Разговорчики в строю
Шрифт:
Вернувшись вечером домой, Максим усадил напротив себя свою Женечку и, не думая о последствиях, напрямую спросил у нее:
– Послушай, у нас давно ничего… Я уж и не думал, что у нас… Я здесь был в командировке. Ты ни с кем?..
Дальше ему не потребовалось ничего говорить, хотя он и не собирался продолжать фразу - и так все понятно. Вскочив со своего места, она надела ему на голову горячие макароны и ушла в комнату, оставив капитана обтекать. Столь бурная реакция не вселила уверенности в командира роты в том, что его жена оставалась ему верна, а, наоборот, усилила подозрения.
Ох уж эти небольшие воинские
Из комнаты понеслись рыдания. Он встал на пороге, сказал, что просит прощения, и вышел на улицу. Выкуривая одну сигарету за другой, Паркин бродил по поселку, пока, в конце концов, темные мысли не привели его к дому прапорщика Евздрихина.
Результатом трехчасового заседания явилось вялое поскрябывание в калитку на начальном этапе, а потом пьяные вопли: «Женя, Женя!» на всю улицу и медленное втекание в дом в сопровождении собственной супруги и все того же прапорщика, находившегося, несмотря на экстраординарные объемы поглощенной водки, во вменяемом состоянии.
Доставив тело капитана Паркина на место, Евздрихин отправился домой под бок к жене, размышляя над причитаниями беспокойного мужа.
Весь перепачканный в машинном масле, Резинкин торчал кверху задом из капота «ЗИЛ-131», а прапорщик Евздрихин сидел на пустом ящике из-под снарядов и размышлял над тем, как быстро летит время. Он приводил пример самого Витька, который вот вроде едва пришел в боксы с фингалом под глазом от дембеля, а сейчас уже год прошел после тех событий. Еще годок - и обратно домой. Отдал долг Родине. После пространных рассуждений Петр Петрович пощипал свои пышные усы и обратился к заднице Резинкина с вопросом о мероприятии, состоявшемся более двух недель назад.
– Слушай, Витек, - прапорщик почмокал губами - хотелось курить, а здесь нельзя, - кончай ковыряться. Пойдем воздухом подышим.
Витек всегда готов отдохнуть. Ему ни денег, ни наград за отремонтированную машину никто не даст. Обтерев тряпкой грязные руки, Резинкин потопал рядом с прапорщиком к курилке.
– Слушай, - уже по дороге начал выспрашивать Петр Петрович, - вот вы огород у Паркина перекапывали?
– Перекапывали, а что? Товарища капитана притянули за то, что он солдатскую силу использует, которую нужно направлять на обороноспособность страны?
– Ты не умничай. Скажи лучше, сколько вас там было?
– А че случилось-то?
– выпытывал Витек.
– Трое: я, Простаков и Валетов.
– Значит, втроем копали?
– Втроем.
– И все перекопали?
– Все.
– И сколько вы там были?
Резинкин плюхнулся на лавку:
– Да целый день были, товарищ прапорщик, а че такое?
– Да ничего-ничего.
– Евздрихин снова стал щипать собственные усы, затем задымил.
– Ну, а как день прошел?
– Какой день?
– Не придуряйся. Когда огород перекапывали.
– А ну че, нормально прошел. Покопали да обратно приехали. Нам какая разница, где вкалывать? Ведь все равно найдут, чем заниматься.
– Это верно, - согласился прапорщик.
– Как думаешь, у капитана красивая жена?
– А че, красивая, - согласился Резинкин.
– Видели ее. Высокая блондинка такая. Ей каждый мечтает вставить.
– Какие вы все молодые
да шустрые.– Да а че такого, товарищ прапорщик, долго бабу трахнуть, что ли?
Евздрихин никогда не разговаривал с ефрейтором на подобные темы, и сейчас ему все это большого удовольствия не доставляло. Но то, что он слышал из уст молодого поколения, несколько озадачивало его.
– Ну если ты так рассуждаешь, то можно подумать, что у тебя была уже куча женщин в жизни.
– Ну не куча.
– Витек сплюнул.
– С десяток, наверно.
Прапорщик выдохнул:
– Шустрый.
– Да а че такого-то.
Подозрения после начала разговора с Резинкиным у прапорщика все более усиливались.
– Так ты говоришь, красивая жена. Да. А как зовут, знаешь?
– А понятия не имею. Мне зачем? Я ведь с ней туда не трахаться приезжал, а с ее огородом.
– И вы, значит, все время втроем в поле были?
Витек никак не мог понять, чего от него хотят:
– Да в чем проблема-то? Товарищ прапорщик, вы скажите мне прямо, а то я не понимаю, что вы спрашиваете. Ну перекопали мы огород, помогли товарищу капитану, можно сказать, чтобы он с голоду не помер вместе с его красивой, молодой женой.
– Ну, ладно. Ты мне много вопросов не задавай. Скажу тебе так, что украли кой-чего.
– У капитана Паркина украли?
– не поверил Резинкин.
– Да, у него, - согласился Евздрихин и прищурился от табачного дыма.
– Ты мне давай не виляй, прямо говори. Вот ты все время был в огороде?
– Да, все время, - уже раздраженно ответил Резинкин.
– Все мы там были: и я, и Фрол, и Простаков. И ниче мы не брали. Пусть он на нас эти сопли не вешает! Козлина, - не стесняясь, выругался ефрейтор, зная, что последние слова прапорщик никогда капитану Паркину не передаст по той простой причине, что они оба механики-водители, и один другого из-за такой фигни, даже если у того что-то там украли, сдавать не будет.
– А че пропало-то?
Евздрихин задумался:
– Да так, двухкассетник уперли. Больше ни на что времени не было. Видать, по-быстрому в дом залезли - и ушли.
– Это как раз тогда, когда мы копали?
– Да, - подтвердил Евздрихин, - вот когда вы были в огороде, кто-то залез в дом.
– А где же его жена была? Она ведь все время в доме… Фигня какая-то. А че ж он так долго молчал, мог бы пораньше спросить.
– Это я не знаю, - отстранился прапорщик.
– Пошли дальше «ЗИЛом» заниматься, нечего тут рассиживаться.
Вечером Максим снова пошел к прапорщику, и они снова просидели три часа. За время разговора Евздрихин доложил старшему по званию, что ничего такого солдаты, бывшие у него в огороде, не делали. Но капитан остался недоволен содержанием переданной ему беседы с ефрейтором и предложил прапорщику между двумя стопками продолжить начатое расследование.
Когда Евздрихин заносил мертвецки пьяного офицера в дом, жена никак не реагировала, ей, казалось, все безразлично. На этот раз она уже не встречала мужа, а сидела в старом кресле и наблюдала, как прапорщик кладет тело в коридоре. Пожелав спокойной ночи, Евздрихин удалился. А когда он выходил на улицу, то слышал, как что-то бьется обо что-то и пьяные крики с мольбами о пощаде капитана Паркина: