Разбуди меня

Я забиваю… Душевных сил не хватает. Хочется лежать, смотреть в стену. Потому что проблема у меня не с мышцами, а с нервными путями. И я не уверен, что тренировки хоть как то повлияют на это.

— Да чтоб тебя, зараза! — слышу женскую ругань.

Это со стороны соседского участка.

Грохот.

— С Вами все в порядке? — напрягая пресс, поднимаюсь на локтях.

Там женщина…

Упирается руками в торец старого массивного бревенчатого колодца.

— Нет! — панически. — Помогите пожалуйста!

— Увы, я не могу.

— Зачем же тогда спрашиваете? — бросает на меня сердитый взгляд. — Лежите, загорайте дальше.

Не видит моё кресло?

И так бывает, да.

— Бревно сейчас вывалится прямо Вам на ноги. Это лиственница. Тяжёлое. Вам нужно отскочить не назад, а вращением уйти в сторону. Иначе перебьет кости.

— Ну спасибо за помощь, что сказать…

— Делайте что говорю, пока ноги не переломали! — рявкаю на неё.

— А вы спец? — с сарказмом.

— Да. В переломах ног, в частности. Давайте, отводите ногу в сторону. Переносите вес на нее… И оттолкнувшись, разворот на девяносто градусов вокруг оси опорной ноги.

— Черт! — наблюдаю, как дрожат ее руки от напряжения.

— Ну!

Давай, давай, давай…

Взвизгнув, делает как сказал.

Бревно пролетает от ее колена в сантиметрах. Гулко грохаясь, подскакивает, раздавливая на своем пути пластиковый ковш.

— Уф… — выдыхаю, падая на спину. — Разберите его к черту и засыпьте. Чего Вы туда полезли?!

Ему лет сто, наверное.

— Спасибо вам за все советы! — упирает руки в бока. — Только я без вас решу…

Осекается.

Наверное, увидела мое инвалидное кресло.

— О-о-о… Это — ваше?

— Моё.

— Простите ради бога, — смущённо закрывает ладонью глаза. — Извините.

— Бывает.

Ухмыляюсь невесело.

— А… Как же вы обратно сядете на него? — подходит ближе.

Ставит его на колеса.

— Справлюсь, не волнуйтесь.

В шароварах и белом топе. На голове белая бандана. А может просто платок, повязанный как бандана. Лет тридцати, может. Без макияжа, со сгоревшим носом и веснушками. Зеленоглазая. Взгляд как у лисицы.

Приятная барышня…

Присаживается рядом.

— Я — Таня, — тянет руку, белоснежно улыбаясь.

— Дмитрий, — пожимаю.

— Давно купили дом?

— Давно…

— И как мы с вами раньше не познакомились?

— Это Вас просто боженька берег!

— Ха-ха…

Веселая.

— А колодец я закопать не могу. Будут деньги, я его отреставрирую.

Ложится на спину на траву рядом со мной.

Не желая этого, все равно своими мужскими фибрами ловлю, что грудь у нее вау какая!..

За ушком татуха. Крошечная черная обезьянка.

Прикольный выбор!

— Угостите сигаретой.

— С удовольствием.

Вытягиваю руку вверх с сигаретой, отвожу в ее сторону. Забирает своими тонкими пальцами. Щелкаю зажигалкой прикуривая.

Она смотрит на листву.

Я кошусь на ее грудь, под тонкой тканью топа.

И под порывами прохладного ветра, соски твердеют. А когда она затягивается, расслабляются.

Улыбаясь, не спеша отвожу взгляд. Забывая даже на минуту про свою неполноценность. И купаясь в маленьких мужских кайфах. Просто мужчина, просто женщина… Красивая, интересная…

— Откуда Вы к нам, Таня?

— Из плохого места, — усмешка.

— Сильно плохого?

— Мхм… — невнятно мурлычет она.

Докурив, убегает.

А я ещё долго валяюсь, пялясь на кроны и облака.

Глава 3 — Алярм

И как прикажете встречать гостей? Стол накрыть?

Вроде как не праздник…

С утра маюсь. Кусок в горло не лезет. Тётушку попросил сегодня не приходить.

Тахикардия нарастает с каждой минутой.

Кидаю кости на раскрытой доске с нардами. Играть не с кем. Кидаю на удачу. Если выпадет дубль, то все в итоге будет хорошо.

Расслабляю пальцы, кости с характерным стуком прыгают по доске. Шесть-шесть!

Круто.

Да только с трудом верится в такие исходы на максималках.

И я бы сейчас бахнул коньяка, чтобы немного расслабиться. Но он, зараза, стоит в буфете на самом верху.

Нет, я, конечно, все переживу. Но внутри очень дерьмово. Ведь, ноги ещё пол беды. Надо сказать своей женщине, что ты больше не мужчина. А тут уж…

Ну где же они. Ожидание казни, честное слово!

Выезжаю на террасу.

На крыше соседнего дома вижу Татьяну с пилой.

Какая самостоятельная дамочка!

И она мне навевает мою Татико. Та тоже была "Карлсоном, который живёт на крыше". Но этого не может быть. Имя, конечно, можно сменить, но дом был продан уже пару раз. Да и слишком большие несовпадения внешне — нет главного предмета гордости Татико — горбинки на носу. А также предмета ее вечной скорби — большой щербинки между зубами, да и на голове не рыжие пушистые три волосинки. Тати была откровенно страшненькой, а эта… очень привлекательна.

Никак не бьётся эта история.

— Татьяна! — кричу я.

Оборачивается.

— Вы бы аккуратнее там, крыша старая.

К тому же ветрено и накрапывает дождь. А там ещё и провода.

Поднимая руку показывает мне "ок". Ветер в ее сторону, и ответная реплика растворяется в порыве.

"Слезайте немедленно!" — набираю воздуха в грудь, чтобы крикнуть.

Слышу, как подъезжает машина.

Дергаюсь. Провожу рукой по обросшему лицу. Вот что тебе мешало побриться, Литвин? Из принципа? Да, блядь! Чего уж тут красоту наводить, когда…

— Танго! — слышу голос Психа.

Разворачиваюсь, цепляюсь колесом за деревянную балясину.

Беззвучно матерюсь, дёргая коляску. Она наконец-то поддается. Но рука срывается, и разбиваю костяшки. Не чувствую ничего от волнения.

Поднимаю взгляд.

В раскрытых двойных дверях на террасу — Псих и Йода. Между ними миниатюрная Кира.

Пауза…

Кира закрывает ладонями лицо, оставляя только немигающие глаза.

— Привет, Кир, — хриплю я.

Друзья проходят, молча по очереди пожимая мне руку.