Разбуди меня

— Да, ты права. Спасибо, Полумна, ты очень мне помогла. — Гермиона поправила ремешок сумки на плече и шагнула к лестнице, ведущей наверх. — Пойдём по гостиным, а то уже действительно поздно.

— Не стоит благодарности, — с улыбкой отмахнулась та, вприпрыжку нагоняя Гермиону. — Мы же друзья, а друзья должны помогать друг другу.

У Гермионы в груди разлилась волна тепла, а в глазах защипало. Кроме Хагрида и погибшего Добби, Полумна Лавгуд была самым трогательным существом, которое она знала.

Следующие два дня, пришедшиеся на начало недели, Гермиона была так занята, что не могла улучить и минутки свободного времени для того, чтобы пересечься с Ноттом и хотя бы в двух словах передать ему точное местонахождение входа в Комнату смерти. Более того, за эти дни она не встречала его даже в Большом зале, но это и немудрено: дополнительный урок по нумерологии стоял в расписании очень рано, поэтому вместо того, чтобы спускаться вниз, она забегала прямо на кухню к эльфам, а на обед и ужин, засидевшись с многочисленными домашними заданиями, приходила так поздно, что за столами Большого зала уже почти никого не было.

В среду утром она наконец застала Нотта за завтраком. Сегодня первым уроком у неё было окно, а потому она весело болтала с Джинни о всякой чепухе, планируя после звонка подняться в библиотеку и спокойно дописать незаконченное сочинение по истории магии. Глядя, как Джинни расправляется со своей творожной запеканкой, Гермиона чуть сместилась на скамье, сев вполоборота, и украдкой обернулась на стол слизеринцев. Тео был там, неспешно попивая кофе, держа в одной руке чашку, а в другой — «Ежедневный пророк». Выглядел он как типичный английский джентльмен, наслаждающийся лёгким завтраком, который даёт силы на предстоящий трудный рабочий день.

Гермиона улыбнулась уголком рта и поспешно отвернулась.

Да уж, аристократическое происхождение и правда ничем не искоренить. Раньше бы я посмеялась и забыла об этом, а сейчас...

Всё-таки он удивителен. В нём идеальна каждая мелочь, начиная с того, как он держит эту кофейную чашку, и заканчивая творческим беспорядком у него на голове.

Моё наваждение, от которого я не хочу избавляться.

И вдруг ей в голову ударила шальная мысль. Тактично дав подруге дожевать кусочек запеканки, она выпалила на одном дыхании, волнуясь как никогда:

— Джинни, как бы ты отнеслась к тому, если бы я стала встречаться с человеком, который тебе... скажем так, неприятен?

— С Филчем что ли? — расхохоталась Джинни, видимо, не восприняв вопрос Гермионы всерьёз. — Если этот человек не будет тебя обижать, а также никоим образом затрагивать мои интересы и мешать нашей с тобой дружбе, то чёрт с ним — я не против!

Она задорно подмигнула Гермионе, доставая из сумки тёплый вязаный жилет, очередной шедевр миссис Уизли, и набрасывая его на плечи. Большой зал не был оборудован каминами, и потому здесь было чуть прохладнее, чем в факультетских гостиных.

Эх, Джинни, боюсь, что как раз он и помешает нашей дружбе...

И почему я должна выбирать?

Потому что он слишком упрям, чтобы сдружиться с вами.

— Ладно, я в библиотеку, — сказала Гермиона, поднимаясь с места. Скользнув взглядом по Джинни, она подумала, не спросить ли и её о Комнате смерти, но моментально отбросила эту идею. Во-первых, у проницательной Джинни, в отличие от Полумны, такой вопрос явно вызвал бы подозрения, а, во-вторых, тогда в Отделе тайн ей сломали лодыжку, и от болевого шока она вряд ли запомнила что-то существенное. — А ты чем займёшься?

