И срываешься на мне, хотя я уж точно ни в чем не виноват.

В общем, они круто поссорились, перед тем как Сашка убежала на очередную запись шоу «Все говорят», посвященную допинговому скандалу в фигурном катании. Александру Кузнецову пригласили туда в качестве молодого блогера, имеющего постоянную аудиторию подписчиков. И вот теперь она сидела в студии, вертя головой во все стороны.

Шоу «Все говорят» она считала пустым и скандально желтым и никогда его не смотрела, но побывать в студии хотела. Новый опыт, о котором можно будет рассказать подписчикам. Спор на площадке тем временем разгорался жаркий.

– Все отлично понимают, что девочки такого уровня стоят на жестком допинговом контроле. На каждых соревнованиях их мучают по несколько часов, забирая на анализ и кровь, и мочу. Это знают все. И сами спортсмены, и тем более их взрослые и умудренные жизнью тренеры прекрасно понимают, какое пристальное внимание к ним приковано, тем более сейчас, исходя из сложной геополитической обстановки, в которой мы оказались. У Международной комиссии по фигурному катанию нет ни одного доказательства против Церцвадзе по делу Забреевой. Мне ясно как божий день, что девочку и ее тренера просто подставили, – кипятилась приглашенная в студию трехкратная олимпийская чемпионка, а ныне выдающийся российский политик Арина Ручьева.

– Никакой тренер ничего Забреевой не давал. Соответствующие компетентные органы уже давно всех проверили, – заверял представитель Федерации фигурного катания Борис Нельман.

– Как же можно кидаться голословными обвинениями, не имея на руках никаких доказательств? Все девочки, занимающиеся у Ксении Церцвадзе, всегда показывали, что результаты их проб чистые. Где логика? Зачем тренер перед Олимпиадой станет давать спортсмену, претендующему на медаль, какие-то таблетки? Это же чушь! – горячился бывший хореограф штаба Церцвадзе Рудаков.

Не остался в стороне и приглашенный в студию в качестве эксперта Валерий Глущенко.

– Я со свечкой не стоял и комментировать слова уважаемой мною Натальи Андреевны Саврасовой не собираюсь. Но доказательств, что Церцвадзе давала эту таблетку, нет. Да, она несет ответственность, но обвинять только ее мы не можем. У нас есть законы, предусматривающие ответственность за допинг у несовершеннолетних, начиная от штрафов и заканчивая уголовным делом. За Аэлиту отвечают ее родители, тренер и врач. Но нужны четкие доказательства. Поэтому я считаю правильным, что Ксения потребовала извинений. Без доказательств – это клевета. И да, конечно, плохо, что пострадала только девочка. Но это вопросы уже к суду и к людям, которые знали о допинге и сейчас молчат.

– По моему опыту, тренер вообще никогда не дает никакие таблетки. Это делает только врач, который знает состав любого препарата. Должен знать. Вот ему и надо переадресовать все вопросы, – высказывала свое мнение олимпийская чемпионка по конькобежному спорту, ныне тоже политик Светлана Гурова. – Тренер некомпетентен в вопросах медицины. Сейчас, насколько мне известно, членам сборной дают препараты в специальном месте и после соответствующей проверки. Не верю, что Церцвадзе умышленно дала Аэлите запрещенный препарат.

Кажется, скандал сходил на нет. Все приглашенные в студию Антона Халатова эксперты выступали в защиту Церцвадзе. По мнению Сашки, для Натальи Саврасовой дело начинало пахнуть керосином. Придется извиняться, ой, придется. Но тут ведущий дал слово видному спортивному комментатору Александру Тришину.

– Наталья Андреевна на самом деле задала или, как сейчас говорят, подвесила очень важный вопрос. И сделала это безотносительно Церцвадзе и Забреевой, а в более широком смысле этого слова. Спортсмен не имеет права принимать любые препараты, будь то таблетки, снадобья или микстуры, никак иначе, кроме как из рук своего тренера. Человека, кровно заинтересованного в результате спортсмена и в его безопасности. И врач не должен назначать никаких лекарств, предварительно не согласовав свои рекомендации с тренером и не получив его согласия. Как мне кажется, нервная реакция Ксении на слова Натальи Андреевны вызвана именно тем, что она, как профессионал, и сама понимает, что виновата. Если бы речь шла о любом другом спортсмене, она и сама могла бы сказать то же самое. С точки зрения спорта высоких достижений – это должно стать правилом, не требующим споров.

То ли из-за духоты в студии, то ли из-за висящих в воздухе негативных эмоций, то ли из-за ссоры с Фомой у Сашки заболела голова. К счастью, в съемках шоу объявили пятнадцатиминутный перерыв, и она с облегчением выскочила из студии, нашла в коридоре широкий подоконник, уселась на него и рванула створку окна, чтобы впустить свежий воздух.

За ней из студии вышел еще один человек, и Саша с изумлением узнала Аэлиту Забрееву. Вблизи знаменитая чемпионка выглядела гораздо более юной и хрупкой, чем на экране телевизора. Девчонка девчонкой, а уже как многого достигла и через какие испытания прошла.

– Привет, – сказала Забреева, подходя ближе, и Сашка изумилась второй раз. Неужели она хочет с ней поговорить? – А я тебя узнала, ты Александра Кузнецова, и у тебя блог о красоте. Я иногда смотрю, мне очень нравится.

– Ты? Мой блог? – не поверила своим ушам Сашка. – Не может быть.

– Почему же? – засмеялась Забреева. – Я такой же человек, как и все. Мне блоги взрослых женщин не очень интересны, они на другую целевую аудиторию рассчитаны. По возрасту в первую очередь. А ты говоришь понятным для меня языком. И обзоры делаешь качественные. Про косметику, про одежду. Мне особо некогда за этим всем следить, а тут я готовые рецепты получаю, тем более что твой стиль мне нравится.

– Здорово, – искренне ответила Сашка. – Тогда давай дружить? Я тоже очень тобой восхищаюсь. И талантом твоим, и мужеством, и стойкостью. Я бы так не смогла.

– Ты про то, что меня как под микроскопом рассматривают, всю мою жизнь обмусоливают и обсуждают чуть ли не из каждого тостера и утюга? – Забреева грустно усмехнулась. – Я тоже бы сказала, что не смогу, если бы меня заранее кто-то спросил. А так получается, что это моя жизнь, моя колея, и мне из нее теперь не выскочить и не выбраться. Так что приходится работать с тем, что имеем. Меня в спорте всегда так учили – подниматься после любого падения и повторять элемент через боль. Вот я и повторяю.