Разговорчики в строю

Евгения не видела мозолей, но молчала.

–  Тут я вижу только благополучие и сытую жизнь.

–  Это когда, - поинтересовался Валетов, - после смерти?

–  Да нет, вот армия - это вот тут вот у тебя, вот видишь? Это вот, наверное, армия. А вот после, после у тебя все замечательно.

–  Так я ж не в «после», - возразил Валетов, - мне сейчас надо! Вот высокую бы, красивую, молодую женщину…

–  Ну, - обиделась Евгения и отдала Валетову его собственную руку, - скажешь! Тебе вон работать надо.

–  Да ладно. А чай есть у вас?

Маленький ребенок глядел честными глазками на взрослую тетю. Ну как она могла отказать этому труженику? Они поднялись и скрылись за углом дома.

Капитан сидел и грыз ремешок от бинокля.

«И что теперь?
– думал он.
– Вот ведь застал. Она со всеми трахается. Пока он на службе - перед всеми ноги раздвигает, а потом заявляет, что беременна!»

Тем временем Валетов разулся и вошел в дом. Евгения поморщилась:

–  Слушай, тебе бы надо ноги помыть, а то ты тут у нас все завоняешь.

Валетов, будь он на гражданке, может, и обиделся бы, а так к запаху привыкаешь и уже ничего не чувствуешь.

–  Да?
– Он с удивлением посмотрел на свои пальцы.
– Ну раз надо, так надо. А где мыть?

Фрол снова показался на участке и подошел к тазу, где обычно после работы любил мыть ноги сам капитан. А тут какой-то солдат садится, берет и начинает полоскать собственные копыта в его любимом тазике! А на заднем плане, - Паркин приложил бинокль к глазам и едва не заорал на моющего ноги Валетова благим матом, так как на заднем плане в глубине спальни его жена разбирала кровать - подготавливала ложе, сучка! Ну все, он ее убьет сегодня, убьет! Валетов спокойно все мероприятие по помывке ног проделал и, вылив за собой культурно воду, вернулся обратно в дом.

Шаркая по крашеным деревянным доскам тапками, которые нашел у двери, Валетов вошел в кухню, где на газовой плите уже шумел чайник.

К сожалению, капитан не видел, что происходит в кухне, и, несмотря на большой соблазн обойти объект стороной и засесть в огороде у соседа, и продолжить скрытое наблюдение, он остался сидеть на яблоне, чуя, просто носом чуя, что будет нечто такое в спальне, что он не должен пропускать!

Валетов, щурясь от солнечных лучей, заглядывающих в кухню, пил чай с медом и смотрел на красавицу.

–  Повезло вашему мужу, - не удержался от обычной фразы в тех случаях, когда мужчина хочет подчеркнуть достоинства замужней женщины, Валетов.

–  Да, - как-то вяло и обыденно согласилась Евгения, - послушай, я там хотела в спальне тумбочку переставить, ты мне не поможешь?

–  Да нет проблем, - согласился Фрол и последовал за хозяйкой в спальню.

У Паркина остановилось сердце. Тем временем его жена необычно живо и бодро подошла к самому окну и, повернувшись к Фролу спиной, нагнулась.

Небольшая, но тяжелая тумбочка стояла между стеной и кроватью, и для начала ее надо было вытащить на открытое пространство. Прикинув физические кондиции его нынешнего помощника, Евгения решила сама вытащить тумбочку из угла. Она уцепилась за нее и стала пытаться выдвинуть вперед. Тумбочка медленно, но верно выходила на открытое пространство, а Валетову оставалось только отступать немного назад для того, чтобы не мешать хозяйке вытаскивать свое добро. Он уже был рад, что самому ему не приходится ничего делать. Только любуйся попкой в халатике. Вот это зрелище! И как близко, прям под самым носом.

Порой в жизни нужна не физическая помощь, а моральная поддержка. Одна хозяйка не решалась эту тумбочку тащить, а так, вдвоем с ним, вон как хорошо справляется!

Входная дверь дома с треском открылась, и в квартиру вбежал разъяренный Паркин. Он метнулся в спальню и увидел, как его жена, повернувшись самой своей большой прелестью к Валетову, корячит тумбочку.

–  Что ты делаешь?!
– воскликнул он.

Валетов тем временем замер по стойке «смирно» в сланцах самого капитана и глядел на того, вытаращив глаза.

«Ну все, - думал он, - теперь мне кобздец! Сейчас заставит эту кучу в темпе марша перебрасывать с одного места на другое».

Евгения, удивленная тем, что муж так быстро вернулся из Самары, выпрямилась и подбоченилась.

–  Ты что, уже приехал?

–  Да не ездил я в Самару, - отмахнулся Паркин и, тяжело дыша и с удовлетворением отмечая, что к его жене, похоже, никто не прикасался. Он бросил взгляд на кровать и увидел, что та застелена. Выходит, она не расстилала постель, а наоборот. Как же он сразу не догадался.
– Хорош, солдат, пялиться!
– скомандовал капитан.
– Твое дело - щебень.

Фрол молча поспешил удалиться, чувствуя нутром, что между офицером и его женой возникла какая-то напряженность. Он быстренько забежал на кухню, сунул ложку в банку с медом, запил все это дело чаем и потом уже оказался на улице, рядом с кучей стройматериала.

Объяснив жене, что всякое бывает на службе, к чему она уже давно привыкла, Паркин с удовольствием пожевал найденные супругой в холодильнике куски, так как об обеде сегодня речь и не шла. Потом он пообещал обязательно быть сегодня вечером часов в шесть и, как показалось жене, очень даже довольный, снова отправился служить родине. Прямо вот с биноклем на груди.

Пройдя несколько домов, у Паркина что-то защекотало под сердцем, он обернулся и, плюнув на все - ведь сегодня он официально взял отгул - снова обошел жилой массив и разместился на яблоне. Он не хотел сам себе признаваться, но, похоже, следить за собственной супругой - весьма интересное занятие.

Мелкий после обломного чаепития не стал двигаться быстрее и за следующий час принес десяток ведер, успел, зараза, снять с себя форму и подставить под теплые, весенние лучи белое после зимы тело.

Капитан не первый день служил в армии и думал, что знал про психологию солдат все. Но чтобы так откровенно отлынивали от работы - это когда Валетов просто взял и лег на землю, подстелив под себя фуфайку, голым пузом вверх, - такого он еще не видел.

Провалявшись на солнышке до обеда, Фрол скрылся за углом. Он постучал в дверь и вошел. Учуяв носом, что на плите что-то готовится, Фрол сообщил хозяйке, что как бы ему надо идти обратно в часть в столовую.

Евгения с какой-то грустью посмотрела на свои кастрюли, потом на часы, а затем опять на Фрола. В ее голове, как показалось Валетову, шла какая-то борьба одной мысли с другой. Наконец она предложила ему променять солдатскую еду на домашнюю, и Валетов с радостью согласился. Более того, он на это рассчитывал.