— Я хотела немного полетать, размять косточки, — Джинни сладко потянулась, а потом решительно встала вслед за Гермионой, и они вместе направились к выходу из зала. — После еды вечно хочется спать, так что надо прогнать сон.

Гермиона чуть притормозила у дверей, напоследок бросив незаметный взгляд на слизеринский стол, однако Нотта уже и след простыл.

— Ну, тогда до встречи на древних рунах, — сказала она Джинни.

— До встречи!

Словно в противовес лёгкому утру остаток дня прошёл в делах и заботах — как учебных, так и организационных. Сразу после уроков состоялось собрание старост, на котором Макгонагалл давала ребятам строгие наставления, касающиеся возможного поведения студентов в преддверии Дня всех влюблённых.

— Будь моя воля, я бы вообще вычеркнула этот Валентинов день из календаря школьных праздников, — жёстко сказала Макгонагалл, и её губы сжались в тонкую линию. — Любовь — это, конечно, прекрасно, но безумная лихорадка, которая охватывает учеников даже с самых младших курсов, ежегодно выходит нам боком. Так вот, учтите, — тут она, будто уловив какое-то движение, сурово посмотрела поверх очков на Падму и Дина, который заменил Невилла на посту старосты Гриффиндора, — Амортенция и набор «Чудо-ведьма» от близнецов Уизли — да-да, я знаю и об этом — далеко не самое страшное. Страшнее то, что иногда подростки, одержимые идеей привлечь к себе внимание, готовы пойти на более радикальные меры.

— Профессор, — подал голос Стюарт Акерли, в свою очередь сменивший Энтони Голдстейна; он был пятикурсником и только осваивался в должности старосты, — неужели были случаи применения Империуса?

Малфой помрачнел, Дин кашлянул в кулак, пытаясь таким образом скрыть смех; новая староста Пуффендуя, тоже пятикурсница Элеонора Брэнстоун с непониманием взглянула на Джастина Финч-Флетчли, а Трейси Дэвис наконец оторвала глаза от пола и изумлённо воззрилась на Акерли. Поймав её взгляд, Гермиона почувствовала укол ревности, который успел стать привычным в присутствии этой девушки, и тоном Макгонагалл мысленно произнесла:

Могу побиться об заклад, что, к примеру, мисс Дэвис с радостью бы воспользовалась каким-нибудь зельем из «Чудо-ведьмы», а то и всеми сразу, только бы охмурить мистера Нотта...

— Нет, до Непростительных заклятий ещё не доходило, слава Мерлину, — с расстановкой произнесла уже сама директриса, отметив про себя различную реакцию студентов на реплику Стюарта Акерли. — Но Умопомрачающие чары применялись неоднократно. Так что я прошу вас быть внимательнее к своим подопечным, особенно, — она выдержала паузу, — к девочкам. Ради внимания понравившегося мальчика молодые леди способны на самые непредсказуемые действия.

На этот раз уже не только Дин боролся со смехом: Гермиона тоже заулыбалась, вспомнив о Ромильде Вейн, два года назад настойчиво, но напрасно добивающейся расположения Гарри после того, как «Пророк» провозгласил его Избранным. Сейчас Ромильда училась уже на шестом курсе, и у неё отбоя не было от поклонников, поэтому на сей раз она бы вряд ли стала использовать любовное зелье.

После собрания все старосты, не считая Трейси, побрели в библиотеку — домашних заданий хватало по горло, и хочешь не хочешь надо было к ним приступать. Шурша пергаментами и скрипя перьями, ребята корпели над сочинениями, задачами и докладами с тем самым усердием, что присуще старшекурсникам, которые скоро закончат школу и которым, возможно, больше никогда не доведётся делать уроки. Правда, Гермиона выполняла задания с характерной ей добросовестностью не только по этой причине, а также просто потому, что не могла иначе. Как следствие, к восьми вечера в библиотеке из всей первоначальной компании остались только она да Малфой; потом и тот ушёл.