Разлученные души

— Сомневаюсь, что после случившегося из-под завала выберется хотя бы один Шан-так, умеющий воскрешать. Даже, если монстры спаслись в кармане, они по-прежнему завалены сотнями футов камней. И я не представляю, что они когда-нибудь выкопаются. — Кэлен глубоко вздохнула. — И тем не менее, нам стоит убраться подальше и от похороненных под камнями Шан-так, и от этих высоченных стен. Не хочется находиться рядом с монстрами, пусть сейчас и погребенными, и спать возле кладбища. Давайте продолжим путь, но уже спокойно. Мы слишком устали.

— Это солдаты Первой Когорты, Мать-Исповедница. Они могут нести вас на плечах и идти с удвоенной скоростью всю ночь.

Кэлен кивнула.

— Знаю, но, думаю, можно позволить им передохнуть, ведь солдаты не всегда трезво оценивают свои силы. — Она приподняла бровь. — Разве перед ночной вылазкой за вражескими ушами вы не отдыхали?

Командующий коротко усмехнулся.

— Давайте продвинемся чуть дальше в горы, — сказала Кэлен, — и пусть люди хоть немного поспят до утра.

Фистер приложил кулак к сердцу в знак благодарности.

— Где Ричард? — спросила Мать-Исповедница.

Командующий указал большим пальцем вверх по ущелью.

— За ним приглядывает Никки, а Зедд с Ирэной отправились разведать путь.

Кэлен обрадовалась его словам. Никки — единственный человек, которому она доверяет присматривать за Ричардом.

Саманта не шевелилась и, казалось, не хотела отпускать Мать-Исповедницу. А может, пыталась скрыть стекающие по пыльному лицу слезы.

— Ты в порядке? — прошептала Кэлен.

Девушка кивнула.

— Просто устала. Очень устала.

Кэлен ее прекрасно понимала.

Она повела юную колдунью вверх по ущелью мимо солдат, пока, наконец, не добралась до лошади. За это время Саманта повисла на руках Матери-Исповедницы, практически заснув. Та тоже смертельно устала, но продолжала поддерживать пусть и худенькую, но тяжелую девушку. Кэлен поняла, что ей это нравится.

— Что вообще произошло? — спросила выглядевшая нетерпеливо Никки.

— Чем ты так недовольна? — с хмурым взглядом ответила вопросом на вопрос Кэлен. Колдунья выглядела так, словно сбежала от дракона. — Это погубило Шан-так, а не нас.

Никки бросила подозрительный взгляд на Саманту, уснувшую на руках Матери-Исповедницы.

— Она постаралась?

Кэлен кивнула, и Никки вновь оценивающе взглянула на девушку.

— Как?

— Говорит, Ричард научил.

Колдунья через плечо бросила взгляд на Ричарда, находившегося без сознания.

— Ну разумеется.

Мать-Исповедница заметила бегущую к ним Ирэну.

— Послушай, не стоит пугать этим ее мать. Поговорим позже. Думаю, нужно убраться отсюда — на всякий случай — и немного отдохнуть. Тебе, Зедду и Саманте необходимо восстановить силы. Хорошо?

Никки вздохнула, когда Ирэна еще издали начала выкрикивать имя дочери.

— Хорошо, — ответила Госпожа Смерть. — Давайте выдвигаться. Я хочу найти безопасное место, чтобы мы с Зеддом вернули Ричарда.

— Вряд ли это случится скоро, — произнесла Кэлен. — И вам могла бы помочь Ирэна.

Никки скрестила на груди руки.

— Мы с Зеддом справимся и вернем его, клянусь.

Кэлен кивнула.

— Спасибо.

Матери-Исповеднице стало любопытно, почему колдунья отказалась от помощи Ирэны. Возможно, Никки просто не хотела рисковать Ричардом, позволяя незнакомым людям касаться его силой.

Приблизившись, та потрясла перед Кэлен пальцем.

— Но, вернув твоего мужа, я выпытаю, чему он научил эту девчонку.

Кэлен улыбнулась.

— Конечно.

Глава 29

После нескольких часов пути показался конец ущелья, где небольшой водопад давал начало ручью. Людям еще предстояло преодолеть крутой подъем и выбраться из ущелья. И хотя это не так сложно, как карабкаться по отвесным стенам, Кэлен не очень-то любила подниматься в темноте по неизвестной местности. Но воспользоваться факелами или фонарями нельзя — это позволит любому заметить отряд за многие мили. Пока хватало и луны.

Командующий Фистер стремился на возвышенность, поскольку та давала выгодную позицию для обороны. Похожим способом они использовали ущелье, заманив Шан-так в ловушку. Ту же самую тактику можно применить и сейчас.

Считая, что Шан-так погибли, Кэлен вложила Меч Истины в ножны Ричарда, тем самым пытаясь усмирить и бушующий гнев. Больше не ощущая опьяняющую ярость клинка, она всерьез задумалась о совете командующего по поводу оборонительной позиции. Ведь она не может знать, что погибли действительно все полулюди. А если под обвалом на самом деле есть карман, где некоторые из них выжили? А если спасся хотя бы один монстр, владеющий оккультными силами, который выберется и настигнет людей?

А если лишь из-за ее нежелания подниматься в темноте на склон этот оставшийся Шан-так убьет Зедда или Никки? Или Ричарда.

Или любого другого, если уж на то пошло. Каждая жизнь драгоценна, и именно за это они сражались, поэтому нельзя допустить, чтобы ее люди погибли. Кэлен хотелось видеть их живущих в мире, а не занимающихся тем, в чем они столь хороши.

Самый худший кошмар — внезапно проснуться и попытаться в темноте выбраться из ущелья, спасаясь от кровожадных, хватающих за лодыжки и тянущих к себе Шан-так — вынудил ее сделать то, что требовалось. Они должны покинуть ущелье, а уже потом разбить лагерь до конца ночи.

Теперь, больше не сжимая меч, Кэлен почувствовала истощение, хотя больше ее беспокоили Никки с Зеддом, которым обязательно нужно поесть и выспаться. Тогда они воспользуются полностью восстановившимся даром, чтобы вернуть Ричарда.

Когда Кэлен согласилась с советом командующего поднажать и совершить трудный подъем, чтобы найти более защищенное место для лагеря, тот послал несколько человек разведать путь.

Осматривая жесткую и липкую от крови убитых Шан-так одежду, Мать-Исповедница подумала, что даже не представляет, сколько монстров сразила. Вся битва слилась в единое пятно неустанной борьбы с вкраплениями сумасшедших картин особенно отчаянных, жестоких моментов.

Жесткие и спутанные волосы тоже покрывала кровь. Кэлен с воодушевлением воспринимала отсутствие зеркал, но по взглядам окружающих представляла, как выглядит.

Во время войны некоторые мужчины, которых она вела в сражение, называли Мать-Исповедницу своей королевой-воином. И хотя фактически титул уступал ее настоящему, солдаты подразумевали другое — они оказывали честь. И Кэлен понимала и принимала титул в правильном смысле.

Звания значили для нее больше, чем для Ричарда, возможно, потому что она родилась исповедницей, и титул являлся частью ее самой. Носимую в себе силу нельзя убрать, лишив звания. Но с этим справилось прикосновение смерти Лесной девы.